Владислав Крапивин - Нарисованные герои

У самого сквера Виталька перешел на шаг. Замедлил шаги. Темные тополя словно сказали ему: «Тихо. Здесь не топают и не шумят».

В сквере пахло остывающим песком дорожек и почему-то одуванчиками. Виталька раздвинул плечом жесткие ветки акаций и сразу увидел Бориса.

Борис сидел на той же скамейке, что и днем. Он закинул ногу на ногу и низко опустил голову, словно что-то рассматривал на колене. Рядом лежал длинный брезентовый футляр.

Здороваться, наверно, не следовало: они виделись сегодня. Виталька шагнул к скамье и неловко проговорил:

– Вот… я пришел…

Борис вскинул голову и поднялся навстречу. Прямой, высокий, в наброшенной на плечо куртке. И Витальке показалось, что на боку у него висит невидимая шпага.

– Сэр, – серьезно сказал Борис, – ваши часы отстают на семь минут

Виталька почувствовал, что все будет хорошо.

– Часы идут правильно. Просто меня дома засадили. Еле вырвался.

– За что на тебя пала немилость?

– Да так…

– А все-таки?

– За драку, – небрежно сказал Виталька. – Отлупил трех девчонок.

– Гм… – сказал Борис. – Ну, ладно. Приступим к наблюдениям, а?

– Приступим! – весело согласился Виталька. Его захватывало радостное возбуждение. Такое же, как во сне, когда Виталька мчался за теплоходом и знал, что на этот раз успеет.

Борис достал из футляра трубу. Она оказалась большая, гладкая, широкая с одного конца и узкая с другого. К узкому была привинчена половинка бинокля.

Сбоку Борис прикрутил к трубе винтовой зажим и стал укреплять телескоп на спинке скамьи.

– Отличное место мы выбрали, – заметил он.

Луна висела в самом центре просвета среди тополей.

Спинка у скамейки была низкая, и чтобы заглянуть в окуляр, Борису пришлось сесть на корточки. Телескоп медленно повернулся, нащупывая Луну большим стеклянным глазом. Борис повернул кольцо окуляра, установил резкость.

– Хороша красавица, – сказал он наконец.

– Плохо только, что не круглая, – отозвался Виталька.

– Наоборот. Когда полнолуние, ничего не разглядеть, все светом наглухо залито. А сейчас солнце сбоку и весь рельеф высвечивает… Смотри.

Виталька медленно сказал:

– Я сейчас…

Он не хотел торопиться. Все было таинственно и празднично. Глухо доносились с улицы голоса, горели над головой три первые звезды, бесшумно качались темные плоские листья. Как флажки. И почему-то показалось, что в густых кронах тополей спрятаны цветные фонарики, которые в любую минуту могут зажечься. Лунная половинка отразилась в выпуклом объективе, и это отражение было похоже на золотое волшебное семечко. Что из него вырастет?

– Сейчас повторил Виталька и глубоко вздохнул. Они впитывал в себя необычность этого вечера. Не случилось ничего особенного, но Витальке стало казаться, что ожидаются приключения.

Наконец он обошел скамейку и остановился рядом с Борисом.

– Не задевай руками, а то собьешь наводку, предупредил Борис и уступил место.

Смотреть согнувшись было неудобно. Виталька опустился коленями в подсохшую колючую траву. Потом приблизил глаз к окуляру.

Он тут же качнулся назад! Показалось, что весь космос движется ему навстречу!

– Что? – спросил Борис. Виталька мотнул головой и снова осторожно подвинулся к телескопу.

В сиреневом пространстве повисло колоссальное лунное полушарие. Розовато-желтое, усыпанное каменистыми кольцами. До ужаса близкое и нестерпимо таинственное. Даже вздохнуть было страшно.

Здесь логично было бы поставить окончательную точку, раз уж дальше ничего связного не написалось. Но тогда будет непонятно, почему именно не написалось.

Дальше было запланировано многое – вторая, третья части. О том, как подружились четвероклассник Виталька и аспирант сельскохозяйственного института Борис. Как осенью они ждали семи часов вечера, когда всходил яркий Юпитер и можно было разглядывать в трубу его желтый шарик и повисшие по сторонам спутники…

Не всегда все гладко было в жизни у двух друзей. Например, сохранились две такие странички.

У Бориса опять было плохое настроение. К плохому настроению добавилась простуда. Когда Виталька вошел, Борис лежал на диване и гулко кашлял. Гитара на стене отзывалась негромким гуденьем.

– Сядь рядом, – сказал Борис. – Не бойся, я не заразный.

– Разве я боюсь? – слегка обиделся Виталька.

Борис опять закашлял.

Виталька сбросил ботинки и забрался нему на диван.

– Какой бес меня дернул в конце сентября купаться в Решетниковском пруду? – Дурь в голову ударила, поспорил с приятелями, как мальчишка… Вода ледяная, просто жуть.

– Судорога могла случиться…

– Очень просто, – согласился Борис почти с удовольствием. – Скрутило бы руки-ноги – и крышка. – Подумал и ядовито добавил: – Какая потеря для человечества! А?

Виталька промолчал. Не любил он таких разговоров.

Борис запрокинул голову и стал смотреть в окно. За стеклами качались отросшие за лето ветки тополя.

– Немецкий ученый Иманнуил Кант отличался величайшим трудолюбием, – сказал Борис, – Но, между прочим, даже у него иногда застревала работа. Однажды он заметил, что дуб за окном разросся и закрывает привычный пейзаж с башней собора. Это стало его ужасно раздражать и мешало сосредоточиться. Расстроился старик и велел обкорнать дерево…

– Ну и что? – со скрытой досадой спросил Виталька. Он чувствовал плохое настроение Борис и понимал, что интересных дел и разговоров сегодня не дождешься.

– Ничего. Просто вспомнил…

– Тебе тоже мешают ветки?

– Признаться, да.

– Ну, сруби…

– В домоуправлении будет истерика. Видишь ли… великий философ Иммануил Кант и бездарный аспирант Борис Козлов – разные фигуры. Древние римляне говорили: «Что позволено Юпитеру, то не позволено быку». По латыни это звучит в рифму. Только я забыл…

– А ты не забыл, что сегодня вечером взойдет Юпитер? Мы хотели смотреть…

– Вечером будут тучи, синоптики обещали. И вообще установится скверная погода… Впрочем, это не главное.

– А что главное?

– Не знаю. Наверно, важнее всего сейчас – избавится от простуды. – Борис опустил руку за изголовье и начал шарить между стеной и диваном. – Дай-ка мне стакан со стола.

Виталька принес стакан.

Борис вытянул из-за дивана темную бутылку с коричневой наклейкой. «Перцовка», – прочитал Виталька и отвернулся. Стал смотреть в угол.

– Говорят, лучшее средство от кашля, – бодрым голосом объяснил Борис.

Виталька не ответил. Было неловко и грустно. Словно его обманули. Даже уйти захотелось. Но он не ушел. Сидел и слушал, как, булькая, льется в стакан перцовка.

Борис тронул его за рукав.

– Обрати внимание. Сейчас откроется дверь и Елена скажет: «Вместо того, чтобы пить при ребенке, сходил бы лучше к врачу».