Сири Колу - Мы – Разбойниковы

Карло вышел с кухни и секунду спустя влетел обратно с вытаращенными глазами, беспомощно раскрывая рот.

– Разбоймобиль, – выговорил он и закашлялся. – Кто? Какого?..

Он потерял дар речи и опустился на стул.

– Ну, что с ним? – попыталась помочь Кайя.

– Он же… розовый, – произнес Карло, сам себе не веря. – Чудовищно, неприлично, непростительно розовый!

Это была правда. Такой цвет идеально подошел бы для кукольной коляски, или для продавца сладкой ваты, или для фанатов Розовой Пантеры – но теперь это был наш разбоймобиль. В наше оправдание можно сказать только, что цвет мы не выбирали – это краски так смешались. И в этом были свои плюсы: признать разбоймобиль в таком виде было бы крайне сложно. Мы замаскировались на славу.

Все собрались во дворе около разбоймобиля. Бешеный Карло ходил вокруг него, похлопывал его по крылу, поглаживал решетку радиатора.

– Розовый, – причитал он. – Я ни за что, никогда и ни за какие коврижки не смогу ходить на разбой на розовом разбоймобиле!

– Ну не ходи, – не выдержала Хильда. – Пусть Хели ходит. Она давно мечтает.

– Молчи, женщина! Я не об этом, – огрызнулся Карло.

– А я об этом, – не сдавалась Хильда. – А нам с тобой пора на пенсию.

Я заметила, как насторожилась Хели. Она делала вид, что строгает старым ножом палочку, но плечи ее напряглись, и дыхание стало чаще. Ходить на разбой, самой, уже сейчас? Стать атаманом в тринадцать лет! Но только… кто об этом узнает? Все, кому можно было об этом рассказать, мечтают только о том, чтобы задать Разбойниковым взбучку и отнять у них деньги.

– Не твоего это ума дело. У нас впереди еще много хороших лет, – проговорил Карло, и глаза у него засверкали точь-в-точь как у Хели, когда она была в ярости.

– Думаешь, хороших? – тихонько спросила Хильда.

Нож у Хели сорвался, на пальце показалась капля крови. Впервые на моей памяти Хели потерпела неудачу.

– Папа, – заговорил Калле, – я хочу в школу.

Хели встала, спрятала нож в ножны и сунула палец в рот. Потом отошла подальше, вынула из кармана балисонг и начала крутить его левой рукой. Клак-клак-клак.

– Я знаю, что раньше у нас было жилье, – продолжал Калле. – Мы можем вернуться туда. И я смогу ходить в школу. Давайте просто сделаем паузу. А на следующее лето, когда все успокоится, подумаем, что делать дальше.

Он умоляющими глазами посмотрел на меня: расскажи им, как важно ходить в школу. Расскажи, каково это – поднимать крышку собственной парты, укладывать собственные книжки в собственный рюкзак и идти домой, где ждет готовый обед. Но я ничем не могла ему помочь. Это их семья и их решение. Правда, оно отразится и на мне. Если Разбойниковы решат больше не разбойничать, мне тоже придется вернуться домой.

– Откуда ты это узнал? – резко спросила Хильда.

– Слышал где-то, – попытался выкрутиться Калле, но не выдержал Хильдиного пристального взгляда.

– Так вот что ты рассказываешь нашим детям, Кайя, – печально проговорил Бешеный Карло. – А я-то считал тебя самой… – голос его сорвался, и на глазах его показались слезы размером с брусничину. Он отвернулся и отошел в сторону.

Кайя в мгновение ока постарела на годы. Все морщинки проступили отчетливей.

– Я… хотела как лучше, – пробормотала она.

– Папа, я подслушивал! – крикнул Калле отцу вслед. – Кайя рассказывала не мне, а Вилье! Это я виноват!

Карло даже не обернулся. Во дворе воцарилась плотная горестная тишина.

В этот вечер все Разбойниковы прятались по своим углам. Я помогала Кайе варить суп из мясных консервов – самый любимый суп атамана, он всегда с удовольствием наворачивал его с гигантским ломтем подсушенного хлеба. Все собрались к столу, но ни у кого кусок в горло не лез.

– Спасибо, что-то не хочется, – буркнул Карло.

Хильда взяла тарелку, но содержимое ее осталось нетронутым. Калле отодвинулся от Хели чуть не за другой конец стола: похоже, между ними произошла еще какая-то стычка. Одна Хели была не прочь пообедать, но и она отложила ложку, увидев, как остальные не сводят с нее глаз. Атмосфера за столом отчего-то показалась мне знакомой. Лишь собирая тарелки, я вспомнила: именно так обедали у нас дома.

– Надо что-то делать, – пожаловалась я Кайе. Мы сидели вдвоем на садовых качелях. Невозможно было больше находиться в доме, где обиженные домочадцы с мрачным видом огибали и избегали друг друга.

– Может, оно и к лучшему, – вздохнула Кайя. – Хорошо, что хоть кто-то наконец посмел открыть рот. Эти ребята еще смирные, кто другой давно бы взбунтовался. Оставили бы атамана связанным на заправке да вызвали туда полицию. Семейные ссоры – это хуже всего.

– Давай что-нибудь придумаем, – предложила я. – Обдумаем все варианты и выберем самый подходящий.

– Если один ребенок хочет в школу, а другой – разбойничать, трудно придумать вариант, который всех устроит, – пожала плечами Кайя. – И я думаю, что проблема в другом. Много лет подряд мой братец осуществлял свою мечту. Но так не может продолжаться вечно. Наступают и суровые будни.

– Ну уж нет! – я вскочила с качелей, стукнулась головой о перекладину, но это меня не остановило. – Должен быть какой-то выход!

Не может быть, чтобы этот прекрасный мир, в который меня похитили, мир свободы и удовольствий, просто взял и перестал существовать.

Я думала три дня. Три дня розовый разбоймобиль стоял посреди двора, а я грызла ручку и бродила по берегу, разглядывая уток с утятами, пока в голове моей не созрел план. Я садилась по очереди с каждым и давала им выговориться. Я делала заметки и никому их не показывала, хоть некоторые и норовили заглянуть через плечо.

– Разбоймобиль – это вопрос имиджа, – говорил Бешеный Карло. – Ты же не ездишь на мотороллере в балетной пачке!

– Математика, – горячо шептал Калле. – Циркуль, треугольник, векторы…

– По-моему, Хильда права, – Хели клацала балисонгом. – Я готова выйти на дело хоть сейчас. Надо оставить игры и переключиться на настоящий разбой.

– Мне… хотелось бы спать на кровати, от которой не пахнет моторным маслом, – призналась Хильда. – Хоть иногда.

– Мне бы, конефно, хотелофь, фтобы вфе помивилифь, – говорил Золотко. – И луффе вфего, фтобы атаман опять окавалфя пвав. Не дело это – феффенкам в таком воввафте вадирать ноф. Нам, вавбойникам, нувен повядок.

Как, скажите на милость, упихнуть все эти пожелания под одну крышку?..

Записала Вилья

Папаша Разбойников не хочет ходить на разбой на розовом разбоймобиле.

Папаша Разбойников не хочет, чтобы на разбой ходила Хели, потому что Хели – ребенок, а он – взрослый и настоящий атаман.