Астрид Линдгрен - Собрание сочинений: В 6 т. Т. 6. Расмус-бродяга [Авт. сборник]

— А ну, у кого из вас есть в башке хоть капля ума? Отнесите Агде туфли с подбитыми каблуками!

Мы поскорее спрятали языки, чтобы он не увидел, как мы соревнуемся. И все-таки Бритта выиграла конфетное соревнование. А Лассе взял туфли Агды и сунул их в свой ранец.

Потом Улле придумал соревнование, кто дольше не будет дышать. И мы стали соревноваться. Но только когда, на всякий случай, отошли подальше от дома сапожника. Ведь он, наверно, опять скажет, что мы дураки: стоим посреди дороги и не дышим.

Мы не дышали долго. Я после сказала маме, что мы, ясное дело, не из-за этого пришли поздно домой. Но все-таки немножко и из-за этого. Ведь мы не дышали довольно долго. Лассе уверял нас, что он выиграл. Но Улле сказал:

— А вот и нет, у Буссе лицо сильнее посинело!

Тогда Лассе предложил:

— Давайте поспорим, кто дальше плюнет. Только без девчонок! Они в плевании слабаки.

Мы с Бриттой и Анной рассердились. Мы можем плевать не хуже мальчишек. Бритта сказала, что, если мальчишки не примут нас в игру по плеванию, она не позовет их завтра на свой день рождения. И они нас приняли. Но выиграл, понятно, Лассе. Хотя Анна переплюнула и Улле, и Буссе.

У сапожника есть лужайка, которую весной затопляет. Она становится похожей на маленькое озеро. А на лужайке лежит большущий камень. Весной он походит на островок. Мы поравнялись с лужайкой сапожника и остановились, чтобы немножко отдохнуть.

— Мне охота забраться на этот камень, — сказал Лассе.

Мы все закричали, что нам тоже охота. Тогда Лассе вытащил несколько жердей из изгороди и приложил их к камню вместо моста. И мы перелезли на этот камень. Лассе полез первым. Погода стояла теплая, солнечная, и сидеть на этом камне, греясь на солнышке, было здорово.

— Вот бы поесть чего-нибудь! — сказала Анна.

Но еды у нас не было. Карамельки мы уже съели. Тут Лассе поглядел в свой ранец. Там лежали туфли Агды и еще бутерброд с сыром, который он не смог съесть на переменке.

Понарошку камень у нас был корабль, плывущий в море наугад, а мы — матросы. И все мы умрем от голода, если не подоспеет помощь. Лассе поделил бутерброд с сыром на шесть одинаковых кусочков и сказал:

— Друзья! Это все, что у нас осталось. Впереди голодная смерть. Но будьте стойкими, как ваш капитан!

Капитаном был, понятно, он сам. Потом он сказал, что у нас нет воды. Что это самое страшное и мы умрем от жажды.

Тогда Буссе крикнул:

— Да ты что! Вся лужайка полна воды, хоть залейся!

А Лассе сказал, что Буссе ничего не соображает. Что вокруг нашего корабля вода соленая, и он застрелит каждого, кто попробует пить эту воду. Ведь тот, кто выпьет соленой воды, сразу спятит. Он лег на камень и притворился, будто он Вредит от голода и жажды. А Буссе сказал:

— Видно, он все-таки напился соленой воды!

Тут Лассе встал на колени, стиснул руки и заорал:

— На помощь! Помогите!

Он орал так громко, что эхо повторяло его слова. Нам даже страшно стало. И кто же примчался нам на помощь? Конечно, сапожник. Он решил, что мы взаправду зовем на помощь.

— Сумели туда забраться, чертовы дети, сами и выбирайтесь! — крикнул он, злой, как оса.

Но он все-таки побежал по воде, перетаскал нас по одному и пошвырял на сушу. Хотя на нем были резиновые сапоги, он ругал нас все время. Но все-таки с его стороны было очень любезно спасать нас. Вообще-то это нам вовсе было не надо. Правда, мы об этом не посмели ему сказать.

