Семён Ласкин - Саня Дырочкин — человек общественный

Мимо бабушки со свистом неслись самосвалы, грузовики, легковые. Зевать на таком переходе было опасно.

— Будем брать?! — шёпотом произнёс Севка магическую фразу из какого-то милицейского фильма.

Я кивнул.

Бабушка ничего не подозревала. Мы стояли рядом, старушка оказалась как бы под нашим дружеским конвоем.

За нами с завистью наблюдала безработная Люська.

— Какое опасное движение! — начал Севка, отчего-то поглядывая на небо, точно грузовики грохотали там, а не на мостовой.

— Сумасшедший транспорт! — поддержала Севкину мысль старушка.

— Здесь ничего не стоит угодить под машину, сразу в лепёшку, — попугал я старушку.

— Вы совершенно правы, — согласилась она и впервые внимательно на нас посмотрела. — Давайте руки, ребятки, я вас переведу.

Вот тут-то и произошла заминка. В правой руке старушка держала авоську, левую протянула мне. А как быть с Севкой?

— Ты дал бы руку своему другу, — сообразила она.

Байкин тут же стал спорить.

— Куда проще, если вы отдадите мне авоську, а я дам вам свою руку.

В старушкиной сетке лежали хлеб, сырок, пачка маргарина и чёрный кошелёчек.

— Позвольте сумку, — вежливо повторил Севка, — вам будет много удобнее на переходе.

И не дожидаясь, он потянул к себе старушкину авоську.

— Нет, нет, мальчик, — занервничала старушка, явно пугаясь Севкиной активности. — Мне совершенно не тяжело.

— Да вы не волнуйтесь, — спорил Севка. — Перейдём дорогу, и я вам верну авоську. Я только предлагаю помощь.

— Мне не нужна помощь! — крикнула старушка и, отпустив мою руку, двумя своими стала отрывать от Севки авоську.

Так, препираясь, они дошли до середины дороги.

Я брёл рядом. Казалось, старушка и Севка совершенно обо мне забыли.

Вспыхнул «красный». Пришлось остановиться.

Старушка крепко держалась за авоську, но Севка делал вид, что не понимает её тревоги.

— Между прочим, — вежливо объяснял Севка, — если вы направляетесь в «Юбилейный», то я очень вам рекомендую заглянуть в отдел сувениров, говорят, туда поступили вьетнамские будды.

— Какие ещё будды?! Какой странный мальчик! — сказала старушка и сильнее потянула авоську к себе.

— Украшение для буфетов, — втолковывал Севка. — Боги из Вьетнама.

Они пропустили очередную колонну автомобилей.

— Пятьдесят ре штука. Тонкая ручная работа.

— Пятьдесят?! — ахнула старушка и опять дёрнула авоську. — Половина моей пенсии!

Севка явно перебарщивал с рекламой.

«Красный» сменился «зелёным». «Зелёный» — «красным» и «жёлтым». Старушка и Севка не двигались с места. Каждый тянул к себе авоську.

Пора было прекратить эти споры, и я крикнул:

— Бегите! Разве не видите, «зелёный»!

Дальнейшее описанию не поддаётся. Севка буквально поскакал через дорогу, авоська оказалась в его руках.

А «красный» внезапно отрезал старушку от Севки.

Со стоном и скрежетом затормозил самосвал.

— Кошелёк! — кричала старушка. — Моя пенсия!

Севка стоял на краю перехода, успокаивающе махал ей рукой.

— Я вас жду. Не волнуйтесь.

Наконец, тяжело дыша, старушка схватила свою авоську, прижала к себе.

— Ваше счастье, что нет милиционера!.. — задыхаясь, говорила она. — Надо вас в тюрьму! Обоих! За хулиганство!

Вокруг стали собираться люди.

— Что сделали эти ребята? — спрашивали они. — Вроде бы вполне симпатичные детки…

— Симпатичные?! — возмутилась старушка. — Да это же матёрые бандиты! Спекулянты с большой дороги! Они только что торговали вьетнамскими буддами по пятьдесят рублей штука!

— По пятьдесят?! — не верили своим ушам люди.

Я попытался объяснить ошибку:

— Мы ничего не продавали, вы не поняли…

— Как ничего?! — возмущалась старушка. — Я не глухая! Он назначал мне цену!

И вдруг кто-то крикнул:

— Что с ними говорить!? Ведите в милицию! Там разберутся!

Дело принимало серьёзный оборот.

Севка внезапно нырнул под руку старушке. Я — за ним.

Мы мчались вперёд по проспекту — ветер свистел в ушах. С такой бешеной скоростью я, пожалуй, ещё никогда не нёсся.

Люди шарахались. Вслед нам летели их возмущённые крики.

И тут что-то громадное и тёмное выросло перед нами. Сворачивать было поздно. «Всё! — промелькнуло в голове. — Сейчас опрокину!» И я ткнулся в мягкое, тёплое и шерстяное. Севка барахтался рядом. Нас крепко прижали друг к другу.

— Пустите! — орал перепуганный Байкин. — Это была наша общественная работа!

Клещи медленно разжимались.

Наконец я разглядел человека. Он улыбался. Ничего угрожающего не было в его взгляде. Наоборот, показалось, что мы где-то уже встречались.

— Не узнаёте? — спросил он, продолжая улыбаться.

Я от неожиданности вскрикнул: перед нами стоял тот самый рабочий со стройки, который давал доску для спасения Феньки.

— За кем гонитесь? — спросил он с интересом. — Впереди вроде никого не видел.

— А позади? — ляпнул Севка.

— Так вы спасались?! — Рабочий рассмеялся. — Но и преследователей нет…

Пришлось соврать:

— Мы соревнуемся, кто быстрее.

— Нашли где носиться! — осудил нас рабочий. — Силы вам девать некуда?..

Мы промолчали.

— Как тебя зовут?

— Саня.

— Выходит, полностью Александр?

Я не спорил. Приятно, когда с тобой, как с равным.

— А тебя?

— Сева.

— Севастьян? — подумав, спросил рабочий.

— Всеволод, — поправил Севка. — Но полным именем меня только бабушка называет, да и то когда мной недовольна. — И Севка изобразил бабушку: — «Всеволод, ты опять не убрал за собой посуду?!»

— Учтём, — засмеялся рабочий. — А я Юрий, — он немного подумал, словно сомневался, так ли его зовут, и прибавил: — Для вас — Юрий Петрович.

Мы пошли вместе, разговаривая. Совсем иначе себя чувствуешь, когда рядом такой человек, сильный и взрослый!

Свернули под арку высотного дома, остановились у незнакомой парадной.

— Надеюсь, домой не спешите? — спросил Юрий Петрович, набирая на двери парадной нужный код.

— Нисколько! — сразу же сказал Севка.

Не скрою, и мне и Севке явно хотелось побывать у такого человека дома. Пока шли, я только про это и думал.

— Тогда проходите, — сказал Юрий Петрович, придерживая дверь. Он улыбался. — Нам, мне кажется, пора подружиться. Вы спасли собаку. Вернули на стройку доску, значит, поступили как серьёзные взрослые люди. Таких я уважаю.

— И вы тоже нам симпатичны, — признался Байкин. — Другой взрослый бы и слушать не стал, прогнал бы нас со стройки, а вы помогли.

Юрий Петрович даже развёл руками: