Наринэ Абгарян - Всё о Манюне (сборник)

Дядя Миша так просто сдаваться не умел. Результатом многочисленных экспериментов и смелых конструкторских затей стал легкий, но суперпрочный настольный складной мольберт с изменяемым наклоном верхней рамы и специальными присосками, которыми он намертво фиксировался на любой поверхности. Заполучив такую красоту, Карин– ка тотчас пустила ее в дело. Как раз накануне по телевизору показывали передачу «В мире животных», и сестра была очень впечатлена тем, как тигр в полете ударом лапы перебивает хребет буйволу. «А я чем хуже», – решила Каринка и в красивом тигрином прыжке скопытила Рубика метким ударом в район межлопатья.

Рубик мигом прикинулся тяжелораненым, приполз, медленно перебирая лапками, домой и два дня демонстративно не ходил в школу, мотивируя это тем, что сидеть больно и лежать больно, а уж ходить так больно, что вообще невыносимо! Наша мама передвигалась по двору пунктирными пробежками, чтобы не попадаться на глаза Рубиковой маме, и, кстати, очень зря, ведь тетя Лаура отлично знала своего сына и понимала, что все эти игры в парализованность не что иное, как желание пропустить школу, этот благословенный источник знаний. Рубик вообще в плане пропусков занятий настоящий профи. Однажды, например, он полдня смотрел на сварку, чтобы проснуться с воспаленными глазами и не идти в школу. Потому что два контрольных диктанта, по русскому и армянскому языкам, кого угодно до сварки доведут! Главное, рабочий постоянно отгонял его, но Рубик упрямо пролезал обратно на стройку и, не мигая, наблюдал за сваркой. Пришлось его назавтра в срочном порядке на прием к глазному вести.

Зато четвертные контрольные счастливо пропустил, паразит.

На самом деле такое поведение Рубика осуждать ни в коем разе нельзя. Четвертная контрольная – то еще испытание. Поэтому каждый выживает, как умеет. Кто парализованным прикидывается, а кто, как мой одноклассник Грант, наедается бакмаза – специального народного средства от кашля, которое готовится из жженого сахара и туты. Нормальный ребенок от бакмаза может только слипнуться, потому что сладости он чрезвычайной. Но Грант не нормальный ребенок, а аллергик, причем аллергия у него только на два продукта – на сахар и туту. От сахара и туты Гранта разносит так, что он начинает синеть и задыхаться. Так уж получилось, что оба эти продукта счастливо сошлись в бакмазе. Как только на горизонте маячит очередная контрольная, Грантик наедается тягучего черного сиропа и впадает в аллергическое неистовство. Приходится срочно доставлять его в больницу, где уколом снимают ему шок и оставляют в палате под наблюдением педиатра тети Светы. Выписывают Гранта только на следующий день, когда опасная контрольная уже позади.

Девочкам сложнее отлынивать от контрольных, девочки прилежные и лучше учатся. Опять же не решаются на всякие эксперименты со своим организмом. Хотя Манька с Каринкой не прочь были бы пропустить занятие-другое, но им банально не повезло со здоровьем. Если на меня, например, достаточно чихнуть, и я вся уже в бахроме из соплей, то с Манькой и Каринкой такой номер не проходит. Болеют они редко, ну, может, два-три раза в год, притом очень неудачно – всегда где-то в начале четверти, когда контрольные вообще не проводятся. Аллергией они тоже не страдают. Зубы у них хорошие, не болят. Уши тоже не болят. Можно, конечно, попытаться прикинуться больной, но маму с Ба не проведешь – это бесполезная затея. Вот и приходится исправно посещать школу и иногда, в особенно волнующие моменты, получать тройки по контрольной.

– Ну ничего, – погладила я Маньку по плечу, – все равно в четверти по математике у тебя получится пятерка, у тебя ведь одни пятерки в журнале!

– Это да, семь пятерок одна тройка не перебьет, – шмыгнула носом Манька. – Я особо и не расстраиваюсь, так просто, рассказала, что за тройку Ба отругала.

– Побила? – заволновалась Каринка.

– Неа, не побила. Пальцем потрясла, вот так. – Манька погрозила Каринке пальцем.

– Ну, это не больно! – махнула рукой Каринка.

– Ага. Но ведет-то она себя все равно странно!

– Как это странно?

– Ну вот так. Разговаривает сама с собой, что-то записывает в блокнот, а потом прячет его от меня в таких местах, что я найти не могу. В магазине вчера чуть не подралась, всем по триста грамм сыра продавали, а ей килограмм подавай, и чтобы с середочки, а не с краешка, где твердая корка! Хороший такой сыр, с дырочками.

– Купила?

– Купила, конечно. С вашей мамой вчера по телефону долго говорила. Главное, когда подойду, она начинает гундосить или вообще на французский переходит, чтобы я не понимала!

Мы с Каринкой переглянулись. Так вот с кем мама вчера целый час конспиративным шепотом общалась! Главное – ни разу по имени не назвала, обычно тетя Роза да тетя Роза, а тут одни труднопроизносимые французские или вообще азербайджанские слова говорила!

Нет, так дело не пойдет. Раз взрослые от нас что-то скрывают, то сами, как говорится, напросились. Теперь мы не отстанем, пока они не расскажут, что происходит.

– Пойдем спросим у нашей мамы, – предложили мы Маньке. – Если повезет – она нам честно все расскажет. А если нет – тогда что-нибудь придумаем.

– Побежали! – И Манька, размахивая скрипкой, пришпорила в сторону нашего дома. Следом, гремя мольбертом, рванула Каринка. Кросс традиционно замыкала я.

Мама открыла дверь за секунду до того, как мы стали в нее колотиться, – видимо, увидела нас в окно.

– Здрассьти, Тетьнадь. А чего это вы с Ба надумали? – сразу пошла в наступление Манька.

– Здравствуй, Манечка. А с чего это ты взяла, что мы с Ба что-то надумали? – вопросом на вопрос ответила мама.

– Вчера по телефону разговаривали на французском? Разговаривали, спрашиваю? – напирала Манька, скидывая ботинки.

– Было дело.

– Ба себя странно ведет? Ведет! Записи какие-то делает, вчера в магазине килограмм сыра взяла. С дырочками, швейцарский! И чего?

– И чего?

– А того! Нам с папой по кусочку отрезала, сама вообще есть не стала. Завернула в фольгу и убрала в холодильник. Словно и не нам вовсе она этот сыр брала! Сейчас руки помоем и вернемся, никуда не уходите.

И, подвинув маму, она ринулась в ванную. Мы потрусили следом, на маму старались не смотреть. Чтобы с боевитого настроя не сбиваться.

– Ну как? – шепнула Манька, яро смывая с рук мыльную пену.

– Нормально. Не сердится – уже хорошо, – шепнула я.

– Главное, не сильно на нее напирай, – инструктировала Каринка, – а то она этого не любит.

– А кто это любит? – заступилась за нашу маму Манька. – Я тоже этого не люблю.