Гудрун Паузеванг - Облако

— Вы что, одни тут? — спросила учительница в щёлку приспущенного стекла.

Когда Ули кивнул, она воскликнула:

— Давайте сюда! Если сесть на чемоданы и пригнуть голову, места хватит!

— Нет, — крикнул в ответ Ули, — мы теперь быстрее вас!

Там, где дорога упиралась в федеральную трассу № 62, Янна-Берта увидела, почему транспорт еле движется. Сдвоенная колонна доползала до автобана и застывала там. На мосту образовалось одностороннее движение. По той полосе, что шла через Фульду и Швайнфурт на Вюрцбург, транспорт полз в противоположном направлении.

— Посмотри на мост! — крикнула она Ули. — Совсем с ума посходили!

На соединении федеральной трассы с автобаном несколько полицейских пытались навести хоть какой-то порядок. Но их указаниям следовали лишь немногие водители. Полицейские суетились между машинами, ругаясь и размахивая руками. Выглядели они жалко. Янна-Берта была удивлена — она всегда уважала полицию и не привыкла видеть её беспомощной. На развязке, выводящей шоссе на автобан, движение замерло. По автобану катился сплошной поток, и почти никто не пропускал машины, пытающиеся встроиться в него. Внизу нарастал хаос.

Громко кричала женщина за рулём маленького «фиата», оттёртого на обочину, с заднего сиденья ей вторили трое детишек. Другие две машины стояли, намертво заклинив друг друга. Но никому не было до этого дела. Очевидно, водители их бросили. И теперь они мешали въезду на автобан. Ули притормозил, разглядывая их. Когда Янна-Берта поторопила его, он огрызнулся:

— Может, и ты облако видишь? Отвяжись!

— Отрава невидимая, — сказала Янна-Берта. — Её разглядеть невозможно.

Ули бросил недоверчивый взгляд на небо, но поехал дальше.

Несколько автомобилей, уже въехавших на развязку, развернулись прямо на склоне и взяли курс на Бад-Херсфельд. Дорога на Нидераулу была широкой и ровной, прямо как гоночная трасса, но и тут машины не могли развить более пятидесяти километров в час. Колонна ползла на север в два ряда, потом образовался и третий. Одинокому джипу, пробивающемуся навстречу, пришлось выехать на обочину.

Янна-Берта не сводила глаз с Ули. Он двигался всё медленнее, опасно виляя. Ей стало жалко брата. Он так вспотел! Ветер давно стих, навалилась давящая духота. Рубашка Ули под мышками и на спине промокла насквозь. Куртку он давно прицепил к багажнику.

На подъезде к Нидерауле Янна-Берта увидела, что люди оглядываются, высунув головы из машин. Они перекрикивались, делясь ещё одной тревожной новостью: на юге собиралась гроза, двигавшаяся следом. Только что сообщили, что вся предполагаемая зона радиоактивных осадков, шириной около пятидесяти километров, подлежит эвакуации. Из чистой предосторожности, чтобы избежать возможного риска.

— Вот тебе на! — вскрикнул Ули, показывая на юг. — Её, наоборот, очень даже видно!

Из отдельных выкриков и обрывков радиосводок, которые ей удавалось уловить на ходу, Янна-Берта пыталась составить картину истинного положения вещей.

— Чистая предосторожность? — услышала она голос молодого человека. — Не смешно! Небось, нас давно уж всех накрыло.

— Я больше вообще ничему не верю! — воскликнула женщина, ехавшая на прицепе за трактором. Рядом с ней на груде пожитков сидело несколько ребятишек. Когда Янна-Берта и Ули поравнялись с прицепом, женщина окликнула их:

— Вы одни? Залезайте к нам. Места хватит!

Янна-Берта поблагодарила и покачала головой. На двух колёсах у них сейчас было преимущество. Да она и не знала, куда направляются люди на тракторе. У них с Ули цель была определённой — вокзал в Бад-Херсфельде.

В Нидерауле всё кипело, как в растревоженном муравейнике. На всех боковых улицах люди тащили вещи в машины, мужчины устанавливали на крышах багажники, вокруг мельтешила детвора. Перед одним домом Янна-Берта увидела микроавтобус, на крыше которого была навалена гора чемоданов и перин. Двое мужчин с детьми стягивали багаж ремнями, женщина упихивала в автобус половину свиной туши. Янна-Берта невольно подумала, что это гастарбайтеры, но все, кто возился возле автобуса, говорили по-немецки. Они то и дело поглядывали на небо.

Вдруг Ули громко вскрикнул — в одном из палисадников какой-то мужчина застрелил своего колли.

Перед автозаправкой на выезде очередь из машин заняла весь тротуар. Янне-Берте и Ули пришлось слезть с велосипедов, чтобы протиснуться вперёд. У заправочной колонки подрались двое. Ули не решался пройти мимо. Тогда Янна-Берта ухватила свободной рукой руль его велосипеда и потащила за собой.

Четырнадцать часов восемь минут. Ещё две деревушки и одна усадьба лежали между Нидераулой и Бад-Херсфельдом. Янна-Берта всё время подгоняла Ули. Но она начала сомневаться, осилит ли он весь путь. Возможно, ей не останется ничего другого, как бросить второй велосипед и посадить брата на свой багажник. Потом, в поезде, он сможет спать сколько угодно.

— Ты едешь намного лучше, чем я ожидала! — крикнула она ему. — Мне казалось, такая дистанция тебе не по силам.

Она не врала. Ули был маленьким для своего возраста, к тому же часто болел. Хоть какой-то цвет лица у него появился, только когда он пошёл в школу. Но зато у него была сильная воля.

— Подумаешь! — фыркнул он и сильнее приналёг на педали.

Надежда Янны-Берты росла. Остались всего две деревни да пригород Бад-Херсфельда Айхоф. Вдали уже виднелись первые городские дома. Она обернулась. Горизонт на юге потемнел.

— Если мы ещё не словили эту гадость, — крикнул через плечо своему пассажиру проезжающий мотоциклист, — то уж с грозой точно огребём по полной!

Когда ребята добрались до Байерсхаузена, поток автомобилей двигался со скоростью пешеходов. Мотоциклисты съезжали на просёлочные дороги и мчались между пашнями и выгонами для скота. Несколько мужчин сталкивали в кювет машину, её владелец пытался помешать им.

— Всего один литр! — кричал он в отчаянье. — Одного литра хватит до ближайшей заправки!

Устранив препятствие, мужчины вернулись в свои машины и поехали дальше. В машине, наполовину сдвинутой в кювет, виднелись две старые женщины. Янна-Берта несколько раз оглянулась и увидела, как водитель помог им выбраться и повёл их дальше пешком.

На другой стороне дороги она заметила ещё две брошенные на обочине машины. В них никого не было. А вскоре за Байерхаузеном одна семья бросила свою машину прямо посреди проезжей части и пересела в другую, видимо, к своим друзьям или знакомым. Ехавшие за ними водители ругались им вслед.

Янна-Берта думала о маме с Каем. В поезде они уже или нет? Сидеть в вагоне, иметь возможность передохнуть, зная — ты спасён! И что с Йо? Она ведь уже столько часов на ногах в своей белой униформе. А может, у неё даже не было времени переодеться в одежду медсестры? Наверное, она просто нацепила на рукав повязку Красного Креста. И уж точно не думает о собственной безопасности.