Аркадий Минчковский - Десять дней одни втроем (рассказ одной девочки)

- Вот здорово! - воскликнул Валёнка.

- А дачи там будут?

Это крикнул Люсик. Мы все обернулись. Ну и спросит же человек! Оказалось, он давно стоял по ту сторону забора и слушал всё, про что рассказывал наш папа. Папа улыбнулся и говорит:

- Возможно, что и будут. Но, надеюсь, частники к тому времени переведутся.

- Там будет Лунная советская республика, - говорит Валёнка.

Тут на папу со всех сторон посыпались вопросы.

- А детей на Луну будут пускать? - кричат Чики.

- А сколько дотуда ехать?

- И по радио можно будет с одной планеты на другую всякие новости передавать, верно? - умничает Борька Скутальковский.

- А мы дождемся, чтобы на Марс полететь? - перебивает всех Нолька.

Такой шум поднялся, даже Бум залаял. Будто он тоже забеспокоился и захотел узнать, есть лги на Луне собаки и маленькие они или большие.

- Вы еще успеете, - сказал папа, - и всё проверить, и, очень может быть, на другие планеты слетать.

Папа вспотел и стал платком лоб вытирать.

- Ну, вот и всё, друзья, А теперь, - он перевернул фанерный лист и снова прислонил его к дому, - вернемся на землю и будем заниматься своими делами. Пойдем, Шурик. У нас с тобой еще много дел на земле.

Мы пошли в дом и, как взглянули на часы, так и ахнули. Оказалось, время уже к обеду, а мы еще научную книгу о пище не дочитали. Но папа подумал и говорит:

- Может быть, сегодня мы лучше пойдем обедать в столовую? Это очень даже хорошо, и сэкономим время. А об ужине и завтрашнем дне решим позже. Да, собственно, уже и идти пора. Зови скорее Валёнку!

И мы пошли в столовую. Но столовой в поселке, где мы жили, не было, а была только чайная. Раньше я думала, что там все пьют чай. Но оказалось, что чай в чайной никто не пьет, а сидят там дядьки с рынка и пьют пиво из больших стеклянных кружек.

Мы уселись за стол, покрытый клеенкой, и папа принялся читать напечатанный как стихи список кушаний, который назывался «меню». Он был напечатан на машинке, но так бледно, что папа два раза снимал и протирал свои очки. Наконец он спросил:

- Кто станет протестовать против щей с мясом? Я думаю, что никто.

С чего бы нам протестовать против щей с мясом?

- Так, а на второе, м-мм… - замычал папа. - Вот. Бараньи отбивные и затем компот.

Он отложил меню в сторону и взялся за газету. Газеты папа почему-то всегда читал с конца. Он прочитал всю последнюю страницу, но к нам никто не подходил. Потом явилась старушка в халате о тряпкой. Она сказала: «Извините, побеспокою…», вытерла клеенку, оставив на ней разводы, похожие на волны, и ушла. Мы еще немного подождали. Потом папа отложил газету и строго посмотрел на буфетчицу, которая наполняла кружки пивом из захлебывающегося пеной крана.

- Скажите, пожалуйста, - обратился к ней папа. - Сюда кто-нибудь подойдет?

- Подойдет, - ответила буфетчица. - Нужно же покушать и официантке, Она тоже человек.

Папа не стал спорить. Он только пожал плечами. Кто же не знал, что официантка человек.

- Клавочка, тебя ждут! - крикнула буфетчица.

- Иду-у-у, - послышалось из-за перегородки за буфетом, и вскоре появилась тетенька, которую звали Клавочка. Она была ростом выше нашего папы и такая толстая, что едва проходила между столиками. На животе Клавочки был приколот маленький, будто кукольный, передничек.

- Уже выбрали? - спросила она у папы.

- Да, пожалуйста. - Папа объяснил, что мы выбрали.

- Щи - все, - сказала Клавочка. - Бараньих тоже нет.

- Гм, так вы бы вычеркнули, - посоветовал папа.

- Я бы вычеркнула, да у меня карандаш потерялся, - объяснила официантка.

Папа снова стал читать меню. Клавочка ждала.

- Ну, тогда три лапши с курятиной и по шницелю! - весело скомандовал папа.

- Лапша кончилась, а про шницеля сейчас узнаю.

Толстая Клавочка закачалась между столиков и уплыла за перегородку. Потом она вернулась и сказала:

- Из обеденных только молочный суп остался. Обед у нас до двух. Вторые порционные берите… Свиные хорошие.

- Давайте что хотите, только побыстрей! - Папа больше уже не смотрел в меню.

Пришлось нам с Валёнкой есть молочный суп, который раньше нас и за утренник в цирке заставить есть было невозможно. Папа его, конечно, тоже терпеть не мог, но делал такой вид, будто всё время только и мечтал о молочном супе. Свиные отбивные оказались такими жирными, что мы с Валёнкой едва съели по половине. Потом мы проглотили компот и еще выпили бутылку лимонада.

- Неплохо, конечно, было бы снести эти котлеты Бумке, - сказал папа, - но, пожалуй, неудобно. Лучше мы ему что-нибудь купим.

Папа позвал Клавочку и расплатился с ней.

- Спасибо, - сказал он.

- Спасибо вам, - сказала Клавочка.

Мы вышли из чайной. Идти было тяжело. Хотелось спать. Домой шли не торопясь.

- Это недопустимо, чтобы в поселке, где летом столько отдыхающих, была единственная чайная, - сказал папа, когда мы отошли подальше. - Просто стыд.

Он возмущался всю дорогу и сказал, что так этого нельзя оставить, что надо писать в газету… В последние дни папа вообще находил в нашем поселке много неладного. Наш папа, конечно, был прав, только вот что было удивительно. Ведь он ездил на дачу уже несколько лет и ничего плохого здесь раньше не замечал, а только усаживался в тень и читал книги. Если ему на что-нибудь жаловалась мама, то он всегда с ней соглашался, но тут же, наверное, и забывал.

И рассказывал, какую удивительную вещь он вычитал. Теперь же он так сердито смотрел на нас с Валёнкой поверх своих очков, что можно было подумать - мы-то и устраиваем всякие неудобства и проявляем полное невнимание к людям, как говорил папа.

Вот какая история произошла в один из этих дней.

Утром, только я открыла глаза, входит с веранды папа. Мохнатое полотенце у него, как шарф у морского пирата, на голом животе завязано - и говорит:

- Товарищи, происшествие! У нас исчез умывальник.

Валёнка бросил «Тайну старого замка», которую читал с раннего утра, вскочил с постели и - только грязные пятки засверкали - вон из дома. Я, конечно, за ним. Прибегаем и видим: в самом деле от умывальника только ржавый гвоздь в стволе остался. Валёнка обрадовался:

- Вот здорово! Значит, здесь ночью были рецидивисты!

Папа пожал плечами:

- Совершенно загадочно. Эмалированный таз на месте, а умывальник пропал.

Валёнка для чего-то потянулся к гвоздю, не достал до него и говорит:

- Похититель был высокого роста.

- С чего ты взял? - спрашиваю.

- С того, что достал умывальник, не влезая на табуретку.

- Откуда ты знаешь?

- А оттуда. Не видишь, таз стоит на месте?

- Ну, а если он его снял, а потом на место поставил?

- Сообразила, - говорит Валёнка. - Станет тебе преступник еще порядки наводить!