Туве Янссон - Муми-папа и море

Муми-тролль подумал, что портрет морской лошади изменился. В жизни море не было таким синим, да и луна не такой большой. Он сел за стол и прошептал как можно тише:

— Мама, я живу на поляне в лесу.

— Да ну? — удивилась Муми-мама. — Там хорошо?

— Да, очень. Может, ты хочешь пойти и взглянуть?

— Конечно. Когда ты поведешь меня туда?

Муми-тролль быстро оглянулся по сторонам, но Муми-папа был погружен в свою тетрадь. Тогда он шепнул:

— Сейчас. Прямо сейчас. Сегодня вечером.

— Да-а, — сказала Муми-мама. — Но не лучше ли пойти туда вместе завтра утром?

— Это не то же самое, — сказал Муми-тролль. Муми-мама кивнула и продолжала шить.

Муми-папа писал в своей тетради: «Некоторые вещи меняются по ночам. Для расследования: что делает ночью море? Наблюдения: мой остров меняется в темноте из-за а) некоторых странных звуков и б) некоторых несомненных движений». — Муми-папа поднял карандаш и помедлил мгновение. Потом он продолжал: «Может ли сильное эмоциональное возбуждение личности передаваться ее окружению? Пример: Я действительно был очень расстроен, потому что не мог найти маму. Разобраться в этом».

Он перечитал написанное и попытался прийти к какому-то выводу, но не смог. Поэтому он бросил это занятие и побрел к своей кровати.

Натягивая на себя одеяло, он предупредил:

— Прежде, чем лечь спать, проверь, выключена ли лампа. Запах керосина нам ни к чему.

— Конечно, дорогой, — сказала Муми-мама.

Когда Муми-папа заснул, Муми-тролль взял штормовой фонарь и повел Муми-маму через остров. Они остановились посреди верескового поля и прислушались.

— Ночью всегда так? — спросила она.

— Да, от этого в самом деле становится не по себе, сказал Муми-тролль. — Но не тревожься. Это только остров. Понимаешь, ночью, когда мы все спим, он бодрствует.

— Понимаю, — сказала Муми-мама. — Если это в самом деле так.

Муми-тролль вел ее к парадному ходу на свою поляну. