Анна Кичайкина - Дневник Мишки Клюшкина

— Нет, пожарником не хочу. Когда это ещё пожар случится, а работать охота каждый день.

— Каждый день? Тогда иди в таксисты. Службе такси нужен водитель не старше 2005 года выпуска.

— Как это? — снова не понял Лёшка.

— Что ты сегодня какой-то бестолковый? — с досадой сказал я. — Ничего не соображаешь. Год выпуска — это то же самое, что и год рождения. Жаргон такой у шофёров, понимаешь?

— А-а, — протянул Лёшка, но тут же наморщил лоб. — Постой, но тогда получается, что им нужны водители пяти лет от роду. Так что ли?

— Что ты мелешь? — огрызнулся я. — Где ты видел пятилетних детей за рулём?

— Сам посчитай, — обиделся Лёшка.

Я прикинул в уме, и правда, выходило пять лет. Что за ерунда? Я снова заглянул в газету:

— Ой, Лёшка, извини, я строчку пропустил. Смотри, как тут написано: «Службе такси требуется водитель с личным автотранспортом не старше 2005 года выпуска».

— Эх, ты, — сказал Лёшка. — А меня бестолковым обозвал.

Мы снова зашуршали газетами.

— Можно ещё в гувернёры податься, — я ткнул пальцем в цветастую рекламу.

— А это ещё что? — спросил Лёшка.

— За сопливыми ребятишками ухаживать, песенки про ладушки им петь, кормить манной кашей и сюсюкать: ну-ка лотик отклывай — каську будем кусать.

— Нет уж, с малышнёй пусть какая-нибудь старушенция занимается, — наотрез отказался Лёшка.

— Не возьмут твою старушенцию. Тут нужен специалист с высшим педагогическим и музыкальным образованием, знанием детской психологии, английского языка и, обрати внимание, приличной внешности.

Мы засмеялись.

— Ещё хорошая работа — тамадой на свадьбах быть. И весело, и сытно, — сказал я.

— А что там нужно делать? — поинтересовался Лёшка.

— Да ничего особенного. Вот научишься на трубе играть, с ней будешь на свадьбы ходить, гостей веселить. Вот и вся работа.

— Это по мне, — загорелся Лёшка. — Повеселиться я люблю. А если за это ещё и платить будут — сразу школу брошу.

— Некоторые ещё такую услугу предлагают: сочинять стихи и поздравления ко дню рождения, свадьбе, юбилею.

— Мишка, да это же ещё лучше! — в восторге закричал Лёшка. — Сидишь себе дома, стишки пописываешь, а тебе за это денежки капают.

— В условных единицах, — добавил я.

Лёшка счастливо рассмеялся.

— Слушай, я прямо сейчас могу стих сочинить. На твою с Веркой Незвановой свадьбу.

Я вскочил и погнался вокруг стола за доморощенным поэтом, а он хохотал как бешеный и на бегу продолжал выкрикивать:

Настигнув обессиленного от смеха Лёшку, я принялся его тузить, но на шум пришла бабушка и сказала:

— Да что вас мир не берёт? А ну угомонитесь.

И, подбирая разбросанные газеты, добавила:

— Намусорили, баловники, а убирать за вами кто должен?

— Мы работу искали, — ответил запыхавшийся Лёшка.

— Да что ж её искать-то, — крайне удивилась бабушка. — Уж чего-чего, а работы дома всегда полно.

— То дома. А нам надо, чтобы за неё платили.

Бабушка присела на диван.

— Платили? А мне вот никто не платит.

— Так ведь ты, бабуль, не директор и не главный бухгалтер, — ответил Лёшка. — И даже не повар закусочной.

— А кто же я?

— Ну ты… — замялся Лёшка. — Ты просто бабушка.

— Верно, — покорно согласилась она.

Мне стало жаль Лёшкину бабушку, отчего-то вдруг поникшую и пригорюнившуюся, и я сказал:

— А ведь бабушка на самом деле и директор, и бухгалтер, и врач, и повар. Только зарплаты у неё нет. Но зато все её любят. А любовь дороже денег, правда, баба Маша?

И бабушка сразу улыбнулась, поглядела на меня повлажневшими глазами и кивнула.

Лёшка тоже заулыбался и, чмокнув бабушку в щёку, сказал:

— А давай, бабуль, я свою комнату сегодня сам пропылесошу.

Наступило лето, а с ним и долгожданные каникулы.

— Вы поедете куда-нибудь отдыхать? — спросил меня Лёшка, когда мы вышли из школьной библиотеки, где только что сдали учебники за прошедший год.

— Поедем, — лаконично ответил я. — К бабушке.

Она живёт в деревне.

— Везёт, — позавидовал Лёшка. — А я тут, в городе, всё лето околачиваться буду.

— Поехали с нами, — радушно пригласил я. — Будет здорово.

— Ещё как здорово! — воодушевился Лёшка. — Только захотят ли твои родители взять меня с собой, а мои отпустить?

— А мы поговорим с ними.

А далеко ехать? — с любопытством спросил Лёшка.

— Примерно день на поезде, — ответил я.

— Жаль, что всего лишь день. Я люблю ездить на поездах.

— Я тоже. Но что поделаешь, если бабушка живёт так близко.

— Моя бабушка вообще живёт в соседней комнате. К ней в гости даже на троллейбусе не поедешь, — посетовал Лёшка.

Вечером, едва родители вернулись с работы, я сразу спросил:

— А можно с нами в деревню Лёшка поедет?

— Можно. Почему же нельзя? Вдвоём вам будет веселее, — ответила мама.

А папа добавил:

— К тому же лишний помощник не помешает — огород-то у бабушки размером со стадион.

И вот мы вчетвером стоим на перроне. Радостно и тревожно вслушиваемся в объявления, передаваемые по вокзальному радио. Через каждый метр под огромными зонтами расположились мороженщицы и продавцы горячих пирожков и сосисок. Там и сям шныряют в толпе разносчики газет. Но мы не отвлекаемся. С напряжением вглядываемся вдаль, откуда вот-вот должен прибыть поезд «Москва-Воронеж».

Наконец раздаётся свисток, и поезд, словно громадная зелёная гусеница, подползает к перрону. Мы без особых проблем находим свой вагон и занимаем целое купе.

Мы с Лёшкой забираемся на верхние полки, а папа с мамой занимают нижние.

Едва успеваем разместиться, как нас с Лёшкой прошибает голод.

— Странно, — говорит Лёшка, — меня же мама перед дорогой кормила.

— Не волнуйся, — успокаиваю его я. — Это у тебя от волнения аппетит разыгрался. У меня такая же история.

Мама накрывает, маленький, словно игрушечный, столик и мы с удовольствием обедаем, поглядывая в окошко на проносящиеся мимо дома и палисадники пригорода.

— Всю жизнь бы так есть и ехать, — мечтательно говорит Лёшка, очищая от скорлупы варёное яйцо. — Не учиться и в школу не ходить.

— Слушай, давай о школе на каникулах вообще не говорить, — предложил я и добавил: — Лучше поиграем во что-нибудь, чтобы было ехать нескучно.

— Во что? — нехотя откликнулся Лёшка.