Валентин Постников - Весёлый двоечник

Тьфу ты, думаю. Какая ещё кошка! Никакой кошки у Пушкина под окном не было. Да и вообще поэт животных любил. Не мог он такое написать.

А Федька Кукушкин, тот, что сидит у окна, прошипел на весь класс:

Ну, Федька, погоди! Друг в беде, а он издевается. Уф-ф, я даже взмок, так мне плохо стало. Я стал искать глазами своего лучшего друга Петьку. Уж он-то меня точно не подведёт. Подскажет как надо! И вдруг слышу радостный Петькин голос:

Ну, Петька, попадись ты мне на перемене, задам я тебе перцу! А ещё друг называется. Ну всё, думаю, пропал! И вдруг вижу, кто-то с задней парты руками машет. Гляжу, а это Славка Сорокин мне знаки подаёт. Я прислушался, а он мне подсказывает:

Что же делать? Просто наказание какое-то, а не урок. Они что, сговорились, что ли? У меня аж слёзы на глаза навернулись. И тут неожиданное спасение — Светка Федулова, наша круглая отличница, пропищала на весь класс:

Все захохотали как сумасшедшие.

А Мария Ивановна взяла ручку и громко произнесла:

— Три девицы под окном… В школу явишься с отцом.

И такую мне пару в дневник влепила, будь здоров!

— Эх вы, — сказал я ребятам после урока. — Вы что, нормально подсказать не могли?! Товарища в беде бросили!

— А мы и не собирались тебе подсказывать, — ответила за всех Светка Федулова. — Мы решили с сегодняшнего дня бороться с подсказками.

— Так что же вы меня не предупредили? — возмутился я.

— Да я тебе вчера весь день звонил, но тебя же дома не было, — объяснил Петька.

— Ладно, проехали, — вздохнул я и побрёл домой учить уроки.

Вчера на уроке математики я твёрдо решил, что мне пора жениться. А что? Я уже в третий класс хожу, а невесты у меня до сих пор нет. Когда же, если не сейчас. Ещё пара лет, и… поезд ушёл. Вот папа мне иногда говорит: «В твои годы, Семён, люди уже полком командовали». И это правда. Но сначала я должен жениться. О своём намерении я сообщил своему лучшему другу Петьке. Он со мной за одной партой сидит.

— Ты абсолютно прав, — одобрил моё решение Петька. — Будем тебе на большой перемене невесту выбирать. Из нашего класса.

Как только прозвенел звонок, мы с ним первым делом список невест составили и стали думать, кого мне в жёны взять.

— А ты, Сень, женись на Светке Федуловой, — посоветовал Петька.

— Почему на Светке? — удивился я.

— Чудак! Она же отличница. Будешь у неё всю жизнь списывать.

— Нет, — помотал я головой. — На Светке неохота. Она же зубрила. Будет меня уроки заставлять учить. Станет шнырять по квартире, как заводная, и ныть противным голосом: «Учи уроки, учи уроки».

— Вычёркиваем! — решительно согласился Петька.

— А может, мне на Соболевой жениться? — предложил я.

— На Насте?

— Ну да. Она ведь живёт рядом со школой. Мне её провожать удобно, — привёл я свой довод. — Не то что Катька Меркулова — за железной дорогой обитает. Если я на ней женюсь, мне что же, всю жизнь в такую даль таскаться? Мне мама вообще не разрешает в том районе гулять.

— Верно, — кивнул Петька. — К тому же у Настиного папы машины нет. А вот у Машки Кругловой есть. Самый настоящий «мерседес», будете на нём в кино ездить.

— Но ведь Машка толстая! — в испуге воскликнул я.

— А ты ездил когда-нибудь в «мерседесе»? — спросил Петька. — Туда три Машки влезут.

— Да не в этом дело, — твёрдо отказался я. — Машка мне не нравится.

— Тогда давай на Ольге Бубликовой тебя женим. У неё бабушка так готовит — пальчики оближешь. Помнишь, Бубликова нас пирожками угощала? Ох и вкусные! С такой бабушкой не пропадёшь.

— Не в пирожках счастье, — грустно заявил я.

— А в чём же? — удивился Петька.

— Мне бы на Варьке Королёвой жениться, — мечтательно произнёс я. — Вот это да!

— Почему на Варьке? — Петька аж поперхнулся. — У неё ни пятёрок, ни «мерседеса», ни пирожков. Что это за жена такая?

— Зато у неё глаза красивые.

— Ну ты даёшь, — засмеялся Петька. — В жене самое главное — приданое. Это ещё великий русский писатель Гоголь сказал, я сам читал. А что это за приданое такое — глаза? Смех, да и только.

— Ничего ты не понимаешь, — грустно заметил я. — Глаза — это и есть приданое. Самое лучшее!

На том дело и кончилось. Но жениться я не передумал. Так и знайте!

Больше всего на свете я уколов боюсь. Просто кошмар какой-то. Как представлю себе шприц с длинной тонкой иголкой, мне просто дурно становится.

Надо мной даже папа смеётся:

— Из тебя, Семён, космонавта ни за что не получится. Потому что в космические полёты только самых смелых и отважных берут, а ты уколов боишься. Трусы в космосе не нужны!

— А я папе отвечаю:

— Я не трус, просто уколов боюсь!

Вчера к нам в школу приходили делать прививку от гриппа. Сказали, то всех детей в обязательном порядке будут прививать. Я как услышал про это, так чуть со стула не упал.

Никому из нас ещё ни разу в жизни не делали прививок от гриппа.

— Говорят, это очень больно, — поправив очки, сообщил Васька Бубликов. — Точно знаю!

— Некоторые прямо во время укола сознание от боли теряют, — пристально посмотрев на меня, сказала Светка Федулова. — Особенно такие трусы, как ты, Рыжиков.

— Подумаешь, сознание, — начал запугивать всех Федька Кукушкин. — У некоторых людей от страха ноги отнимаются. Они потом ходить две недели не могут.

— А другие от боли так кричат, что голос теряют и потом целый год говорить не могут, — вставил своё слово Славка Сорокин.

— Ой, а может, нам сбежать из школы? — предложил я. — А что? Вылезем в окно — и дёру.

— Ты что, Семён, забыл, что наш класс на втором этаже? — покрутил пальцем у виска Васька. — Расшибёмся.

— Димка Пузяев из 2 «А» видел медсестру, которая уколы будет делать! — вбегая в класс, сообщил Пашка Булкин. — Ух и страшная…

— Медсестра страшная? — испугались все.

— Да не медсестра, — отмахнулся Пашка, — а игла, которой уколы делают. А шприц вообще размером с большущий огурец.