Наринэ Абгарян - Всё о Манюне (сборник)

– Ну, значит, с грудями приеду.

– Горе луковое, – вздохнула Ба и стянула через голову платье в мелкий цветочек.

– Хихихи, – захихикали мы.

На Ба был большой закрытый синий купальник в малиновые разводы. Грудь у Ба заканчивалась ровно там, где начинался живот, а живот плавно перетекал в бедра.

– Ба, я и не знала, что ты такая толстенькая, – прыснула я.

– Наринэ! – рассердилась мама.

Но я смеялась и не могла остановиться.

– Ничего смешного, – отрезала Ба и надела на голову соломенную шляпу.

– Ба, ты на Страшилу Мудрого похожа, – не вытерпела Маня.

– Ты с ума сошла, Мария? – разозлилась Ба.

– Ладно, на Гудвина, – не сдавалась моя подруга.

Дядя Миша хотел сделать дочери замечание, но глянул на Ба, прыснул и спрятал лицо в ладони.

– Манюня, – решила вмешаться мама, – нельзя так с бабушкой разговаривать!

– А чего я такого сказала? – обиделась Манька. – Была бы она худая и костлявая, я бы сказала, что она на Железного Дровосека похожа.

– Хыхыхыыы, – покатился со смеху дядя Миша.

– Пригрела на груди клубок змей, – сердито пробубнила Ба, вытащила из сумки тюбик крема «Балет» и толстым слоем намазала себе нос.

– Главное, не сгореть, чтобы шнобелем не семафорить, – сказала назидательно. – Нарка, иди, и тебе нос смажу, – подозвала она меня.

– Почему как только шнобель, так все сразу Нарку вспоминают, – обиделась я, – не надо мне вашего крема!

Потом наши папы в два счета надули плавательные круги.

– Надя, я сегодня научу тебя плавать, – обрадовал папа маму.

– Не надо, – испугалась мама, – мне и так хорошо, и вообще, на кого я маленькую Сонечку оставлю?

– Я за ней пригляжу, – сказала Ба, – ты можешь спокойно поплавать. Если что, я тебя позову.

– Тут шумно, я могу не услышать вас, – упиралась мама.

– Надя, если я захочу, то меня и в Варне услышат, так что не волнуйся, – успокоила ее Ба.

– Юра, ты же знаешь, я воды боюсь, – взмолилась мама.

– Будем страх лечить, – потянул ее за руку папа.

– Завтра, ладно? – попросила мама. – Дай мне сегодня просто к морю привыкнуть.

– Ладно, – смилостивился папа.

– Вы пойдите поплавайте, а я вещи постерегу, – выдохнула с облегчением она.

– А я буду красивые камушки собирать, – сказала Гаянэ.

– Смотри у меня, – выпучилась Ба, – если хоть один камушек в нос засунешь, то вытаскивать его буду я. Тебе ясно?

– Ясно, – сказала Гаянэ.

– Умная девочка, – похвалила ее Ба, – ну что, пойдем плавать?

– Пойдеоооом! – заорали мы.

И мы побежали к морю. Маня бежала впереди всех, двумя руками придерживая на талии надувной круг и смешно двигая лопатками.

Дядя Миша подхватил ее под мышки и с разбега кинул в море.

– Иииииииииии, – завизжала Манька.

Потом папа таким же образом отправил в воду меня, а Каринку они с дядей Мишей раскачали за руки и ноги и швырнула дальше всех.

– Аааааааааа! – орала в восторге Каринка.

– Роза? – Обернулся к Ба папа.

– Нет уж, молодые люди, я как-нибудь сама, – сказала Ба и села прямо у кромки воды.

– Плавайте недалеко, чтобы я вас видела, – крикнула она.

Дядя Миша с папой пустились наперегонки и скоро оказались у буйков.

– Как два дельфина, – загордилась Манька.

– А мы как кто?

– А мы как три девицы у окна, – сказала Манька, – смотрите, как я умею делать – и она навалилась на круг, легла пузом на воду и задрала ноги. – Я похожа на русалку?

Мы с Каринкой повторили ее маневр.

– Теперь мы три русалки у окна, – обрадовалась я.

Потом Каринке стало скучно бултыхаться в воде, и она выдернула затычку сначала из моего, потом из Маниного круга.

В отместку мы выдернули затычку из ее круга и навалились на нее всем телом. Пока барахтались в воде, круги унесло волной. Хорошо, что рядом плавало много сердобольных дядечек и тетенек, они нам вернули круги и наказали больше не шалить.

– Куда ваши родители смотрят? – возмутилась тетенька в малиновой панаме.

– Они смотрят в другую сторону, потому что им стыдно, что мы их дети, – не растерялась Манька.

– Вот из-за таких безответственных взрослых и растет в мире количество преступников, – неосторожно сказала тетенька.

– Это кого ты преступниками обзываешь? – надвинулась на нее Ба. – Вроде на вид нормальная женщина, а туда же!

– Куда это туда? – растерялась тетенька.

– Да известно куда. Девочки, отплывайте подальше, мало ли чем можно от нее заразиться!

– П-позвольте, – пролепетала тетенька в малиновой панаме.

– Не позволю! – Ба сдвинула шляпу на затылок и стерла с носа толстый слой крема.

«Бить будут», – подумала тетенька и быстро-быстро отплыла в сторону.

– Николаи боз! – прогрохотала ей вслед Ба, сделала в воде два приседания и вышла обратно на берег.

– Ба-а, – взяла ее за руку Гаянэ, – водь, я габушгов нашда даздых.

– Деточка, ну ты сама напросилась, – выдохнула Ба и наградила Гаянэ своим фирменным подзатыльником.

– И камушки сами из носа посыпались, – рассказывала потом Гаянэ.

– Хэх, Гагасичка, – хмыкнул дядя Миша, – это еще что! У меня иногда целые звездные системы выскакивали из глаз от подзатыльников Ба. Хотя я никогда в жизни себе в нос ничего не засовывал.

– Бедненький, – пожалела его Гаянэ, – я, когда в следующий раз буду камушки себе в нос засовывать, и вам принесу.

Ба зашла в комнату в ту минуту, когда дядя Миша, заговорщицки подмигнув Гаянэ, говорил:

– И мы тогда вдвоем набьем наши носы и уши камушками до отказа, да?

Через секунду закатное небо озарил победный салют искр, вылетевший из Дядимишиных глаз, а следом все жители и гости славного города Адлера узнали все, что Ба думает о шлимазлах в целом, и о своем сыне в частности.

На второй день отдыха, прямо с раннего утра, мама прикинулась больной.

– Что-то голова у меня ноет, – делала она скорбное выражение лица, – видимо, у моря продуло. Я посижу на пляже, но в воду сегодня не полезу.

– Хе-хе, – засмеялся папа, – жена, я тебя не первый день знаю, ты лучше сразу признавайся, что боишься учиться плавать.

– Ничего я не боюсь, – забегала глазами мама.

– Ну и нечего тогда придумывать. Чуть что – сразу голова болит.

– Вестимо дело, – рассмеялась Ба, – голова болит – самая известная женская отговорка.

– И прямой путь к раннему климаксу, – ввернул папа.

– Ну и ладно, – обрадовалась мама, – будем жить с тобой как брат с сестрой. Ого, рифма на радостях пошла!