Жаклин Уилсон - Лили сама по себе

– Но мама…

– Не волнуйся, малышка! Скоро они во всём разберутся, я тебе клянусь, что разберутся. Просто смотри за ребятами и постарайся, чтобы вы все были вместе, – сказала мама.

– Ой, мама, не надо! Не уходи! – взмолилась я.

– Я не хочу уходить, – сказала мама, обнимая меня.

Полицейский просунул голову сквозь занавеску:

– К сожалению, я должен увести вашу маму. Ей придётся ответить на несколько вопросов, но вы не волнуйтесь – за вами кто-нибудь придёт. Пошли, Кейт! Я сдержал слово: вы убедились, что малышка жива-здорова – голову ей зашили и гипс наложили. Мы должны уйти, как только придёт соцработник.

– Нет! Не сейчас! Послушайте, дайте мне шанс! Вы всё неправильно поняли! Это их отца нужно забрать в тюрьму, а не меня. Разве не так, Лили? – в отчаянии воскликнула мама, прижимая к себе Бэкстера и Пикси.

– Да, это он во всём виноват – он не хотел за нами смотреть, – бормотала я. – Послушайте, вы не можете увести нашу маму! Она лучшая мама на свете! Она нас не оставляла, клянусь, не оставляла!

Он кивнул мне и сказал, что понимает, что я чувствую, и дал Бэкстеру и Пикси шоколада, чтобы они не плакали, но, казалось, не воспринял меня всерьёз. Затем пришла запыхавшаяся соцработник, от которой пахло п отом, потому что она торопилась. Она попыталась оттащить от мамы Бэкстера и Пикси. Они громко закричали, и мама тоже.

– Нет, не надо! Мама нас не оставляла! Почему вы не хотите меня слушать? Она думала, что мы с Мики. Вы не можете забрать её у нас! Она нам нужна, она нужна Блисс! – кричала я снова и снова, но всё без толку.

Маму выволокли из больницы, и нас оставили предоставленными самим себе.

– Какой кошмар! Они арестовывают маму за то, что она нас оставила, но в то же время заставляют её нас оставить!

– Лили, успокойся! Ты пугаешь малышей, – сказала соцработник. У неё был странный акцент и всё лицо усеяно родинками, похожими на маленькие грибочки, и я её возненавидела. – Это не только потому, что ваша мама уехала в Испанию: они проводят следствие по делу мошенничества с кредитной картой.

Это прозвучало как пощёчина, но всё равно она не смогла заставить меня замолчать.

– Они не могут повесить такое обвинение на мою маму! Это её подруга виновата – она дала ей свою карту. Моя мама ничего плохого не сделала!

– Полиция сейчас наводит справки, ты же знаешь, как это происходит. Они всё выяснят про твою маму. А пока я собираюсь отвести вас троих и чем-нибудь накормить, и потом найти вам место для ночлега, если мама не вернётся.

– Мы останемся здесь! Мы не можем покинуть Блисс!

– Нельзя разбить палаточный лагерь в больнице – здесь нет места. Медсёстры присмотрят за твоей младшей сестрёнкой.

– Я не могу её оставить! Она испугается. Я ей нужна. Мы все ей нужны, – уговаривала я. – Мама говорила, что мы должны держаться вместе.

– Боюсь, теперь тебе придётся делать то, что я скажу. Поцелуй свою сестричку на прощание и пойдём.

Я разрешила Бэкстеру первым попрощаться с Блисс.

– Передай этим медсёстрам, что если они сделают тебе больно, я приду и наподдам им, моя Блисс, – прошептал он, гладя ей макушку. – Я тебя люблю.

Я подняла на кровать Пикси.

– Люблю тебя, Блисс, – сказала она, звонко поцеловав её в щёку.

– И я тебя люблю, моя Блубелл-Блисс. Не волнуйся, я сделаю всё возможное, чтобы мы все были вместе. Ты такая храбрая девочка! Смелее, чем мы все вместе взятые. Мы скоро тебя навестим.

Блисс протянула руку, и наши пальцы переплелись, по потом мне пришлось выпустить её руку из своей. Нас забрали – Бэкстера, Пикси и меня. Соцработник отвела нас в столовую больницы и сказала, что мы можем выбрать всё что захотим. Мы были так потрясены случившимся, что ей пришлось выбрать за нас – рыбу с картошкой и горошком. Мы толком не могли есть, даже Бэкстер. Просто сжевали по несколько кусочков картошки.

– Доедайте, опоссумы! – весело сказала соцработник, потягивая свой кофе.

Достав свой мобильный телефон, она села за другой стол, чтобы куда-то позвонить.

– Опоссумы! – возмутился Бэкстер. – Она тупая.

– Она теперь наша мама? – спросила Пикси.

– Нет, конечно нет! У нас есть наша мама, глупышка! – огрызнулась я.

– Я хочу к ней, – заявил Бэкстер.

– Я знаю, мы её вернём, вот увидишь!

– Эта тётка на нас не смотрит. Попробуем удрать? – спросил Бэкстер.

– Если бы… но я не знаю, куда нам бежать. Ш-ш-ш, Бэкстер, я хочу послушать, что она скажет.

Я не смогла многого разобрать. « Трое детей, четвёртая в больнице – срочно найти семью – возможно, придётся их разлучить».

Я встала, подошла к ней и схватила её за руку.

– Вам нельзя нас разлучать! – возмутилась я. – Мы должны быть вместе. Поместите нас куда угодно, но нас должно быть четверо, когда Блисс станет лучше.

– Я делаю всё возможное, Лили, – сказала она.

– Разве нам нельзя просто пойти домой ? Я умею смотреть за малышами. Я всю неделю только этим и занималась, я всегда за ними ухаживаю. Пожалуйста !

Она посмотрела мне прямо в глаза:

– Я не могу тебе это позволить, Лили. Я знаю, что ты можешь присмотреть за ребятами, но это не разрешается. Извини. Я делаю всё, что в моих силах, чтобы найти вам подходящее место. Возможно, это только на ночь, пока мы не узнаем, что будет с твоей мамой. Не смотри на меня так. Я на твоей стороне.

Она действительно старалась, но не могла найти такую семью, в которую бы взяли нас всех. Сначала она нашла место для Пикси – женщину, которая брала малышей. Обычно она отказывалась от подопечных старше пяти лет, но соцработник убедила её взять и Бэкстера.

– А не могла бы она взять и меня тоже? – спросила я. – Обещаю, со мной не будет хлопот, и я помогу присмотреть за детьми. Я буду им очень нужна. Пикси ещё маленькая, она до сих пор любит, чтобы я несла её на руках, и Бэкстер не может без Блисс, и, если не найти к нему подход, он расхулиганится.

Они меня не слушали. Мне пришлось обнять малышей и оставить их с незнакомой женщиной в затрапезном домишке на другом конце города. Когда малыши заплакали, женщина, взяла их обоих на руки, хотя Бэкстер весил целый пуд. Казалось, она относится к ним по-доброму, но она была чужой .

– Как вы могли подумать, что эта тётя лучше присмотрит за малышами, чем я? – плакала я, сидя с соцработником в машине.

– Я знаю, что ты замечательно присматриваешь за детьми, Лили, но это не твоя обязанность. Тебе только одиннадцать лет – ты сама ребёнок. Не плачь, давай теперь попробуем пристроить тебя.