Мы поскорее пошли домой, а он кричал нам вслед, что эти сопляки из Буллербю надоели ему до смерти. И чтобы мы больше не смели дотрагиваться до жердей в его изгороди.

Мы прошли уже большой кусок дороги, как вдруг я взглянула на ранец Лассе и спросила:

— А куда ты дел туфли Агды?

Лассе растерялся. Он сказал, что туфли, ясное дело, остались на камне. Он положил их на камень, когда доставал бутерброд с сыром. Мы все вернулись, не хотели, чтобы Лассе возвращался один.

И в самом деле, туфли лежали на камне, завернутые в газету. Погода была теплая, солнышко пригревало, и Лассе сказал, что можно снять башмаки и идти к камню вброд. Так мы и сделали. Вода была вовсе не такая уж холодная. Мы придумали, будто это не камень, а разбитый корабль, а мы пираты и хотим захватить несметное сокровище — туфли Агды. Но на корабле, понятно, было полно других пиратов, охранявших сокровище. И мы, бегая по воде, стреляли в них. Лассе, наш предводитель, первым вскарабкался на корабль, а мы за ним, с ножами в зубах. Ну, ясное дело, вместо ножей мы держали в зубах палочки. Под конец мы все уже были на камне. И Лассе, размахивая туфлями Агды над головой, закричал:

— Вот она, наша добыча! Смерть каждому, кто посмеет приблизиться к нам!

И тут появился сапожник. Это он «приблизился» к нам. Мне даже стало жаль его, бедняжку. Ведь, увидев нас, он понял, что напрасно спасал нас. Он разинул рот и долго не мог сказать ни словечка. А мы молча сидели на камне. Но под конец сапожник опомнился:

— Убирайтесь отсюда! — заорал он. — Убирайтесь, покуда целы!

И мы плюхнулись с камня в воду, побежали по дороге, быстро надели чулки и башмаки и со всех ног пустились наутек. А сапожник кричал нам вслед:

— Неужели вам мало места озоровать в Буллербю?

Тут мы пошли домой. И больше не останавливались. Ну разве что разок поглазели на птичье гнездо. Буссе знал одно дерево, на котором есть гнездо. Мы забрались на это дерево и поглядели на него. Там лежали четыре маленьких голубых яичка. У Буссе в коллекции есть такие яички. Но Буссе говорит, что птичьи гнезда и яйца надо беречь. И мы посмотрели осторожно. Ну, здесь мы задержались ненадолго.

Хотя, когда я все это рассказала маме, она сказала:

— Теперь я понимаю, что вам никак невозможно прийти домой из школы раньше пяти часов.

А Лассе пошел к Агде и пообещал ей, что на другой день принесет ей туфли с новыми набойками.

— Ты не беспокойся, — сказал он. — Я спрятал их в надежном месте. За ночь они никуда не денутся. Они лежат на разбитом корабле, и их караулят морские разбойники. И еще злющий сапожник.

Один раз на уроке фрёкен спросила Улле:

— Улле, ты почему это держишь пальцы во рту?

Улле застеснялся и ответил:

— У меня зуб шатается.

— Тогда вытащи его, когда придешь домой. А сейчас у нас урок арифметики. Завтра мы все поглядим на дырку, которая у тебя будет вместо зуба.

Улле испугался. Он считает, что вытаскивать зуб страшно, даже если он сильно шатается. Я тоже так думаю.

— Ерунда! — говорит папа. — Вытащить маленький молочный зуб вовсе не больно.

Может, это и не очень больно, но все равно страшно. За каждый зуб, который папа у нас вытаскивает, он платит нам по десять эре. Понятно, он вытаскивает только те зубы, которые шатаются, но с нас и этого хватает. Мне кажется, постоянно у кого-нибудь из нас зуб шатается. Вот Буссе нисколько не боится, когда у него тащат зуб. Тогда нечего ему и давать за каждый зуб по десять эре. Он просто привязывает к зубу толстую нитку, потом «дерг» головой, и зуба нет. А папа всё равно дает ему десять эре — за храбрость.