Анна Кичайкина - Дневник Мишки Клюшкина

Я улыбался, глядя на разрумянившееся лицо друга, и думал: «Ничего, что Лёшка испугался. Испугаться каждый может. Главное — страх свой перебороть и остаться самим собой».

В воскресенье Лешка зашёл ко мне в гости. Мамы дома не было, поэтому обед папе пришлось готовить самому. На кухне вкусно пахло жареным, на тарелках лежала дымящаяся картошка с солёными огурчи ками и помидорами.

— Вкусная картошечка, — похвалил папину стряпню Лёшка. — Главное — быстро готовить. Удобно для занятых людей. Я, например, когда стану милиционером, каждый день буду жарить картошку.

— Ты уже твёрдо решил стать милиционером? — спросил папа, с уважением поглядев на Лёшку.

— Конечно, — утвердительно кивнул тот. — Я недавно даже книжку специальную прочитал, как по внешнему виду вычислять преступников.

— И как же? — заинтересовался папа.

Лёшка приложил к носу помидор и сказал:

— Если у человека круглое лицо и нос, как помидор, значит, он добрый и преступником быть не может.

— А если вот такой нос? — спросил я, приставив к своему носу изогнутый пупырчатый огурец.

— Вор или жулик, — убеждённо ответил Лёшка.

— Ишь ты, — покачал головой папа. — Как быстро всех определил.

— В этом деле сноровка нужна, — с гордостью сказал Лёшка. — Я вначале тоже не очень-то разбирался, но теперь запросто вычисляю бандитов.

— Это по каким же признакам?

— Низко нависший лоб, глубоко посаженные глаза, агрессивно выдвинутая вперёд челюсть — вот точный портрет преступника, — как хорошо выученный урок отбарабанил Лёшка.

— A-а, ты, видимо, Ломброзо начитался, — догадался папа. — Был такой итальянский врач-психиатр. Не один он пытался классифицировать людей по внешним признакам. Вот погоди.

Папа принёс книжку.

— Задолго до Ломброзо древнегреческий философ Аристотель писал: «У кого руки простираются до самых колен, тот смел, честен и свободен в обращении» или «Кто имеет щетинистые, дыбом стоящие волосы, тот боязлив».

Лёшка потрогал свою вечно взлохмаченную шевелюру и сказал:

— А вот тут Аристотель не прав. Хотя волосы у меня и торчат, но я вовсе не боязлив.

— Да я этого и не утверждаю, — засмеялся папа и прочитал дальше: — «Те, у кого пуп не на середине брюха, но гораздо выше находится, недолговечны и бессильны».

— Что же, я должен задирать человеку рубашку, чтобы посмотреть, где находится его пуп?

Мы с Лёшкой покатились со смеху.

— Нет, вы уж лучше про физиономии прочитайте. Чтоб сразу можно было хорошего человека отличить от ворюги, — отсмеявшись попросил Лёшка.

Папа перелистнул несколько страниц и сказал:

— Про воров здесь ничего нет, но вот занимательная информация.

Например, «нос толстый, как у быка, означает лень. Широкий нос с большими ноздрями, как у свиньи, — глупость. Острый, как у собаки, — признак непоседы, беспокойного человека».

— Что ж, полезные сведения, возьму себе на заметку, — деловито сказал Лёшка и стал собираться домой.

Я решил прогуляться вместе с ним.

Мы оделись и вышли на улицу. Там было ветрено, и нам пришлось поднять воротники.

— Совсем как настоящие оперативники, — важно сказал Лёшка и, дёрнув меня за рукав, прошептал: — Видишь долговязого парня на автобусной остановке?

Я кивнул.

— Ему пятнадцать лет, — вполголоса забормотал Лёшка, старательно глядя в другую сторону. — Учится в 10 «Б» классе школы N 51.

— Ну ты даёшь! — восхищённо выдохнул я. — Как ты узнал? По Ломброзо?

Лёшка помолчал и, усмехнувшись, сказал:

— К сожалению, Ломброзо тут ни при чём. Это внук нашей соседки.

— А-а-а, — разочарованно протянул я. — Так и я могу. Вот если бы по Ломброзо, тогда другое дело.

— Не получается пока по Ломброзо, — вздохнул Лёшка. — Потренироваться не на ком. Что толку, например, с мамаши с коляской или старика с бидоном. Тут и угадывать нечего. И так всё ясно, она — не киллер, а он — не бандит.

— Да уж, — я с тоской огляделся вокруг. — С такими субъектами каши не сваришь.

— Ой! — вдруг тихо воскликнул Лёшка, толкнув меня локтем. — Кажется, нам повезло. Гляди, какой тип чешет. Все признаки преступника, как в книжке: лоб, глаза, уши.

А щёки-то наел, как хомяк, наверняка на сиротские деньги.

— Какие-такие сиротские? — не понял я.

— Да это так, к слову, — скороговоркой ответил Лёшка. — Давай-ка за ним. Нет, постой! По очереди пойдём! А то он нас сразу вычислит.

Лёшка втянул голову в плечи и, ссутулившись, зашагал за дядькой. Я потрусил следом на некотором расстоянии от Лёшки.

Вдруг мужчина встретил знакомого, и они остановились переброситься парой слов.

Лёшка тоже остановился, подошёл к витрине магазина и, сделав вид, что разглядывает товары, подал мне знак. Настала моя очередь следить за подозрительным типом. Когда я проходил мимо Лёшки, он процедил сквозь зубы:

— Последние минуты видит бандюга солнышко.

«Бандюга» в это время распрощался со знакомым и стал переходить дорогу. Я поспешил за ним.

Мы миновали пару домов, как вдруг объект наблюдения шмыгнул в подъезд. Я резко остановился и, подняв голову, с удивлением прочитал табличку над дверью: «Милиция».

«Ну и дела, бандит сам пришёл сдаваться», — ошарашенно подумал я и последовал за ним.

Войдя в помещение, я увидел стеклянную перегородку, за которой сидели двое дежурных и волнуясь спросил:

— Товарищи милиционеры, вы видели, как сюда вошёл преступник?

— Когда вошёл? — спросил один приподнимаясь.

— Да только что. Прямо передо мной.

Милиционеры переглянулись.

— Никто не заходил, — сказал другой.

— Как это не заходил? Я сам лично видел, — настаивал я. — Мордатый такой, с приплюснутым носом.

Тут милиционеры, видимо, догадались, о ком идёт речь, и громко засмеялись:

— А, это ты, наверное, на Мордюкова подумал? Так это наш участковый инспектор.

Я покраснел, как спелый помидор, извинился и выскочил на улицу. Там переминался с ноги на ногу Лёшка.

— Ну что? — кинулся он ко мне. — Взяли бандита?

— Меня самого чуть не взяли, — угрюмо сказал я. — Тоже мне Ломброзо нашёлся.

— А что такое? — растерялся Лёшка.

— А то, что это был милиционер, понял?

Лёшка вытаращил глаза и в задумчивости сказал:

— Кто бы мог подумать.

Мы помолчали.

— А такая была хорошая теория у Ломброзо, — наконец с сожалением произнёс Лёшка.