Робби Макнивен - Песнь для заблудших

Демоницы ухмыльнулись немому отчаянию Хадриля, сверкнув заостренными зубами в сиянии раздробленных камней. Одна из них откинула его изодранный плащ, открыв собственное вместилище души эльдар, вставленное в нагрудник над солнечным сплетением. Язык чудища, пурпурный, жилистый и омерзительно длинный, метнулся вперед и облизнул янтарную поверхность драгоценности. Странника охватила неукротимая дрожь: он знал, что порождение варпа пробует на вкус его душу.

Пока демоница играла с пленником, её сестра схватила Хадриля изящными когтями за подбородок и нежно подняла ему голову, приглашая посмотреть точно в центр зала. Там находилось возвышение, тоже из разбитых камней, сложенных в форме нечистой руны Князя Наслаждений. На нем дремал проклятый воин мон-кей; несмотря на свои размеры, этот растленный зверь свернулся в позе эмбриона, опустив измученную, бесформенную голову на грудь твари, обнимавшей его. Странник вновь содрогнулся, разглядев это существо — огромное, змееподобное, бледное, как плоть разложившегося трупа. Его толстое, мясистое тело кольцами обвивалось вокруг пышно украшенной брони. Голову оно склонило к уху космодесантника, и эльдар видел, как между тонких губ создания мечется раздвоенный язык. То, что оно шипело, терялось в раздирающем душу ужасе этих покоев. Словно почувствовав взгляд Хальдира, демон слегка наклонил голову и посмотрел на него черным глазом с мигательной перепонкой, в котором поблескивало тошнотворное веселье.

С окровавленных губ пленника сорвался стон, вызванный нежданной вспышкой наслаждения в правом боку. Странник понял, что одна из демониц вонзила тонкий клинок между сочленений доспеха. Даже видя, как по ноге у него струится кровь, эльдар задыхался от неестественного удовольствия.

Вторая тварь прекратила пробовать жизненную суть Хадриля на вкус и, осторожно, но уверенно постучав клешней по гладкому путеводному камню, надавила на него. Тогда и началась боль.

Последним, что увидел странник, глядя над плечом демоницы, был лорд Хаоса. Белые кольца демона-змеи по-прежнему обвивали его, и, хотя глаза шумового десантника были закрыты, его лицо с неподвижными челюстями выражало то, что можно было назвать лишь чистым, спокойным удовлетворением.

Матиас чувствовал присутствие гостьи в спальне. Послушник точно знал, что она не приходит незваной, но Уликс продолжал приглашать её. Он умолял соседа прекратить, но, когда тот не послушал, Матиас не отважился рассказать об этом кому-нибудь ещё. Паренек был уверен, что она придет и за ним, скажи он хоть слово.

Мальчик не оборачивался: однажды он уже сделал эту ошибку. Хищный голод был таким же неизменным её спутником, как и свистящее шипение, от которого Уликс засыпал каждую ночь, а Матиас оставался на взводе и дрожал до первого удара колокола. Однажды он увидел гостью. И знал, что она делает сейчас.

Обвив кольцами тело Уликса, шипит ему в ухо песню, которую Матиас молился никогда не услышать.