Юлия Кузнецова - На что похожа любовь?

А меня распирало странное чувство. Ощущение свободы. Не от Даньки, я всё ещё любила его. Нет. От самой себя, от своих страхов.

Боже мой, я, всегда такая сдержанная и зажатая, надела жуткий латексный костюм с ушками и хвостом, рыже-седой парик и пришла разбираться с маленькой грубиянкой!

С ума сойти!

Я отдышалась. Меня разобрал смех. Но надо было торопиться в мой закуток, чтобы снять костюм, надеть пальто.

Однако мне не удалось осуществить мои планы. Возле входной двери толклись рабочие в синих комбинезонах. Оказалось, домофон сломался на самом деле, и они чинили его, не давая мне переодеться.

«Ну и ладно!» – весело подумала я, накинула пальто прямо поверх костюма и вышла на улицу.

Прошла мимо остолбеневших рабочих, с ушками на макушке и хвостом, торчащим из-под пальто, которое я не потрудилась застегнуть (пусть видят меня во всей красе!), и только уже собиралась завернуть за угол, как столкнулась с Данькой.

Глава 23

Я выпускаю свой тайфун

У него было очень суровое выражение лица. Брови сдвинуты, губы крепко сжаты. Он быстро шагал, размахивая руками, сжатыми в кулаки. Увидев меня, Данька замер. Кулаки разжались, удивление на лице сменило гнев.

– Вера?

Я тоже замерла. Ведь я не застегнула пальто, и «во всей красе» меня увидели не только рабочие, но и Данька.

Опешив, он медленно оглядел меня, затянутую в латекс, мой хвост, мою маску и ушки.

Я почувствовала, что краска заливает моё лицо. «Дура!» – взорвалось что-то у меня внутри громким криком, и, совершенно неожиданно для себя, я заорала диким голосом.

– А-а-а-а!

– Вера!

– А-а-а-а!

Я орала как сумасшедшая и не могда остановиться. Вот он, мой тайфун, смотрите! Вот они, мои эмоции, никто их не держит!

– А-а-а-а!

– Верка, ты что, с ума сошла? – испугался Даня.

Он подбежал ко мне, схватил за руки, а я продолжала вопить, уткнувшись ему в грудь и дрожа, словно птица, которую поймали и держат в ладонях.

Но он не отпускал меня, всё прижимал к груди, и, наконец, я затихла.

– Никогда бы не подумал, что ты можешь такие звуки издавать, – проговорил он ошарашенно.

– Да, вот такая вот настоящая я, – прошептала я, охрипнув от своего крика.

Он попытался оторвать меня от себя, но я не дала ему.

– Нет! Ты снова увидишь меня в этом идиотском костюме! И я снова буду орать!

– Не надо! Мне хватило тут одной симулянтки, спасибо!

– Тогда закрой глаза.

– И что?

– Просто закрой их. И… я…

– И ты?

– И я уйду.

– Ну нет. Сначала я хочу с тобой поговорить.

– О чём, Даня…

– О нас…

– О нас?

– Перестань. Мыесть.

– Наснет, – тихо сказала я.

И вдруг ощутила страстное желание, чтобы он переубедил меня.

– Мы есть, – устало повторил он, – давай сядем на лавку.

– Только с закрытыми глазами!

– Ладно…

– А у вас домофон сломан! – хрипло крикнула я рабочим, которые пялились на нас во все глаза.

Они смутились и отвернулись к двери. А я подвела Даньку к лавочке, на которой Регина корчила рожицы на фотографии. Мы сели.

– Ну, говори, – разрешила я.

– С закрытыми глазами, как дурак?

– Ладно, открой глаза, но смотри в другую сторону!

Он открыл глаза, пару секунд смотрел на рабочих, а потом повернулся ко мне и выпалил:

– Я был не прав!

– В чём?!

– Да в чём хочешь!

– Ну хорошо, с моим выступлением…

– Я был не прав!

– А Регина…

– Был не прав!

– Да перестань ты дурачиться! – разозлилась я. – Как вот с тобой можно разговаривать?

– Нежно.

– Что – нежно?!

– Разговаривать можно нежно.

– А ты заслужил, чтобы с тобой нежно разговаривали? Если да – поговорю.

– А ты умеешь так разговаривать? Если да – попробую заслужить.

– Ладно, я пошла, – я поднялась с лавочки.

– Погоди, – остановил он меня, – прости… Прости-прости-прости…

– Да ты всё время дурачишься, – с обидой сказала я, – не можешь выслушать по-человечески.

– Верочка, – нежно сказал он, – просто я не понимаю, как можно из-за такой ерунды ссориться, а? Мы ведь подходим друг другу, как никто. Одни книжки читали, одну музыку слушаем. Тебе нравится, как я играю, мне нравится, что ты ездишь в дом престарелых, навещаешь бабушек.

Я вскинула голову, но промолчала.

– У меня, правда, нет костюма мужчины-кота, – продолжил он, покосившись на мой хвост, – но я смогу одолжить у приятеля костюм Бэтмена. Или тебе больше нравится Джокер?

Я молчала. Может, если не реагировать на его шуточки, он поймёт, что, хотя на мне ушки и маска, я абсолютно серьёзна!

– Короче, мы идеальная пара.

Я вспомнила о том, как последние две недели лежала на диване, снедаемая тоской.

– Почему же ты не звонил? – горько спросила я.

– Ждал, пока ты перестанешь злиться, – широко улыбнулся он.

Сказать по правде – мне захотелось его ударить. Ему было плевать на мои чувства. Верочка разозлилась, но Верочка успокоилась и готова его простить. А он подведёт её снова. И она снова простит.

Ну нет, друг!

– Я даже вчера хотел тебе позвонить, – сказал Данька, – просто у нас тут ЧП.

Он кивнул на Регинин дом.

– Очередной приступ? – язвительно спросила я.

– Нет, представляешь, она симулировала! Врач сказал! Что она притворялась всё это время!

– Представляю, – вздохнула я, и вдруг мне пришла в голову мысль. – Скажи мне, а зачем ты сюда пришёл?

– Наорать на неё, зачем ещё-то.

– То есть ты бы не стал с ней шутить?

– Конечно, нет! Тут всё серьёзно…

– А если бы я вздумала подшутить над твоими проблемами с племянницей?

– Но ты же не собираешься? – нахмурился Даня.

– Ага, – сказала я, – значит, мои проблемы несерьёзны, а над твоими и пошутить нельзя? Что позволено Юпитеру – не позволено быку? Мне замычать?

– Перестань! – сказал он сердито. – Я не понимаю твоих намёков!

– Мои намёки, – ровным тоном сказала я, – касаются только одного. Ты меня подвёл. И это для меня – серьёзно. Сегодня я вспомнила один случай из детства. Я не стану тебе его пересказывать. Но с тех пор я считаю, что если человек не хочет делать со мной вместе что-то общее, вместе нам не быть никогда.

– Я хотел! Но я не мог!

– Или делает вид, что не может, – продолжила я холодно.

Даня растерянно смотрел на меня. Похоже, до него дошло, что всё всерьёз.

– То есть это всё? – спросил он с несчастным видом. – Конец?

– Был бы конец, если бы я не знала, что ты действительно не мог позвонить. Потому что твоя племянница прятала твой телефон!

– Так она ещё и…

– Подожди. Не ругай её. Ей нелегко сейчас, и я её немного понимаю. Просто будь с ней рядом. Только телефон не выкладывай, ладно?

Он покачал головой. А потом сказал:

– Знаешь, я хотел извиниться перед тобой. Помнишь, мы обсуждали то, что я выложил фото старушек в фейсбук. Я тогда тебе сказал: «Может, ты сама хотела, а я тебя опередил?» Прости, ладно? Это было свинством такое сказать. Я же знал, что для тебя это сокровенное дело. И не должен был свистеть о нём на всю округу.