Анатолий Алексин - Узнаёте? Алик Деткин
- Название:Узнаёте? Алик Деткин
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Детская литература
- Год:1970
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Алексин - Узнаёте? Алик Деткин краткое содержание
В этот сборник входят две повести. «Очень страшная история» написана от лица шестиклассника Алика Деткина. Алик подражает «высоким», как ему кажется, образцам приключенческой литературы, поэтому по форме «Очень страшная история»— остроумная пародия на детектив. Алик порой высказывается высокопарно, этакими многозначительными фразами: ему думается, что таким образом его первая повесть станет похожей на «взаправдашние» детективные произведения. Но по содержанию «Очень страшная история» — повесть не только смешная, но и очень серьёзная: в ней подняты важные, на наш взгляд, нравственные проблемы. Какие именно? Не будем объяснять тебе то, что ты поймёшь сам, прочитав книгу.
Весёлое и серьёзное, смешное и грустное соседствуют и в повести «Необычайные похождения Севы Котлова».
С этими произведениями ты, быть может, уже встречался. Но мы надеемся, с удовольствием прочитаешь их ещё раз.
Напиши нам, понравилась ли тебе книга. Наш адрес: Москва, А-47, ул. Горького, 43. Дом детской книги.
Узнаёте? Алик Деткин - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Она могла бы позволить себе всё, что угодно, по-тому что её считали самой красивой в классе. Но она не позволяла: в её груди билось прекрасное сердце!
Через десять минут я попросился в литературный кружок.
— Ты тоже пробуешь силы в творчестве? — удивлённо спросил Святослав Николаевич.
— Я хочу писать детективные повести…
— Прыгаешь через ступени?
— Как это?..
— Нужна постепенность: сперва зарисовки, потом рассказы, а потом уже повести. Впрочем, не хочу наступать на горло твоей песне. Ты уже что-нибудь сочинил?
— Предисловие… И ещё кое-какие наброски.
Всё это я показал сперва папе, а потом Святославу Николаевичу.
Тогда я ещё не знал, какая страшная история вскоре произойдёт, и в предисловии об этом ничего написано не было.
— Твои портретные характеристики несколько однообразны, — сказал папа, — а эпитеты, думается, крикливы. Порой ты подражаешь высоким, но старым образцам. Так уже нынче не пишут. Это не модно.
— Но ведь моды меняются, — возразил мой брат Костя. — Раньше носили длинные пиджаки, потом стали шить короткие, а теперь опять носят длинные…
В пиджаках Костя разбирался — у нас дома его считали пижоном.
— Да, я согласен, — сказал папа. — Мода — вещь переменчивая. И потом — первый опыт… Первый блин!
Святославу Николаевичу мой первый «блин» очень понравился.
— Кое-где ты продолжаешь благородные традиции рыцарских романов. В смысле стиля, конечно, — отметил он. — Могут сказать, что это не современно…
— Мода — вещь переменчивая! — воскликнул я.
— Безусловно. К тому же я не хочу наступать на горло ни одной вашей песне! Острая наблюдательность тебе многое подсказала. И ещё подскажет! Так что… Теперь в кружке уже…
— Пять человек! — быстро подняв руку, подсказала Миронова.
Это было её яркой особенностью: она любила подсказывать учителям.
— Нет, в кружке будет шесть членов, — поправил её Святослав Николаевич. — Пять обыкновенных и один почётный: внук Бородаева!
Радость озарила усталые глаза Святослава Николаевича и его бледное, не всегда гладко выбритое лицо. Он не знал, к каким ужасным событиям это всё приведёт!..
И у меня на душе не было даже лёгкой тени тревоги. Даже смутное предчувствие чего-либо плохого не посетило, не коснулось меня в ту минуту.
Я радовался, как ребёнок, что буду в одном кружке с Наташей Кулагиной! Я ликовал, как дитя!..
ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой неумолимо приближаемся к страшной истории, хотя этого можно и не заметить

О, какие легкомысленные, поспешные выводы мы порой делаем!..
Я всегда думал, что почётный участник чего-либо — это такой участник, который, в отличие от обыкновенных участников, может абсолютно ни в чём не участвовать. Но это было жестокое заблуждение! Именно Глебу поручили организовать у нас в классе «Уголок Бородаева».
— Мне как-то… Самому-то… Это вроде не очень… — не договаривая фраз, стал отказываться Глеб.
— Заблуждение! — воскликнул Святослав Николаевич. — Неверное понимание… Дети и внуки выдающихся личностей всегда пишут мемуары, воспоминания, открывают и закрывают выставки. Одним словом, чтят память! Кому же и чтить, как не им?
Острая наблюдательность подсказала мне, что Глеб писать мемуары не собирался и вообще ему было как-то не по себе.
Но на следующий день он всё же принёс фотографию, на которой его дедушка был изображён в полный рост.
Это был мужчина лет шестидесяти или семидесяти. Острая наблюдательность давно подсказала мне, что в молодости люди меняются каждый год, а у старых людей трудно определить возраст. Ростом он был невысок, в плечах неширок.
— Почти все крупные личности выглядят хилыми и некрупными, — объяснил Святослав Николаевич. — Природа устремляет своё внимание либо на мышцы, либо на мозговые извилины. На то и другое у неё не хватает сил!
У Бородаева не было бороды. У него были усы.
— Отталкиваясь от своей фамилии, писатель мог бы отпустить бороду, — сказал Святослав Николаевич. — Но он не пошёл по пути наименьшего сопротивления! Отсюда мы делаем вывод, что он не придавал значения внешним факторам, а только внутренним, то есть смотрел в существо, в глубь, в корень событий.
«Уголок Бородаева» расположился между классной доской и дверью.

«Уголок Бородаева» расположился между классной доской и дверью.
Здоровенный Принц Датский один приволок огромный фанерный стенд.
В центре поместили фотографию писателя, под которой был указан год рождения и через чёрточку год смерти. Чёрточка была короткая, а жизнь Гл. Бородаева была очень длинная: он скончался на восемьдесят третьем году жизни.
На стенде поместили любимые книги покойного писателя, которые Глеб тоже принёс из дому. На каждой обложке стоял лиловый штамп: «Из личной библиотеки Гл. Бородаева».
Оказалось, что писатель любил детективы. И не стеснялся своей любви. Я сразу понял, что в его груди билось честное, благородное сердце.
Были тут и книги самого Гл. Бородаева. На них тоже стояли лиловые штампы. Опытный глаз смог бы безошибочно определить, что чаще всего у писателя брали почитать его повесть под названием, которое заставило меня вздрогнуть: «Тайна старой дачи». Она была самой затрёпанной.
— Детектив? — шёпотом спросил я у Глеба.
Он утвердительно мотнул головой.
— Дай почитать…
— Но это же экспонат! — вмешался стоявший рядом Покойник. И лениво кивнул на плакат, вывешенный Мироновой: «Руками не трогать!»
— Тебя не касается! — ответил я Покойнику с плохо скрываемым раздражением. И вновь обратился к Глебу: — На одну только ночь!
— Хорошо, возьми, — сказал Глеб громко и внятно, как почти никогда раньше не говорил.
Мне показалось, ему было приятно, что он может разрешить, а мог бы и запретить. Но потом я подумал: «Нет, у него гордый вид просто потому, что я хочу почитать книгу его дедушки. Я бы тоже гордился. Это вполне естественно!»
Повесть произвела на меня огромное впечатление! В предисловии было написано, что «она относится к позднему периоду творческой деятельности Гл. Бородаева». Значит, на старости лет он вдруг полюбил детективы. А мои родители уверяли, что увлечение детективами — «это мальчишество». О, какие легкомысленные, поспешные выводы мы порой делаем!..
Да, «Тайна старой дачи» меня потрясла. Там было всё, что я так ценил в художественной литературе: убийство и расследование… Зимой на даче пропал человек. Исчез, испарился, как будто его и не было! Это случилось ночью. Прямо под Новый год! Все окна и двери были заперты изнутри. Утром на снегу не нашли никаких следов. На протяжении трёхсот двадцати трёх с половиной страниц пропавшего искали следователи, собаки и родственники. Но напрасно… Это был единственный детектив из всех, которые я читал, где преступников не поймали.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: