Василий Чичков - Трое спешат на войну. Пепе – маленький кубинец

— А ты, мальчуган, что хочешь? — спросил Пепе Педро.

— Я люблю булку с сосисками. Знаете, она называется «перро». Но у меня нет денег!

— У нас деньги есть. Ну, а пива ты хочешь?

Пепе отрицательно покачал головой.

— Вот если бы бутылочку кока-колы! — мечтательно произнес мальчик.

Ели не торопясь. Куда спешить, если сегодня забастовка. Пепе, как и взрослые, держал в одной руке булку, а в другой бутылку кока-колы.

— Я думаю, что сегодняшняя забастовка заставит призадуматься диктатора, — говорит Педро.

— Этот человек не из той породы, чтобы призадумываться, — не соглашается другой рабочий. — Ему надо по шее дать, тогда он призадумается.

— Не говори зря. Бастует вся Куба, — настаивает Педро. — И диктатор сейчас ерзает на стуле.

— Как бы там ни было, — вступает в спор Эмилио, — но Фиделю и его бородачам приятно, что мы в кафе, а не на фабрике. Куба за него, это теперь ясно всем.

— А вы слышали о последних воплях диктатора? — спрашивает кто-то. — Он кричал: «Раздавлю, уничтожу Фиделя Кастро!»

— Кричать — это еще не значит раздавить, — говорит Педро. — На днях я слушал ночью приемник. Рассказывали о провале последнего наступления Батисты. В горах у Фиделя побывал французский журналист. Оказывается, перед наступлением Батиста приказал выдать солдатам для поднятия боевого духа наркотики. Солдаты пошли в атаку, но наши бородачи не дураки. Они стали отступать, заманивая солдат в джунгли. Прошел час, другой, а бой все не начинается. Когда действие наркотиков кончилось, разгорелся бой. Солдаты бежали.

— А откуда это передавали? — спросил Эмилио.

— Из Франции. Разве узнаешь что-нибудь из передач нашего кубинского радио!

Обед уже кончился. Многие закурили длинные гаванские сигары. Пепе не расставался с бутылкой. Он слушал взрослых, а сам поглядывал на бутылку, стараясь держать ее наклонно. Пепе казалось, что со стенок еще стечет немножко жидкости, и поэтому он нет-нет да и переворачивал пустую бутылку вверх дном, облизывая у горлышка сладкие коричневые капли кока-колы.

Даже здесь, у кафе, чувствовалось, что обстановка в Гаване с каждым часом становилась беспокойнее. Казалось, все жители города покинули свои дома и вышли на улицы.

— Знаешь что, Пепе, — сказал Эмилио, — тебе пора домой. Мать, наверное, волнуется.

— Что вы, дядя Эмилио! Я же взрослый. Я всегда возвращаюсь домой поздно.

— Ты взрослый, верно! Но сегодня день особый, и поэтому валяй-ка домой. И не спорь.

Пепе посмотрел на Педро. Но он лишь пожал плечами. Это означало: «Ничего, брат, не могу сделать. Иди домой!»

— Адиос! — выдавил из себя Пепе.

Домой Пепе, конечно, не пошел. Отойдя от кафе, он свернул в переулок, который соединялся с большой улицей Аумада. Пепе отправился к знакомой стоянке автомобилей.

— Эй, Пепе! — кричит Негрито, едва завидев друга.

— Салюдо, Пепе! — подходит Армандо.

— У Армандо есть новость, — доверительно сообщает Негрито.

— У него всегда есть новости, — говорит Пепе. — Только все он врет. Он сказал, что к партизанам пойдет, а почему-то до сих пор не ушел.

— Когда надо, тогда и пойду! — грубо сказал Армандо. — Не твое дело!

— Про партизан я не знаю, — продолжает шепотом Негрито, — а про другую новость точно — не врет. Она у него в кармане.

— Покажи! — попросил Пепе.

— Не покажу!

— Какой же ты мне друг!

Армандо посмотрел на Пепе, подумал и вытащил из кармана красную бумажку. Листок был точь-в-точь такой, какие Пепе растерял на улице.

— Где взял? — спросил Пепе.

— А тебе какое дело?

— Мне надо знать.

— Все будешь знать — поседеешь, — ухмыльнулся Армандо.

— Можешь не говорить, — махнул рукой Пепе. — Ты нашел этот листок около игрушечного магазина.

— Неправда, — возразил Армандо. — Эти листовки разбрасывали с крыши высокого дома на улице Прадо.

— Интересно, — задумчиво произнес Пепе, — кто же мог разбрасывать эти листовки? А ты не знаешь, что в них написано?

— Мы же читать не умеем, — сокрушенно вздохнул Негрито.

— Надо позвать Четырехглазого! — предлагает Армандо.

— Он же трус!

— Но он умеет читать. А ну-ка, Негрито, беги за ним, — приказал Армандо.

Негрито убежал. Ребята сели на задний буфер стоявшего рядом автомобиля.

— Об отце ничего не слышно? — спросил Армандо.

— Нет, — вздохнул Пене. — Мать напекла ему лепешек на масле. Хотела передать, но так нигде и не нашла отца. Говорят, его в какую-то другую тюрьму перевели.

— Сейчас знаешь сколько арестованных! — сказал Армандо, — Все тюрьмы полны. Мне это по секрету говорил продавец газет Хесус! Но ты не отчаивайся.

— Вот, пожалуйста, — еще издалека закричал Негрито, подталкивая вперед Рафаэля. — Герой, по имени Рафаэль!

— Здравствуй, герой! — Армандо подошел к Рафаэлю. — Все еще трусишь?

— Нет, честное слово, нет! — поклялся Рафаэль. — Пусть меня съедят акулы.

— Нужен ты акулам — кожа да кости! Мы тебя сейчас испытаем. Возьми уголек и напиши на той стене: «Фидель победит!»

Рафаэль взял уголек и посмотрел на дом:

— Там же полицейский стоит!

— Ты ведь смелый!

Рафаэль помялся на месте и выдавил из себя:

— Конечно, смелый, — и пошел к дому, оглядываясь на ребят.

Когда полицейский повернулся спиной, Рафаэль подкрался к стене и притаился за углом. Полицейский прошел мимо и не заметил его. Рафаэль вскочил на выступ стены и, быстро написав «Фидель», снова спрятался за углом. Полицейский повернулся и увидел. «Наверное, раньше было написано», — подумал он и продолжал путь. Рафаэль написал второе слово — «победит».

— Молодец, Рафаэль! — громче всех кричал Негрито, когда Рафаэль бежал обратно.

— Вот видите, сделал! — запыхавшись, сказал Рафаэль.

— Молодец! — похвалил Армандо и вынул из кармана листовку. — Но прежде давайте поклянемся, чтобы об этой листовке никому ни слова. Понятно?

Армандо выставил вперед руку со сжатым кулаком и сказал первое слово клятвы: «Зубы!» Ребята по очереди клали свои руки на кулак Армандо и произносили:

— Ну, а теперь читай! — сказал Армандо, передавая листовку Рафаэлю.

Рафаэль поправил очки и медленно начал:

— «Те, кому дорога свобода Кубы, кто верит бородачам Фиделя, сегодня прекратят работу и соберутся на площади!»

— Вот будут делишки! — покачал головой Негрито.

— Никаких делишек не будет, — авторитетно говорит Пепе. — Сегодня просто забастовка.

— А я говорю — будут! — горячился Негрито. — Точно знаю.

— Откуда?

— Час назад я был на Центральной площади, Вдруг подлетает «бьюик» и тормозит почти около меня. Я бросаюсь, как тигр, к передней дверце и открываю ее. Вижу, сидит в машине полицейский начальник. Я быстренько поклонился и деликатно говорю: «Выходите, пожалуйста». А он грубым голосом как рявкнет: «Болван! Убирайся вон!» Я убрался, но недалеко. К машине подбежал полицейский, и я слышал, как начальник спросил его: «Все в порядке?» — «Так точно, сеньор!» — «Будьте начеку! Понятно?» Я сразу все понял: будет заваруха.