Анна Вербовская - Концерт для баяна с барабаном

— Многовато получается, — почесал в голове папа. — Придётся Сократить.

Костик радостно занёс карандаш над Машкой…

— Нет! — закричал папа. — Прекрасный пол не трогай! Это лучшее, что есть в твоём списке.

Костик тяжело вздохнул… вычеркнул двух одноклассников… потом тех, которые из лагеря, — их вообще не жалко… потом — эх, была не была — Кольку, смехачёвского друга. Нечего портить своим Колькой нашу компанию!

— Компания у тебя не ахти. Плохая компания, — сказала мама, случайно заглянув в Костиков список. Это она так Костику сказала, что «случайно», а на самом деле она специально хотела проверить, кто будет сидеть на их стульях из гарнитура и пить из фарфоровых чашек. — Бубенцов нам перебьёт весь сервиз. Про Смехачёва с его пошлыми замашками…

Частушками!

…я вообще не говорю. Один приличный человек — Шишков. И тот зануда.

Спорить с мамой было бесполезно. Мама в доме главная. Особенно когда папа на гастролях. То есть практически всегда. Костик даже вздыхать не стал. Он безропотно склонился над своим листком. И вычёркивал. И вписывал. И вычёркивал.

Знал бы он тогда, что все его труды пойдут коту под хвост, — выбросил бы свои каракули сразу. Порвал бы на мелкие клочки. Сжёг бы. А пепел по ветру развеял…

Телефон кипел, подпрыгивал и заходился от негодования.

— Костик, ну подойди же! Не слышишь, что ли?! У меня руки в муке…

Уж лучше бы Костик оглох… или тоже в муку… с головой… по самые уши…

— Мам! Тебя!

Звонила тётя Лида из подмосковного Одинцова.

Мама прижимала ухом трубку, вытирала руки о фартук, ахала, охала, умилялась, сокрушалась. Осторожно, чтобы не выронить трубку, качала головой. Говорила «надо же» и «конечно-конечно», «обязательно», «будем ждать».

— Тётя Лида с дядей Сёмой тебе уже подарок купили, — виновато посмотрела на Костика мама, положив трубку. — Неудобно было не пригласить.

Это стало началом конца.

После тёти Лиды позвонила баба Надя. Потом тётя Александра. Дядя Лёня… Всё, как всегда.

— Мы обязаны их пригласить, — оправдывалась мама. — Родственники всё же… какие-никакие…

— Вот именно, что никакие, — заступился за Костика папа. — Зачем ребёнку этот антиквариат? Ребёнку друзья нужны…

— Будут друзья, не волнуйся, — отмахнулась мама. — Алька Севку притащит. И Мила придёт с Ирочкой…

— Мила?!

— Да, Мила! — подбоченилась мама. — Мне тоже друзья нужны! Кстати, твоя Вероника вчера звонила…

Вероника — папина сводная сестра. Папа ободряющее потрепал Костика по плечу и ретировался в свою филармонию.

Мама ещё несколько минут пересчитывала вилки и табуретки, загибала пальцы, закатывала глаза…

— Пожалуй, пару своих дружков ты можешь всё-таки оставить. Например, Витюшу. Спокойный мальчик. Хоть и дурачок. Ну и ещё…

— Спасибо, мама.

Костик закрылся в своей комнате. С остервенением, глотая слёзы, разодрал друзей на мелкие… очень мелкие… мельчайшие кусочки. Вышел на балкон. Дрожащими руками рассеял клочки по ветру. И долго смотрел, как они вместе с последними жёлтыми листьями парят, кружатся, оседают на траве, асфальте, крышах соседних домов.

В тот день город накрыло первым снегом…

Так всегда бывает: ждёшь чего-нибудь, ждёшь, дни, часы, минуты считаешь, а оно приходи! 1вдруг.

Неожиданно. Внезапно. И ты оказываешься совсем не готов. Как будто не хватило тебе этих томительных месяцев, и недель, и дней… и ты как будто чего-то не успел… недоделал… забыл…

— Поздр-р-равляем! Поздр-р-равляем! — бесновались за окном вороны.

— Поздр-р-равляю! — скакал на тумбочке будильник.

— Поздр-р-равляю! — заливался в коридоре телефон.

Солнце жарило сквозь окно и щекотало пятки. В приоткрытую форточку тянуло прохладой. Небо умопомрачительно синело. Будто и не было накануне тяжёлых мокрых туч, серой слякоти и липкого, промозглого тумана.

Костик открыл глаза с ощущением чего-то нового, щекотного внутри себя. Послушал приглушённый закрытой дверью звон посуды и грохот сковородок. Принюхался к пьянящим ароматам сдобы и жареного лука. Вскочил с кровати и выбежал в коридор.

— О! Юбиляр!!!

Папа топтался у входной двери, обвешанный сумками, авоськами и пакетами. Из пакетов торчали свёртки, букеты зелени, горлышки бутылок.

— А сыр купил? Забыл? — суетилась вокруг папы мама. — А помидоры? А вина хватит?

— Костик! Тебе хватит?! — подмигнул юбиляру папа.

— А ты чего ещё в пижаме? — заметила Костика мама. — Через три часа гости… а у нас конь не валялся…

— Го-го-го! — послышалось из кухни радостное ржание.

Костик напрягся. Неужели…

— Го-го-го! Куда тесто поставила! Додумалась! Ты б его ещё в холодильник… го-го-го… запихнула!

— Бабуля Зинуля! Привет! — Костик впечатался в бабушкин живот, прижался к её тёплому боку. — Ты давно?

— Да с самого ранья! И за пироги… го-го-го… куда полез?! — бабушка шлёпнула Костика по дотянувшейся до яично-луковой начинки руке. — Иди завтракай! Подарок в прихожей!

Велик! Новенький, блестящий, с кожаным сиденьем и со звонком.

Костик ткнулся носом в бабушкину щёку и бросился в прихожую.

В прихожей было сумрачно и тихо. На тумбочке, заняв собою всё пространство, уныло распласталась огромная картонная коробка.

— Зимние! Го-го-го! На меху! Уже померил?

— Это… да… спасибо…

— Костик! Дуй давай за хлебом! Отец мало купил. Потом в гастроном за докторской. Потом на рынок…

И Костик дул. Потом снова дул. Дул и думал, что, может, это какая-то ошибка. Может, ботинки и не подарок вовсе, а так… И сейчас он прибежит из магазина, а в прихожей его ждёт новенький, блестящий…

— Костик! Приберись в своей комнате. Скоро гости, а у нас ещё конь…

Костик прибирался. Прибирался и всё время выглядывал в прихожую: а вдруг он там… новенький, блестящий… вдруг он его просто не заметил…

Ведь бывает же такое, что сразу не заметишь, а потом увидишь и обрадуешься, и вспрыгнешь на седло, и засвистит в ушах ветер, и закрутятся, как сумасшедшие, спицы…

Потом он вместе с мамой встряхивал за углы скатерть. Скатерть взлетала к потолку, вздымалась парусом и накрывала собою сдвинутые в ряд столы.

Потом расставлял тарелки. Раскладывал ножи и вилки. Потом долго их перекладывал, потому что нож, оказывается, справа. Кто бы мог подумать? Вот чудеса!

— Чудеса! — озабоченно сказала мама, когда все табуретки и стулья заняли свою вахту вокруг стола. — Вроде всё рассчитали… придётся детям накрыть отдельно.

И постелила большое кухонное полотенце на журнальный столик.

— Костик! Тащи три тарелки! И стаканы для сока! Ой! Неужели гости?! У нас ещё конь…