Жаклин Уилсон - Двойняшки

Не хочу продолжать! Хочу остановиться! Нет, лучше вернуться назад. К тому дню, а может быть, раньше, когда папа поздно пришёл домой с блошиного рынка. К тем счастливым временам, когда двойняшки жили-поживали с папой и бабушкой. Назад, к тем ужасным дням, когда умерла наша мама и…

ПЕРЕСТАНЬ! ХВАТИТ! НЕ НАДО!

Нет, Руби! Мы уже не в силах остановиться. Нам нужно вспомнить. Ты что, не понимаешь? Мы должны и папу заставить вспомнить. Тогда он бросит Розу.

Ну ладно, рассказывай! Только побыстрее! Расскажи про маму, но только будто это выдуманная история, чтобы не было очень больно.

Жил-был юноша по имени Ричард, который влюбился в прекрасную девушку. Её звали Опал. Опалы — красивые камни. Они сверкают и переливаются разными цветами. Некоторые считают, что они приносят несчастье. Девушка Опал была прехорошенькой и сияла своей красотой, и Ричард понимал, что ему необыкновенно повезло, повезло, повезло, что он её встретил.

Ричард любил Опал, и иногда в шутку называл её ОХ-Я-ПРОПАЛ, потому что восхищался и её красотой, и умом, а кроме того, она была ему настоящим другом. Он подарил ей перстень с опалом.

А где он сейчас? Помнишь, как мы любили его примерять? Я его уже сто лет не видела. Ох, нет! Ах, Гарнет! Неужели ты думаешь, что папа подарит его Розе?

Нет, конечно, нет! Бабушка надёжно спрятала перстень в своей шкатулке с украшениями и говорит, что отдаст его нам, когда мы вырастем.

А кому из нас? Скорей всего, мне, учитывая разницу в возрасте. Но иногда я буду давать его тебе поносить, если, конечно, обещаешь не потерять.

Ты забыла, что из нас двоих я самая собранная! Послушай, ты меня перебила!

Продолжай. Ты остановилась на перстне. Итак, папа подарил маме…

Ричард подарил Опал красивый перстень с молочно-белым опалом в розовых, голубых, зелёных и фиолетовых крапинках, которые чудесно переливались, когда на них попадал солнечный луч.

У них была своя квартира.

Они поженились.

И у них родились дочки-двойняшки.

А кто из нас кто? Я младенец на руках у мамы.

Нет, это я. А тебя держит папа. Я нас нарисовала — мне лучше знать.

А вот и нет! Малышка на руках у мамы крупнее — сама посмотри! А я и была больше. Мы обе это знаем. Малышку зовут Руби. Это я!

Какое это имеет значение? Ладно, пусть мама держит тебя.

Давно бы так! Мама, конечно, и тебя взяла на руки. Сначала меня, потом тебя. А потом я перекочевала к папе, а потом…

А потом мы подросли, стали всюду топать, и у же не нужно было брать нас на руки. Хотя мама любила нас приласкать. Мы обе сидели у неё на коленях. Я помню.

Ты вспоминаешь ту фотографию. А давай вставим её в нашу книгу!

Это не просто фотография. Я помню. Мама уже была слабой, но в её нежных объятиях мы чувствовали себя защищёнными. Запах цветочных духов… Нас щекочут её кудрявые волосы… И она сама любила нас пощекотать. Помнишь? Мама играла с нами в игру "Маленькая свинка отправилась на рынок" и потом щекотала, а мы корчились от смеха. Помнишь, Руби?

(Она притихла — не любит вспоминать, потому что расстраивается, а она не умеет быть несчастной. Руби никогда не плачет. По этому признаку нас легко различить. Если кто-то из нас покраснел и вот-вот расплачется — это точно я.

Наверное, я чуть-чуть поплачу, когда допишу этот абзац. Ну, продолжим нашу историю. Закончим её побыстрее…)

Близнецы пошли в школу, а Опал и Ричард — на работу. По выходным они ходили в бассейн и в магазин и проводили уйму времени на морском побережье. В общем, жили как обычная дружная семья. Но потом всё изменилось, хорошие и счастливые события улетучились из нашей жизни.

Опал немножко приболела, и ей пришлось лечь в больницу. Вернувшись домой, она снова какое-то время чувствовала себя нормально, а потом снова заболела, и у же не могла больше работать, и лежала в гостиной на диване. Бабушке приходилось забирать близнецов из школы. Ричард перестал работать и ухаживал за Опал. Но ей не становилось лучше. Она умерла, и семья развалилась.

Ну вот, я дописала. Ты хочешь почитать, что получилось, Руби? Нет, не хочет. Это случилось три года назад, когда нам было семь лет. Сейчас нам десять лет, и жизнь вошла в свою колею. Мы никогда не сможем быть той, прежней семьёй, но сейчас у нас есть новая семья.

С нами живёт бабушка. Конечно, она не заменит нам маму — никто не сможет её заменить. НИКТО! ВООБЩЕ НИКТО! ОСОБЕННО ЭТА ГЛУПАЯ РОЗА-ЗАНОЗА В ЗАВИТУШКАХ!

Это Роза.

Нет, ЭТО Роза.

Да, это Роза, только настоящая Роза ещё хуже. И что папа в ней нашёл? Одному ему она и нравится! Бабушка её вообще не любит.

Видели бы вы её лицо, когда в то воскресенье папа явился с Розой! Мы все на неё уставились, и папа понёс околесицу — как она ему помогла, когда у сумки с книгами оторвалась ручка… Потом, как нарочно, её машина не завелась, и папе пришлось её подвезти, и по дороге домой они остановились около бара, чтобы выпить кофе со взбитыми сливками, и она хотела съесть на обед сэндвич, а папа сказал, что дома его ждёт чудесный ростбиф, а она заохала и заахала — сто лет не готовила себе ничего вкусного в воскресенье, и… угадайте, что было дальше. Правильно, он привёз её домой, чтобы она пообедала вместе с нами.

— Никаких проблем, да, бабуля? — спросил папа.

— Конечно, нет. Пожалуйста, проходите, садитесь, Роза. Еды полно. К сожалению, говядина немного пересушилась, и сегодня я не могу похвастаться своими клёцками. Они были восхитительными, так и таяли во рту, но…

— Но я подкараулила вашего зятя, поймала его, продержала в городе и испортила вам обед, — со смехом сказала Роза. — Простите, пожалуйста! — извинилась она, хотя по выражению её лица было видно, что ей ни капельки не стыдно.