Самуил Полетаев - Антон и Зяблик
- Название:Антон и Зяблик
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1965
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Самуил Полетаев - Антон и Зяблик краткое содержание
Подростки и юноши, герои рассказов, каждый по-своему размышляют о серьезных вопросах. Как относиться к людям и делу? Что считать в жизни главным и непреходящим? К чему в ней стремиться и что ценить? Каким должен быть человек? Совместимо ли, например, чувство любви с ложью? Или доброта с душевной грубостью?
На эти и другие вопросы отвечают рассказы, Поднимающие жизненно важные проблемы, волнующие молодежь.
Антон и Зяблик - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Разговор пошел о редких деревенских именах и прозвищах - Балт, Риштаул, Якуд, Маршин, Бодрик, Пуд, Тарох, Падир. И многие странные имена приписывались озорству и мстительности батюшек.
- Это кто же Пуд такой? - спросил Антон.
- Пуд Яковлевич Гунич, ветеринар.
- Неужто жив еще?
- А что с ним сделается?
И не удивился даже, не спросил, откуда знает его Антон.
- Постой, так он и тогда же был ветеринаром?
- И сейчас скотину пользует…
Пастух, не прерывая разговора, то и дело взмахивал кнутом, яростно орал, сгонял коров, сворачивавших к стогам сена. Они жадно набрасывались, рвали и тянули сено из стогов, подпускали близко Ямена и вдруг, вскидывая хвостами, мелко удирали, как кошки.
- Ну, а ты, случаем, Гонжей из Затонья не знавал? - спросил Антон.
- Это которых же? Гонжей много… Председателя, что ли? Помер в коллективизацию, а сын, слыхал я, в городе доктором стал.
Антон обернулся к Волику: что, мол, скажешь? Собственно, ради него затеял он этот разговор, чтобы похвастаться: видишь, деда помнят и даже меня не забыли! Антон хохотнул и хлопнул Ямена по плечу:
- Так это я и есть тот самый Гонжа Антон…
- Не брешешь?
- Вот те крест!
Антон вынул портсигар, угостил Ямена.
- То-то думаю, откуда наших-то знаешь! - Пастух обернулся к Антону, улыбаясь щербатыми зубами. - А я ведь тебя помню, пес тя возьми, Антошка!
- Да и я тебя, черт рыжий! Тебя еще Сивым дразнили.
- Верно.
Взрослые обменялись целой серией ударов: били друг друга по плечу, хлопали по спине, пинали кулаками в живот.
- Геть, геть! - вдруг заорал Ямен и кинулся в овес вслед за скотиной, на ходу щелкая бичом.
А когда вернулся, погладил Волика корявой ладонью по голове и спросил:
- Твой, что ли?
- Мой.
- А чего приехал сюда? Может, имущество какое осталось? Дом ваш, я слыхал, продан был в Кудиново…
- Да какой там дом! Земляков повидать, сына показать. К Никольским едем. Знаешь таких?
- Петьку-фершала? Урожай у них нонче великий. Не за яблочками ли приехал?
- Тьфу ты! - рассмеялся Антон. - В Москве их нет, что ли? Коммерческий ты мужик, Ямен…
- А чего бы и не прихватить машину? У меня вон тоже яблок полно, не знаю, куда девать. В Москве они у вас почем?..
Волик слегка прислушивался к тому, о чем говорили взрослые, но больше был занят тем, что перебегал дорогу с одной стороны на другую, увиливая от коров. Особенно боялся он черного быка с молочно-желтой седловиной на спине. Бык косил на Волика недобрым глазом и, пригибая шею, выставлял рога - один длинный, другой короче. Он расталкивал коров и все время близился к Волику, угадывая в нем чужака, и тот прятался за коренастой медвежьей фигурой Ямена. Но все равно то и дело вздрагивал, замечая поблизости острые кривые рога и большие, мохнатые глаза. Он пригибался, когда посреди спокойного разговора с отцом Ямен вдруг диким голосом кричал на коров, скверно, витиевато ругался и прямо с места посылал вдогонку бич, на кончике которого взрывался пушечный выстрел.
Вскоре они нагнали воз. Коровы обходили телегу, запуская морды в сено.
- Кши, окаянные! - ругался возница.
- Не в Затонье ли едешь, дед? - спросил Антон.
- Мимочки будет. Садитесь, однако, подвезу.
- Ну, Ямен, бывай, заходи к Никольским. - Пожав руку пастуху, Антон бросил на телегу плащ и чемодан.
Подвода свернула в проселок. Волик вытянул затекшие ноги, подложил под затылок свежего сена и закрыл глаза. Антон шел рядом, расспрашивая старика о деревенских знакомых, и Волик в полудремоте слушал, как они говорят все о том же и о том же…
Дорога мягкая, неслышная. Телега катилась с тихим стуком, вздрагивая на бугорках. Антон уселся на телегу. Лошадь споро бежала по укатанной дороге. Из-под круто вскинутого хвоста, обдавая горячим запахом, падали в пыль дымящиеся шары.
Волик бездумно глядел в небо, - в голубой его безбрежности недвижно висели легкие сияющие облака, и на них было больно смотреть. Он закрыл глаза, и сразу же закружилась карусель из цветных пятен, пятна стали гаснуть, расплываться…
Проснулся он от тишины. Солнце припекало лицо, снизу тянуло сыростью и прохладой. Расседланная лошадь щипала траву. Отец и старик стояли на берегу реки. Поодаль горбился над водой деревянный мост.
- Листвянка и есть, куда ей деваться, обмелела только, - говорил старик. - Тут они его и стукнули, бросили с моста - и тикать...
Над водой, сонно застывшей в сухих камышах, летали кулички и трясогузки. Волик прислушался.
- Два дня лежал он в кустах, пока милиция не нашла. Думали, помер, а он нет, живой остался. Здоровый мужик, не сразу дался-то им. Помяли крепко его. С тех пор и заболел грудью...
Антон жевал пустой мундштук и молчал.
- Старый Славутский помер в Сибири, а сын Алексей недавно в области был. Инспектор какой-то.
Волик подошел к старшим. Он не знал, отчего он дрожит, - оттого ли, что солнцем напекло, или от догадки, что говорят про его деда. Здесь, на этом берегу, оказывается, деда били кулаки Слпвутские, с этого моста сбросили вниз, а вон там, в кустарнике, он пролежал два дня, пока не нашли чуть живым. И на миг представилось: люди толпятся у реки, дед, опираясь на чьи-то плечи, идет с закрытыми глазами к телеге, идет без единого стона За что же они изувечили его и бросили в воду? Побоялись открыто в честной драке помериться силами, трусы несчастные, напали тайком!
Взрослые говорили уже о мельнице, бывшей мельнице Славутских, отданной колхозу, о ценах на помол, о льне и других вещах, а Волик, еще недавно равнодушно глядевший на эти поля, думал о том, что и сам он мог бы родиться здесь и жить в этих местах, и что-то важное для него, Волика, было связано с дедом, о котором он почти ничего не знал.
Старик запряг лошадь, они поехали. Исчезла речка за косогором, а мимо неслись лужайки с тимофеевкой, заросли с ромашкой и куриной слепотой…
Антон, не умолкавший всю дорогу, затих.
- Пап, ты чего? - удивился Волик.
Дорога шла глинистым ущельем, мимо сырых склонов. С них свисали ракиты, почти сплетаясь ветвями над головой. С полкилометра телега неслась под уклон, чуть не наезжая на ноги коню, самоходом вымчалась на пригорок, и в глаза ударил нестерпимо яркий свет, обрушились наземь солнце и синева.
- Ну, чего ты? - не отставал Волик.
- Проезжал я здесь когда-то… Ну, слушай…
И рассказал, как совсем еще мальчонкой ехал с матерью этой же дорогой к отцу, жившему в то лето «на даче» - в подлузинских садах. Телега и тогда бежала под уклон, и со склонов так же, как сейчас, стекала ржавая вода, и так же летели навстречу, задевая лицо, пахучие, горькие ветви ракит.
С матерью они приехали в сады, и из-за кустов вышел отец, худой, всклокоченный, с глазами, как у святых на иконах. Мать приникла к нему и затряслась, а он, Антон, сильно испугался, убежал и прятался за деревьями. Родители ушли к сторожке под яблоню и сидели там, разговаривая. Отец часто захлебывался в кашле, подносил к губам бурую тряпицу.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: