Валентина Осеева - Васёк Трубачёв и его товарищи

— И бывают же такие люди, честное слово! Тут спешишь, а тут стой как дурак! Эх, жизнь! — ворчал Мазин.

— А зачем нам стоять? Пойдёмте к нему сами, — предложила Нюра.

Шлёпая по тёмным лужам, ребята помчались по улицам.

Во дворе Саша, нагнувшись над кучей лома, перебирал куски железа и что-то объяснял собравшимся вокруг малышам.

Нютка, обвязанная материнским платком, стояла перед братом и, стирая с румяных щёк капли дождя, возбуждённо жаловалась ему на соседского мальчишку:

— Я говорю: «Светляк, Саша не велел собирать жестянки, надо собирать другие вещи», а он не слушается.

— Нужно ему объяснить — ты старшая, — строго говорил Саша сестре.

Ребята остановились в воротах.

— Подождём, — сказал Одинцов, — у нас ещё есть время. Пусть Саша кончит разговор.

В калитку вдруг с громким рёвом вбежал толстый, неуклюжий малыш. Обеими руками он прижимал к себе старую чугунную сковородку и, добежав до Саши, уткнулся в него головой.

— Мамка… отнимает…

За малышом показалась женщина в тёмной косынке, с молодым весёлым лицом.

— Светляк! — смеясь, кричала она. — Ой, не могу! Что ж это за парень такой! Последнюю сковородку у меня утащил. Я говорю — положи, а он — в рёв, — сказала она, подойдя к Саше. — Не на чём картошку поджарить, честное слово! Уж я ему всё с чердака выгребла, старую медную кастрюлю давала. — Нет! Ухватил сковородку — и бежать!

Ребята расхохотались:

— Вот умора!

Но Саша даже не оглянулся. Обняв Светляка, он что-то тихо и убедительно сказал ему, осторожно взял из рук мальчика сковородку, отдал стоявшей рядом женщине и тут же распорядился:

— Ступайте за кастрюлей. Медь нам очень нужна. Ступай с Нютой, Светляк! Ты у нас хороший работник, только без спросу ничего брать нельзя.

Светляк успокоился, и целая куча ребят во главе с Нюткой прошествовала по двору мимо мальчиков.

Саша подбежал к товарищам.

— Ну, теперь идём! — весело сказал он.

— А куда же ты их в дождь отправил? — усмехнулся Васёк, глядя вслед ребятишкам.

— Ну какой это дождь! Пусть ко всему привыкают, — махнул рукой Саша.

— Правильно, Сашка! Ну что за Сашка! — обнимая товарища за плечи, растроганно сказал Одинцов.

Без десяти десять ребята подходили к назначенному месту.

Дождь кончился.

На пустыре влажно блестела зелёная трава. В глубине двора стоял серый двухэтажный дом. Стены его были крепкие, но в тёмные провалы окон виднелись потрескавшиеся потолки, на полу валялась отбитая пластами штукатурка, парадный вход со двора прикрывался одной половиной тяжёлой дубовой двери, другая половина её лежала на широких каменных ступенях крыльца. На дворе валялся щебень, под ногами хрустело битое стекло, под окном торчали поломанные оконные рамы.

Большой пустынный двор ничем не был отгорожен от улицы. Чуть приметные дорожки заросли травой и жёлтыми одуванчиками. Внимательно оглядываясь вокруг, ребята с трепетом вошли на пустырь. Нигде не слышалось ни одного голоса.

— Рано ещё, — сказала Лида.

Остановились у кучи щебня. Разбитый угол дома был завален досками и кирпичом. Сплющенная водосточная труба болталась под крышей и, ударяясь о стенку, издавала жалобный, дребезжащий звук. За домом чернела глубокая яма, наполненная водой.

— Воронка! — сказал Петя. — Сюда, видно, бомба попала.

— А какой был красивый дом!.. — со вздохом протянула Нюра.

— Он совсем новый. Его до войны строили. Мы для землянки здесь дощечки брали. Помнишь, Мазин?

— Помнить-то помню… — неопределённо сказал Мазин.

Все хмуро и печально глядели на пустынное крыльцо и безглазые стены будущей школы.

Васёк пробрался через щебень к дому, приложил ухо к стене, по-хозяйски постучал по ней палкой:

— Стены крепкие…

Мазин заглянул в окно и тихонько свистнул:

— Все печи развалены. Двери на полу валяются…

— Ну и что? Испугались? Подумаешь, окон и дверей нет! А руки есть? — задорно сказала Лида и, увидев, что Мазин усмехается, обрушилась на него: — А тебе-то, Коля, уж совсем стыдно! Здоровый, как этот самый… ну…

— Буйвол! — поспешно подсказал Одинцов.

Ребята расхохотались. Лида тоже не выдержала и засмеялась:

— Я, конечно, не то хотела сказать. Сила у нас у всех есть! Ну что нам страшно?

— Да кто тебе сказал, что страшно? Мы ведь осматриваем ещё только, — пожал плечами Одинцов, — а что скажут, то и будем делать. Ты всегда наперёд выскакиваешь!

— Да потому, что вы сразу скисли. Увидели, что трудно будет, и скисли, — заступилась за Лиду Нюра.

— Да подождите вы спорить! Вот у нас привычка, я заметил: как что серьёзное — так мы сейчас же начинаем спорить. Пойдёмте лучше посмотрим! — предложил Сева Малютин.

— Верно! Пошли комнаты осматривать! — крикнул Петя Русаков, вбегая по широким ступеням на крыльцо.

— Пошли!

Ребята бросились за Петей.

— Подумаешь, комиссия какая! Инженеры! — смеялась над ними Нюра.

— А вы — инженерши!.. Ну, полезайте, не бойтесь… Лида, не хватайся за дверь, а то ещё сорвётся. Болтается она, как довесок!

Перебравшись через сорванные, с петель входные двери, ребята очутились в просторном коридоре. Оттуда наверх вела широкая лестница.

— Лестница! Лестница! Совсем как у нас в той школе, только ещё больше! — радовалась Лида.

Ребята обошли все комнаты, поднялись на второй этаж и, удовлетворённые осмотром, единогласно решили, что дом вполне подходящий для школы.

— Это как раз то, что нужно, — заявил Васёк.

— Конечно! И дом хороший, и двор большой. Можно сад развести. Смотрите! — Сева подошёл к окну.

Но Лида вдруг схватила его за руку и знаками подозвала остальных ребят:

— Тише! Директор! И ещё кто-то…

Ребята сгрудились у окна. На высокой горке битого кирпича стояла группа людей. Леонид Тимофеевич, вытянув вверх руку, громко говорил:

— Второй этаж я думаю употребить под классы, маленькая комната над лестницей пойдёт под учительскую. Несколько классов удастся сделать внизу. Там же — большой школьный зал, пионерская комната…

Ребята, схватившись за руки, едва сдерживали волнение.

— Тише, тише… Вот этот справа — товарищ Круглов из райкома партии, я его знаю, он живёт за три дома от нас. А другой, с бородкой, это товарищ из роно… Помните, он к нам в школу приходил.

— А там ещё кто-то, вон отдельно стоит.

— Тсс… Это Грозный… Чудачка! Грозного не узнала!

— Не шепчитесь! Дайте послушать!

Снизу донёсся голос товарища из роно:

— Всё это хорошо, но вот как насчёт рабочей силы? — Он погладил узкую бородку и обернулся к товарищу Круг лову. Секретарь райкома молча посмотрел на дом, потом перевёл взгляд на Леонида Тимофеевича.

В живых, блестящих глазах его мелькнул лукавый огонёк.

— А вы как предполагали? — спросил он у директора.