Карл Хайасен - У-гу!

— Привет, Паштушка.

Хотя уже прошла целая неделя, нос у Даны Матерсона все еще был багровый и распухший. Правда, ни в какие мозги он не провалился, тут Гаррет немного загнул.

И еще у Даны почему-то распухла нижняя губа. Когда Рой передавал письмо, ничего такого не было. Может, тогда, на крыльце, мать все-таки залепила Дане по физиономии?

— У наш ш тобой ошталошь одно дельтше, Эберхард.

Из-за нового увечья Дана теперь сильно шепелявил.

— Какое еще «дельце»? — сказал Рой. — Я извинился. Мы в расчете.

Дана схватил Роя за лицо своей потной лапой размером со свиной окорок.

— До рашшета нам ш тобой ешше далеко.

Рой ничего ответить не смог. Не потому что нечего, а потому что у него был зажат рот. Он мог только смотреть в просветы между толстыми, воняющими табаком пальцами Даны.

— Ты пожалеешь, што вообще шо мной вштретилша, — грозно прошепелявил Дана. — Я штану шнитьша тебе в кошмарах!

Автобус внезапно затормозил. Дана быстро отпустил лицо Роя и чинно сложил руки — на случай, если водитель посмотрит в зеркало. Трое школьников вошли в автобус и, заметив Дану, ринулись наперегонки занимать свободные места возле водителя.

Как только автобус тронулся, Дана опять потянулся к Рою, но тот хладнокровно отбросил его руку. Дана, качнувшись назад, изумленно уставился на него.

— Ты хоть прочел мое письмо? — спросил Рой. — Все будет хорошо, если ты оставишь меня в покое.

— Ты шейчаш…Ты штукнул меня по руке?! Глажам швоим не верю!

— Ну так подай на меня в суд.

Дана вытаращил глаза.

— Што ты шкажал?

— Я шкажал, что тебе надо проверить шлух, приятель… а заодно и мозги.

Рой не знал, что заставляет его издеваться над Даной. Он совершенно не рвался получить по шее, но что ему оставалось? Поджать хвост и извиняться?

Рой считал себя настоящим профи по общению с драчливыми придурками: очередная порция таких придурков сваливалась на него в каждой новой школе. В этом деле главное не сдаваться, и они оставят тебя в покое и переключатся на кого-нибудь другого. Но самому задирать их — дело опасное.

Рой заметил, что несколько Даниных дружков следят за ними с заднего сиденья. Значит, Дане придется показать им, какой он крутой чувак.

— Ударь меня, — сказал Рой.

— Чего?

— Давай, ударь — может, полегчает.

— Ты полный кретин, Эберхард!

— А ты тупой как дерево, Матерсон.

Это сработало. Дана перегнулся через сиденье и ударил Роя кулаком по голове.

— Ну вот. Полегчало? — спросил Рой, возвращаясь в вертикальное положение.

— Ешше как! — прошипел Дана.

— Хорошо.

Рой отвернулся и открыл свой комикс.

Дана ударил его снова. Рой упал на сиденье. Дана довольно всхохотнул и что-то крикнул дружкам.

Рой снова сел прямо. Голова уже болела, но он, не подавая вида, невозмутимо поднял комикс с пола и положил на колени.

Дана ударил его левой рукой, такой же толстой и потной, как и правая. Падая, Рой невольно вскрикнул, но крик заглушило громкое шипенье тормозов.

У Роя даже мелькнула надежда, что водитель все видел и решил навести порядок. Но водитель, как всегда, понятия не имел, что происходит в салоне: просто автобус подъехал к следующей остановке.

Пока все загружались и рассаживались, Дана вел себя как образцовый гражданин. Рой опустил взгляд и уставился в комикс. Сейчас автобус тронется, и все начнется снова.

Они проезжали квартал за кварталом. Рой, неподвижный как статуя, готовился принять следующий удар. Но следующего удара все не было. Наконец любопытство взяло верх, и он бросил взгляд через плечо.

Удивительно! Дана угрюмо пялился в окно, а рядом с ним устроился кто-то из только что вошедших. Что за важная персона решилась сесть рядом с Даной и испортила ему всю забаву?

— Ну? Чего уставился? — буркнула персона.

Несмотря на боль и шум в голове, Рой невольно улыбнулся.

— Привет, Беатриса, — сказал он.

В школе была сплошная нервотрепка. В какой бы кабинет Рой ни зашел, все бросали свои дела и глазели. Наверное, удивлялись, как это он еще живой и руки-ноги на месте.

Когда после алгебры Рой вышел в коридор, у него за спиной прогремела целая рулада художественных пуков — Гаррет, разумеется. Он схватил Роя за рукав и потянул в туалет.

— Эй, у тебя нездоровый вид. Отпросись с уроков и дуй домой.

— Да я нормально себя чувствую, — сказал Рой, хотя на самом деле у него все еще болела голова от Даниных кулаков.

— Послушай меня, чувак! — горячо прошептал Гаррет. — Плевать, как ты там себя чувствуешь. Ты больной, ясно? По-настоящему заболел, понял меня? Звони маме и вали домой.

— Ты что-то знаешь?

— Он будет тебя ждать после седьмого урока.

— Ну и пусть ждет.

Гаррет затащил его в туалетную кабинку и запер дверь.

— Это-то зачем? — пробормотал Рой.

Гаррет приложил палец к губам.

— Я знаю пацана из Даниного класса, — возбужденно зашептал он. — Он сказал, Дана собирается тебя отловить еще до того, как ты сядешь в автобус.

— И что он собирается со мной сделать?

— Ха! Тебе непонятно?

— Прямо здесь, в школе? Как?

— Братишка, я не собираюсь его об этом расспрашивать. Кстати, ты не говорил, что еще и по губе ему заехал.

— Это не я. Извини, — Рой отпер кабинку и вытолкал приятеля за дверь.

— Так что ты собираешься делать? — крикнул Гаррет уже снаружи.

— А что делают в туалете?

— Да я не про то! Я про сам знаешь кого!

— Что-нибудь придумаю.

Но что? Даже если сегодня ему удастся улизнуть от Даны, в понедельник все повторится снова: он будет прятаться, Дана будет его подстерегать. И так день за днем, до самых летних каникул.

Есть, конечно, кое-какие варианты, но тоже ничего хорошего. Можно пожаловаться завучихе, мисс Хеннепин, только чем она поможет? Вызовет Дану к себе в кабинет и прочтет нотацию, на которую тот плевать хотел? Кто станет принимать всерьез завуча с длинной кривой волосиной на губе?

Можно сказать родителям, но тогда они перепугаются и заберут его из «Южной тропы». В результате придется ездить за тридевять земель в какую-нибудь частную школу, каждый день носить дурацкую форму и зубрить латынь — если только Гаррет не соврал.

Третий вариант — еще раз извиниться, изобразив искреннее раскаяние. Но это унизительно, да и смысла нет: Дана все равно не уймется.

Наконец, можно полезть в драку. Рой был реалист: он понимал, что шансы у него почти нулевые. На его стороне скорость и мозги, но Дана гораздо сильней. Он размажет Роя по стенке.

Как-то у Роя с папой был один разговор — про драки. «Надо, конечно, бороться за правое дело, — сказал тогда мистер Эберхард. — Но между храбростью и безрассудством иногда слишком тонкая грань».

Похоже, что драка с Даной Матерсоном проходит по категории безрассудства.