Виталий Бианки - Фомка-разбойник (cборник)

Звериные острова превратятся в парк. Звери забудут страх перед человеком, как забывают они его всюду, где человек их не тревожит зря, не пугает выстрелами.

Только косой черный плавник косатки, мелькнув далеко в волнах, напомнит нам, что мирное житье зверей на островах не отгорожено от мира высокой железной решеткой, как в парке.

Мы своими глазами увидим ту картину, какую видели участники экспедиции командора Беринга, выкинутые штормом на неизвестный остров.

Не придется уж нам только потрогать своими руками стеллерову морскую корову.

Зато, наверно, увидим мы на островах зверей новых, человеком выведенных пород: каких-нибудь необычайных, серебряных или золотистых, песцов, потомков теперешних.

Но много труда надо положить, чтобы из страны зверей, страны прошлого, сделать страну будущего.

Ученый пастух Иогансен в течение круглого года записывал все, что происходило у зверей и людей на Командорских островах.

Вот его записки.

21 марта – 27 апреля

Остров Беринга

Вот когда для нас наступил новый год. Промысел кончился. Усталые охотники один за другим возвращаются из пустынных ухожей (охотничьих участков) в селение. Два дня дается на полный отдых. Праздник растягивается на неделю. Последними прибывают промышленники с дальних ухожей на южном берегу острова.

Селение у нас одно, и сейчас собрались в нем все 45 алеутов-промышленников и 115 человек – их жен и детей. Если к этому прибавить два десятка нас, русских, то вот и все население острова. Куда меньше, чем в среднем столичном доме! А остров громадный – километров 90 длиной, площадью в 1665 квадратных километров – целая маленькая страна. Всю зиму мы были отрезаны от мира. Зимой были такие штормы, что ни один пароход не решился зайти в наши воды. Всю зиму мы не видались даже с нашими соседями – медновцами. Океан ревел страшно.

Ревет и сейчас. Только что прибежал к нам в селение первый гость с Медного. Говорят, шлюпка высадила его в бухте Перегребной и пошла в обход, а он побежал через горы и тундру сообщить: едут, везут. Везут они драгоценный груз: за целый год наблюдения над жизнью медновских зверей.

Смелые люди! В легкой парусной шлюпчонке пройти 26 миль по громадным волнам океана и без передышки – опять в путь! 26 морских миль – это самое короткое расстояние между островами: от северной оконечности Медного до бухты Перегребной. Перегребная находится на юго-восточном берегу острова Беринга, а наше село Никольское – на северо-западном его берегу. Шлюпке еще идти миль шестьдесят в обход острова. Ветер сейчас – норд-ост (северовосточный). Шлюпка пошла прямо на юг. Ей нужно обогнуть южную оконечность нашего острова – мыс Манати – и подняться за ветром вдоль западного берега.

Тяжелые буруны беспрерывно бьют в борт, кидают шлюпку на скалы. Дошла ли она до мыса Манати? Миновала ли его каменистый риф? Укрылась ли от сильного ветра за высокими горами нашего острова?

Это мы узнаем скоро – через сутки, если все благополучно.

Но долго-долго будем ждать пловцов, если что-нибудь с ними случилось. И никогда не узнаем, где и как они погибли.

Сутки тоже немалое время, когда знаешь, что жизнь людей в опасности. Сейчас небо темное, в сердитых тучах. Каждую минуту на нем может показаться страшное белое облачко, похожее на тряпку с рваными краями. Шторм грянет – и шлюпки нет.

Вот почему я поминутно хожу смотреть на барометр. Барометр стоит низко. На хорошую погоду надежды нет.

Стучат в дверь. Это Петр Березин, старшина промысла, по-здешнему – старшинка. Я показываю ему на барометр, делюсь своей тревогой. Но старшинка нисколько не верит барометру – машинке для предугадывания погоды.

Старшинка спокоен. Он улыбается.

Прошло два часа.

Барометр падает. Ветер заметно усиливается.

Мне это очень, очень не нравится.

Вечер.

С барометром что-то невероятное. В жизни своей не видал, чтобы так низко падало давление. Каждую секунду может разразиться ураган неслыханной силы. Конечно, шлюпка погибла.

Старшинке не втолкуешь. Он по-прежнему спокоен. Говорит: «Порга ничего не будет: рога луны устрые».

Алеуты во многих русских словах выговаривают «о» вместо «у» и наоборот.

К ночи барометр еще упал. Будет что-то невообразимое.

Мы со старшинкой пили чай. Вдруг стаканы зазвенели на столе. Я подумал: «Вот оно! Начинается».

Но это был просто подземный толчок, легкое землетрясение. Они тут частенько бывают; алеуты на них не обращают внимания.

Прилягу пока.

Под утро старшинка меня разбудил. Я был уверен, что кругом тихо и в окно спокойно глядит луна. Погода прекрасная.

А он говорит:

– Плохо. Порга будет.

Я посмотрел на барометр. Он значительно поднялся. Опасность, видимо, миновала.

Я спросил старшинку, почему он ждет пурги.

Он серьезно ответил:

– Луна крен дала.

Вот в такие приметы он верит всерьез, и его не разубедишь.

Поговорили о том, где теперь наши пловцы. Решили, что, наверное, уже половину расстояния до нас прошли. Миновали самые опасные места; они у нас на юге острова. И я лег совсем успокоенный.

А через два часа старшинка снова меня поднял и молча показал в окно.

Было уже светло, но ничего нельзя было разглядеть за окном: пурга, снег крутит, крутит… В стены дома глухо ударяет ветер.

Барометр стоял высоко.

Алеуты правы. В этой удивительной стране понимать барометр нужно не по-нашему. Здесь сталкиваются и переплетаются все воздушные течения океана. Здесь место, где зарождаются циклоны. И никогда не знаешь, что выкинет погода через час. О медновцах никто из нас ни слова. К чему?

Вот уже вторые сутки никто из нас не выходил из дому: шторм. За стенами дома невероятный грохот и гром. Дом качается. Такое ощущение, что его сорвало с земли и мчит куда-то по воздуху.

От шлюпки теперь не соберешь и щепочек. Больно думать о погибших.

В шлюпке их было человек пять. Все алеуты. Были среди них старики, очень опытные мореходы. Они не раз уже совершали такие весенние поездки с острова на остров и за это пользовались почетом и уважением. Здесь особенно чтят людей отважных и вместе осторожных. Только таким и удается проскочить весной с острова между двумя штормами.

Четвертые сутки. Вчера шторм кончился. Мы с Андрианом снаряжаемся в объезд ухожей. Моя обязанность – проверить, все ли юрташки в порядке. Юрташка – это домик промышленника.

Андриан – по-настоящему Андриан Пафнутьевич Невзоров – промышленник первой руки. Он, как все алеуты, лицом смугл, волосами черен, одет в робу – синюю американскую спецодежду. Чертами похож не то на эскимоса, не то на индейца. Он самый сильный человек на острове и один из первых промышленников. Дружба у нас с ним большая, испытанная в разных трудностях. Мне все хочется поговорить с ним о медновцах, но он молчалив.