Николай Осинин - Железная команда

Беспокойство загнало нетерпеливого новосела на недокрытую крышу своего дома. Отсюда был виден поселок и опушка березовой рощи. Едва он взглянул в сторону землянки, как заметил, что кто-то пробежал. Решив, что это Швабля, Никита скатился по лестнице и припустил к другу.

Ошибку свою он понял только на опушке. Тайник был нахально захвачен Митькиной шайкой. В открытых дверях спиной к выходу стоял сам Митька, сосредоточенно осматривая замок. Руки, ноги, шея, даже проплешина на его затылке — все было измазано черной машинной грязью. С голых обгорелых плеч серыми лохмотьями слезала кожа.

— Вам что здесь надо? — храбро наскочил Никита. — А ну, убирайтесь, пока целы!

Однако захватчики не растерялись, как воришки, пойманные на месте преступления. Они повернулись к нему и уставились странными взглядами.

— В землянке — змея, цапнет которого — будете знать! — продолжал выкрикивать Никита.

Уверенный в своей правоте, он только слегка попятился от озлобленных физиономий захватчиков.

— А-а, змея! — нараспев произнес один из ближайших Митькиных сподвижников, и его мутноватые глаза как будто выстрелили черными дробинками зрачков. — Так это ты здесь был…

— Постой, Олег, надо выяснить, — хотел остановить его Митька. Но Олег рванулся к Никите.

Может, новоселу и удалось бы удрать, если бы не сивоголовый сорванец с рогаткой, взявшийся откуда-то из-за деревьев. Он бросился прямо под ноги, и Никита, обдирая лицо, кувыркнулся через него в кусты.

Свирепая Митькина шайка с победным кличем навалилась сверху.

— Попался, ворюга!

Больше всех жаждал Никитиной крови сивоголовый с рогаткой — товарищи звали его Орешиком. Потирая щеку, ушибленную при столкновении с Никитиными коленками, Орешик бегал вокруг и шепеляво орал:

— А еще дирлекторлский!.. Дайте ему, он со Шваблей дрлужит!

Олег, скручивая в кулаке майку на груди у Никиты, потянул его к себе, будто собирался укусить.

— Батя — главный начальник в совхозе, а ты по чужим землянкам лазишь?

— Как это по чужим? Не ваша!..

Олег размахнулся, чтобы ударить, но Митька перехватил его руку:

— Погоди, говорю: допросить надо…

И тут выяснилось, что хозяином тайника был вовсе не Лева. Митька сказал, что это они еще весной устроили здесь свою базу, собирали инструменты, а недавно поймали сову и ужа.

Никиту словно пыльным мешком по голове хватили.

— Ужа? — пробормотал он. — Значит, то была не гадюка? А ну, принесите!..

— Ты не крути! — грозно подступили к нему совхозные ребята. Майка на Никитиной груди опять затрещала. — Сам стащил, а теперь придуриваешься!

Не попало ему лишь благодаря Митькиному хладнокровию.

Наконец новоселу удалось объяснить, каким образом он проник в землянку. Олегов кулак нехотя разжался.

— Так я и подумал: Шваблина работа! — хмуро произнес Митька. — Скажи, куда он сову с ужом девал?

Никита понятия не имел, что птица с ужом исчезли. Пропал и кулек с конфетами.

— Я его разоблачу! — воскликнул одураченный новосел. — Я ему покажу, как обманывать! Идемте!

Леву они не нашли. Зато, пока разыскивали, Никита уверил поселковых ребят, что ни в чем перед ними не виноват. Он рассказал, как Швабля подговаривал идти в поход по Алтаю искать алмазы, как выдал себя за революционера, путешественника и заклинателя змей.

— От брехун! — с некоторым даже восхищением воскликнул Митька. — Нигде он за границей не был. Сам дядя Сидор, отчим его, рассказывал: из Омска они. И мамаша у этого прощелыги родная. Все с нашей бабкой про бога спорят. У меня бабка-то умная, неверующая. А Шваблиху эту года четыре назад судили за спекуляцию. С тех пор они и ездят с места на место. В нашем совхозе — с весны.

— Третий месяц Левка нам жизнь портит, — добавил Олег.

— И вы терпите? Надавали бы!..

— Не помогает. Еще вредней делается.

Разоблачение «заклинателя змей» произошло в тот же вечер. Он сам явился к Никите, надеясь, видимо, и дальше его дурачить. Но будущий астронавт встретил лгуна, задыхаясь от негодования:

— Ты… ты зачем…

Лева успел догадаться обо всем прежде, чем была закончена первая фраза. Однако ни стыда, ни растерянности не отразилось на его овальной, как гусиное яйцо, физиономии.

— Не… не… не знаю, — передразнил он Никиту. Спокойно уселся на чемодан около двери и вынул из кармана шоколадную конфету.

— Признавайся во всем! — вскричал Никита.

— Признаюсь, — сказал Швабля и положил конфету в рот.

— Ты стащил ужа и сову из Митькиной землянки? Я знаю, ты!

Разоблаченный «заклинатель змей», поглядывая с веселым любопытством на кипятившегося Никиту, добродушно протянул ему конфету:

— Давай отпробуем. Из дорожных запасов.

— Убирайся! — завопил Никита.

— Как краток был счастливый миг свиданья! — грустно продекламировал Швабля и не спеша исчез за дверью.

После «дружбы» со Шваблей Никита два дня усиленно мечтал о полете на другие планеты. На третий день, наверно бы, запросился домой, но отец взял его с собой.

Зеленый вездеход, треща слабо натянутым брезентовым верхом, носил их по пыльной горячей степи. В одной бригаде отец разругал за какую-то провинность бригадира. В другом месте ему самому досталось от горластых трактористов. Кричали что-то насчет хлеба, мяса, воды. Может, и еще о чем — Никита не слушал. Изнывая от духоты, он сидел в машине и думал только о доме и матери.

И так бы просидел до возвращения в поселок, если бы отцу не вздумалось заглянуть в комсомольский тракторный отряд, который пахал на самой окраине совхозных земель.

По пути туда, уже недалеко от палатки отрядного стана, их обогнал низкорослый мотоциклист в ветровых очках, закрывавших половину лица. Ветер надувал вылинявшую, свекольного цвета рубашку за его спиной, как наволочку.

— Эй, Дубровин! — окликнул отец и приоткрыл дверцу.

Мотоциклист, сбавив ход, покатил рядом.

— К Ивану?

— Ага! — выкрикнул мотоциклист, не поворачивая головы. — Здравствуйте, Андрей Матвеевич!.. Он просил свечи для пускача привезти!

— Ты вчера у них был? Как он там?

— Без прицепщика — худо! Приспособление хочет сделать…

Вначале Никита безучастно посмотрел на большие очки мотоциклиста, из-под которых сапожком торчал кончик запылившегося носа. Потом вдруг сообразил, что лет катящему рядом целиннику никак не больше, чем ему самому. Это почему-то очень поразило его. Теперь он видел, как ловко управляет парнишка своей маленькой проворной машиной.

Когда мотоциклист, нажав какой-то рычажок, обогнал их, Никита заметил проплешину на его затылке.

— Так это же Митька! — Никита даже подпрыгнул на сиденье.

Но Митька уже пропал за пеленой пыли.

— Эх, мне бы такой мотоцикл! — воскликнул Никита. Вырвалось это просто так, без надежды, что отец всерьез отнесется к его словам.