Мариан Белицкий - Бактерия 078

В комнате тихо прозвенел сигнальный звонок. Отомура встрепенулся и нажал кнопку селектора.

- Доктор Маото, вам звонит генерал Смит! - услышал он голос второго ассистента. - Могу я переключить его на ваш телефон?

- Да!

Маото выдвинул верхний ящик письменного стола и достал телефонную трубку:

- Алло, Маото у аппарата… Здравствуйте! Да-да, генерал, получил… Что? Вы тоже получили? Это хорошо… Да, согласно договоренности, вы уже можете приступать к установке теплиц. Схему приспособлений я послал вам… Что?.. Превосходно! Настоящие американские темпы! Это значит, что вы уже через несколько дней приступите к монтажу. А где?.. Ага! Тайна? Ну что ж, подождем… Только люди, люди мне нужны!.. Что? Рогге? Хорошо, пусть присылает как можно больше. Я уже подготовился к практическим опытам… Конечно, к массовой выработке… Да, 078. Этот номер словно талисман… Вы не верите в талисманы? Так приезжайте ко мне - я ручаюсь, что поверите! И не только в него, а во многое другое… Через неделю? Хорошо, жду вас. До свиданья!

Отомура спрятал телефонную трубку в ящик и снова запер его. Итак, уже недолго осталось ждать! Эти американцы проворны и предприимчивы. Неудивительно, что они оказались победителями… Значит, оборудование и приборы уже в дороге!

Бедный Исии! Если бы он мог видеть, как быстро двигается дело. Через год запас фарфоровых бомб станет настолько значительным, что можно будет начинать действовать. Мир узнает, что значит смерть, которой управляет Маото!

Маото читал недавно, что в Советском Союзе ученые работают над усовершенствованием вакцины против различных эпидемических заболеваний, в том числе против чумы. Маото в бешенстве погрозил кулаком. Посмотрим! Уже один раз эти большевики развеяли в прах все его мечты. Но теперь это им так легко не удастся! Кто из ученых знает такую смертоносную и устойчивую бактерию, как его бактерия 078? Никто! И никто не сможет противостоять, когда «бомбы Отомуры», сброшенные с американских самолетов, усеют мир бациллами смерти!

Он осторожно завинтил колпачок, потом спрятал фарфоровую бомбу в ящик, запер на ключ и крикнул в оконце:

- Проба готова?

- Так точно! - ответил ассистент в соседней комнате.

- Дайте мне препарат 078!

Профессор Генрих Мейссфельд вошел в столовую пунктуально - в 9.15. Одетый, как обычно, в темный костюм, поблескивая лысиной, просвечивающей сквозь редкие, гладко прилизанные седые волосы, профессор переступил порог с традиционным приветствием:

- Гут морген, Гильда! Хорошо ли ты спала?

Сидевшая за столом сухопарая и изысканно одетая женщина ответила:

- Гут морген, Генрих! А ты?

В течение многих лет супруги, почти как религиозный обряд, соблюдали этот порядок утреннего приветствия. Затем они садились на противоположных концах стола и завтракали в полном молчании. Только после того, как был выпит кофе и профессор закуривал папиросу, начинался разговор, в общем довольно немногословный, так как фрау Гильда задавала вопросы, а профессор читал газету и отвечал односложными репликами.

Вот и сейчас профессор выпил кофе и достал папиросу. Горничная подала газеты, и профессор, сменив очки, погрузился в чтение.

- Писем нет? - вздохнув, спросила фрау Гильда.

Профессор не расслышал. Однако через минуту он машинально оторвался от газеты и спросил:

- Ты что-то сказала, Гильда?

- Да! От Эрнста нет никаких известий больше двух недель…

Профессор посмотрел на жену поверх очков:

- Не понимаю, как можно без конца говорить об одном и том же!

- Но ведь это же наш сын, Хейни! - плаксиво запричитала фрау Гильда. - Должна же я думать о нем… О, мой боже!

- Конечно, дорогая моя! Но Эрнсту не грозит ничего плохого.

- Боже мой! - возмутилась профессорша. - Ты человек без сердца! Как ты можешь так говорить, когда Эрнст находится в тюрьме!.. Подумать только,- всхлипнула она, - мой любимый мальчик в страшной тюрьме!

- Не преувеличивай, душечка! - снисходительно усмехнулся профессор. - Эта тюрьма не так уж страшна. Американцы, моя дорогая, это очень милые люди, а то, что они держали Эрнста в тюрьме, еще ничего не доказывает. Они должны были так поступить, пока…

- Держали? - удивилась фрау Гильда. - Я не понимаю тебя, Хейни. Неужели Эрнста уже… - Она схватилась за сердце. - Скажи мне скорей! Неужели они уже…

- Именно так, дорогая! Эрнст выйдет на этой неделе. Я получил вчера достоверные сведения от одного из моих американских коллег. Решено освободить Эрнста и еще нескольких его друзей.

Фрау Гильда разразилась радостным плачем. Потом вскочила со стула и мелкими шажками подбежала к мужу. Профессор погладил ее по голове:

- Ну вот видишь! Я всегда говорил тебе, что американцы поймут наконец свою ошибку в отношении Германии. Что ж, еще не поздно… Ну, не плачь же, не плачь! Через несколько дней Эрнст уже будет дома. А теперь не мешай мне, я хочу прочитать газету.

Фрау Гильда позвонила. Горничная убрала со стола.

- Принесите мне вязанье, Минна!.- сказала фрау Гильда, когда горничная закончила уборку.

Наступило молчание. Фрау Гильда изредка всхлипывала от счастья и быстро перебирала спицами, торопясь связать носки для сына. Профессор читал. Из-за газеты был виден только его нахмуренный лоб. Украдкой поглядывая на мужа, фрау Гильда заметила, что он становится все мрачнее. По-видимому, газетные новости были не из приятных, но она боялась спросить. Генрих очень не любил, когда ему мешали читать утренние газеты, а в гневе он был груб, очень груб.

Наконец профессор отложил газету и посмотрел на жену. Он был явно возбужден.

- Неслыханная вещь! Безобразие! - прошипел он. - Это уж действительно переходит границы дозволенного!

- Что случилось, Хейни? Опять какие-нибудь неприятности?

- Неприятности? Нет, больше чем неприятности!.. Что позволяют себе эти рабочие! Они совсем забыли, что являются немцами. Это позор, понимаешь? Я удивляюсь, как только власти допускают подобные выходки… Впрочем, тут вся вина падает на американцев. Они слишком долго попустительствовали разным большевистским агитаторам, позволяли им затуманивать сознание наших людей. А теперь, пожалуйста, вот результаты!

- Не понимаю! В чем дело?

- Ты никогда ничего не понимаешь! Сколько лет я пытаюсь разъяснить тебе и политику и роль немецкой нации, а ты до сих пор повторяешь «ничего не понимаю»! - передразнил он жену.

Фрау Гильда предпочла промолчать. Видимо, прочитанные известия сильно взволновали Генриха.

- Нет, ты послушай только: в Эссене рабочие отказались выйти на работу! Им, видите ли, показалось, что завод выпускает какие-то военные материалы… Неслыханно! Возмутительно!.. Нужно благодарить американцев за то, что они уже теперь позволяют нам становиться на ноги и протягивают руку помощи. Ведь они говорят, что мы должны снова занять ведущее положение в Европе, а этот сброд объявляет забастовку, пишет какие-то мирные воззвания! - скандируя, злобно протянул профессор. - Нет! Этого даже я не понимаю!