Астрид Линдгрен - Собрание сочинений: В 6 т. Т. 6. Расмус-бродяга [Авт. сборник]

— Вы, фру Ларссон, можете идти домой со своими противными детьми!

Это моих кукол она называет противными детьми. А я ей отвечаю:

— Это ваши дети противные, а не мои!

Но после мы миримся, идем в магазины покупать бархат и конфеты. Свои деньги «понарошку» мы делаем в комнате дедушки. Мы боимся, что мальчишки узнают и будут над нами смеяться. А дедушка знает про нашу игру и сам иногда играет с нами, мы у него покупаем что-нибудь на наши деньги.

В дождливое время мы с Анной сидим в дедушкиной комнате и читаем ему газету. Дедушкины папа и мама умерли, когда он был совсем маленьким. Ему пришлось жить у чужих людей, которые с ним плохо обращались. Они заставляли его много работать, хотя он был такой маленький, его наказывали и давали ему очень мало еды. Под конец ему это надоело, и он убежал. До того, как он попал к добрым людям, ему пришлось пережить столько интересных и опасных приключений, что даже поверить трудно!

Однажды в дождливый день, прочитав дедушкину газету, Анна попросила:

— Дедушка, расскажи мне про то, как ты убежал.

— О-хо-хо, — ответил дедушка. — Я тебе про это уже рассказывал много раз.

Но мы стали его упрашивать, и он снова рассказал нам про это.

И тут Анна выпалила:

— Как это здорово — убегать из дома. Мне самой захотелось убежать.

— Тогда тебе сначала надо найти злых людей, от которых придется убегать.

— И вовсе это не обязательно. Можно и без этого убежать. Только немножко, а потом вернуться домой.

— Давай убежим, — согласилась я.

— А что ты скажешь, дедушка? — спросила Анна. — По-твоему, нам можно убежать?

И дедушка позволил нам немножко убежать. Мы решили, что убежим ночью и никому об этом не скажем. Мы попросили дедушку никому об этом не говорить, и он обещал молчать.

По вечерам меня всегда клонит ко сну. И я боялась, что не проснусь, когда надо будет бежать. Тогда Анна придумала:

— А ты ложись и спи! Мы привяжем тебе к большому пальцу на ноге веревочку. Я дерну за нее, и ты проснешься.

Анна решила нарвать веток можжевельника и положить их себе в кровать, чтобы не заснуть, пока все не захрапят.

Мы спросили дедушку, что надо брать с собой, когда убегаешь из дома. Он сказал, что нужно взять еду и немножко денег, если они у тебя есть. Мы решили убежать в первую же ночь, и нам пришлось немало похлопотать со сборами.

Я пошла к маме и попросила дать мне несколько бутербродов. А мама спросила:

— Неужели ты успела проголодаться? Ведь мы только что пообедали.

Я ничего ей не ответила. Ведь не могла же я рассказать ей, что мы задумали. Потом я взяла две кроны из тех денег, что я получила за прополку репы, и положила их под подушку. А после отыскала длинную веревочку, чтобы привязать ее к большому пальцу ноги.

Вечером все мы играли в лапту. Когда пришло время ложиться спать, я подмигнула Анне и шепнула ей:

— В половине одиннадцатого!

Я пожелала маме и папе спокойной ночи и крепко-крепко обняла их, ведь я должна была все-таки на довольно долго расстаться с ними. А мама сказала:

— Завтра мы с тобой нарвем немного черной смородины.

Мне стало жаль маму. Ведь завтра у нее уже девочки не будет.

Потом я пошла к себе в комнату, привязала к пальцу веревочку, спустила ее в окно и легла в кровать, решив, что успею немного поспать. Перед тем как бежать, нужно хорошенько отдохнуть.

Каждый вечер я засыпаю сразу, стоит мне только положить голову на подушку. Но тут сон никак не хотел приходить ко мне. Я изо всех сил пыталась уснуть, но стоило мне только чуть-чуть пошевелиться, как веревочка на пальце натягивалась. Потом я стала думать о том, что скажет мама, когда придет утром и увидит мою кровать. Мне стало так жаль ее, что я заплакала. И я плакала долго-долго.

Под конец я уснула, но вдруг проснулась, потому что с одним моим пальцем на ноге случилось что-то непонятное. Потом я все вспомнила. Видно, кто-то дернул за веревочку.

— Да, да, Анна! Иду, иду! — крикнула я и подбежала к окну. И тут я увидела, что на дворе уже совсем светло. Под моим окном стоял Лассе и дергал за веревочку. Ну и рассердилась же я!

— Ой, ой, ой! — закричала я. — Отпусти веревку!

Но Лассе продолжал тянуть ее.

— Тебе говорят отпусти! — закричала я. — Отпусти веревку!

— Это почему же? — спросил Лассе.

— Потому что она привязана к моему большому пальцу на ноге! — ответила я.

Лассе засмеялся и сказал:

— Вот так рыбка попалась мне на крючок!

Потом он спросил, зачем я привязала к ноге эту веревку, но я не стала ему рассказывать, а помчалась в Норргорден. Я подумала, что Анна решила убежать одна. Бритта сидела на крылечке и играла с Сессан.

— А где Анна? — спросила я.

— Спит, — ответила Бритта.

Я поднялась в комнату девочек и увидела, что Анна и в самом деле спит. Она даже храпела. Я стала привязывать веревочку к ее большому пальцу, но тут она проснулась.

— Ой, — воскликнула она, — который час?

Я ответила, что уже восемь утра. Она долго сидела молча, а потом сказала:

— Не знаю, почему это люди не могут заснуть на можжевеловых ветках. Меня так от этих веток еще больше клонит ко сну!

А когда мы пришли к дедушке читать газету, он удивился и спросил:

— Вот тебе и на! Так вы не убежали?

— Убежим в другой раз, — ответили мы.

Под конец нам надоело играть в сене. Буссе, Лассе и Улле каждое утро где-то пропадали. Мы не знали, куда они девались. Да нас это мало и трогало, нам и без них было весело. На выгоне позади Сёргордена есть много каменистых горушек и скал. И мы там играли — Бритта, Анна и я. Однажды Бритта придумала устроить в расселине скалы себе домик и там играть. Такого замечательного домика у нас еще не было. Я попросила маму дать нам несколько половичков, и мы постелили их в нашей каменной зале. И она стала еще больше похожа на комнату. Потом мы взяли ящики из-под сахара, сделали из них шкаф, а квадратный ящик поставили в середине вместо стола. Бритта с позволения мамы взяла клетчатую салфетку и накрыла ею стол. К столу мы подставили маленькие скамеечки. Я принесла сюда свой красивый розовый кукольный кофейный сервиз, а Анна — маленький цветастый графинчик для сока со стаканчиками. Все это мы расставили на полочках нашего шкафа из ящиков. Но сначала постелили на эти полочки цветную бумагу. Потом мы нарвали колокольчиков и ромашек и поставили их на стол в баночках с водой. До чего же стало у нас красиво!

Агда в этот день пекла булочки, и я тоже испекла малюсенькие булочки. А после мы уселись в нашем домике вокруг стола и стали пить кофе из розовых чашечек и есть булочки. А еще мы выпили сок из цветастого графина Анны.

Бритта была понарошку хозяйкой дома, и ее звали фру Андерссон. Я была горничной Агдой, а Анна хозяйской дочкой. Мы нарвали малины, которая росла рядом на выгоне, и стали выжимать ее в белую тряпочку. Это мы понарошку делали сыр. Бритта, которая была понарошку хозяйкой, сказала мне: