Семён Ласкин - Саня Дырочкин — человек общественный

— Ладно, — пообещал Василий Иваныч. — Я сделаю свистульки как нужно, а потом их немного испорчу.

Всех развеселила такая шутка.

— Конечно, полезные дела необходимы, — поддержала Зинаиду Сергеевну моя мама. — Но как доктор, хочу предложить и другое, не менее важное… Сладкое наши дети любят, а вот последствий не представляют. Почему бы ребят не отвезти на каникулах к зубному? Сколько зубов мы сохраним!

Первым возмутился Севка:

— Заболят, тогда и пойдём!

Но Галина Ивановна согласилась с мамой:

— Конечно, полечим! Осмотр — это так важно!..

Звёздочка буквально стонала: ну что это за дело в каникулы — сверлить и вытаскивать зубы?!

— Давайте-ка подумаем, что можно ещё для детей сделать, — сказала Майкина мама Мария Васильевна. Она помолчала. — Может, моё предложение несколько преждевременное, но Майечкин папа, мой муж, капитан дальнего плавания, в апреле возвращается с далёкой Кубы. Отчего бы ребятам не посетить корабль? Они смогут побывать в капитанской рубке, осмотреть каюты, спуститься в машинное отделение, даже постоять у штурвала. Разве не мечтает каждый мальчишка подышать воздухом дальних странствий.

— Мечтает! — крикнула Люська, хотя она, как известно, была девчонкой.

— Может, наши ребята станут когда-нибудь моряками, — закончила Майкина мама.

Люська снова не удержалась.

— А нельзя ли, — опуская глаза и будто смущаясь, спросила она, — нельзя ли зайти в портовый магазин, на минутку? Я слышала, там бывают редчайшие товары…

Ребята зашикали на Люську.

— Побывать в таком магазине, это то же самое, что в музее, — отбивалась она. — Посмотреть, и хватит! Мне там ничего совершенно не нужно!

Удаловой-маме, видимо, стало неловко за дочку, она перебила Люську:

— В апреле я смогу пригласить звёздочку к себе в оранжерею, каждому выделить небольшой участок, выдать цветочной рассады, пожалуйста, трудитесь!

— Предложение принимаем, — согласилась Галина Ивановна. — Но не забывайте и о неделе каникул.

Наступила тишина, каждый думал.

— А на новоселье «Лисички», — вдруг предложила бабушка Бойцова, — наша Тата хотела бы дать концерт и для малышей и для старших. Таточка давно готовит серьёзную программу.

Зинаида Сергеевна буквально засияла.

— Замечательно! — воскликнула она. — Уверена, что все непременно придут послушать Тату. Тем более что теперь новоселье — наш общий праздник!

А я внезапно вспомнил нашу вожатую Лену. Вот кого бы пригласить на Таткин концерт! Это она заявляла, что Татка занимается для себя, что от Татки нет никакой пользы людям! Теперь станет ясно, что мы не зря носили Таткину виолончель в музыкальную школу!

— А я, как повар, берусь спечь такие пирожки на новоселье, что ребята языки проглотят! — сказала Полина Герасимовна.

— Между прочим, — тут же встрял Севка, — мне язык не мешает! Что же я стану без него делать на скучных уроках?!

— Скучных уроков не бывает! — возмутилась Галина Ивановна. — Бывают только нелюбопытные и ленивые дети!

Севка смутился.

Родители говорили коротко, по-деловому.

— А я берусь на каникулах организовать культпоход в цирк, — предложил дедушка Фешин. — Но не на спектакль, а на репетицию. Пусть ребята посмотрят, какой адский труд настоящее искусство! Недавно в Ленинград приехал мой друг, заслуженный артист Пулеметов…

— Дрессированные медведи и тигры?! — застонал от восторга Байкин, который обожал читать все городские афиши на стенах и тумбах и был всегда в курсе событий.

Екатерина Константиновна всплеснула руками:

— Сходить на репетицию в цирк не откажется даже наш дедушка-профессор!

Но Севка опять не удержался:

— Если дедушку отвлекают от работы, он бывает опаснее всех тигров!

— Сева, ну какой же ты болтун! — нахмурилась бабушка, но всё-таки улыбнулась.

Папа вдруг повернулся к Василию Иванычу:

— А вы… ничего не хотели бы предложить детям?

Василий Иванович закивал:

— Я очень хотел бы пригласить мальчишек в нашу образцовую баню.

Никто, как оказалось, не был подготовлен к такому полезному делу. Видимо, все забыли, что Василий Иванович — банщик.

— Но у наших ребят в квартирах есть ванны, — сказала моя мама.

— Баня повышает жизненный тонус, — возразил Василий Иваныч, — отодвигает преждевременную старость.

— Старость, как я понимаю, третьему «а» не угрожает, — усомнился дедушка Фешин.

— Старость надвигается незаметно! — напомнил Василий Иванович. И дедушка с этим согласился.

И тогда Поликарпов-старший воскликнул:

— Товарищи, предлагаю мыться в бане!

Никто не решился отказать Василию Иванычу: в конце-то концов, почему бы нам не помыться?!

— А мы?! Чем мы хуже?! — возмущалась Люська. — Я тоже за баню!

Но ни Татка, ни Майка Удалиху не поддержали.

— Разрешите? — напомнил о себе Пётр Петрович Удалов. — Предлагаю на каникулах показать детям настоящее производство, современный завод. Это всегда полезно и никогда не рано. Особенно ребятам будет интересно побывать в нашем цехе, поговорить с рабочими, осмотреть музей.

Предложение приняли единогласно.

На улицу мы с Байкиным выскочили первыми. Севка был по-настоящему счастлив.

— Дырочкин! — воскликнул он. — Готов спорить, это будут самые мировецкие каникулы в нашей жизни!

Чего же нам было спорить, если и я думал так же?!

Родители расходились. Шёл к автобусу дедушка Фешин.

Появились вместе Бойцовы, бабушка и внучка, обе спокойные и важные, будто и теперь они несли виолончель.

Перед уходом мама передала Поликарповым Феньку.

Федя подошёл к нам с Севкой. Постоял, словно бы разглядывая свой ботинок, сказал тихо:

— Отец дал всем… честное слово, как думаете?..

— Уверены! — воскликнули мы.

Федя дёрнул поводок и побежал с Фенькой через дорогу, догонять взрослых.

Он обернулся. Мы помахали ему вслед. Федя ответил.

Потом мама прощалась с Галиной Ивановной и Зинаидой Сергеевной, пожимала руку Юрию Петровичу и Севкиной бабушке Екатерине Константиновне. И глядя на их прощание, Севка вздохнул:

— А бабушка у меня мировая!

— Бабушка у тебя что надо! — поддержал я.

— Пойду помогу донести ей сумку, — сказал Байкин, хотя сумка у бабушки была совершенно пустая. — Что ни говори, Дырочкин, а бабушке моя помощь всегда приятна!

Люська, конечно, тут же подлетела к Севке.

— Севочка, — непривычно ласково произнесла она, — ты не дал бы мне поносить бабушкин орден?!

Мы возмутились.

— Орден нужно заслужить, Люся!

Удалова скривилась.

— Подумаешь, уже зазнались! — крикнула она. — Мне от вас и вообще ничего не нужно!

Галина Ивановна постукивала каблучками по паркету, на ней было синее платье в белый горошек, на шее новые бусы.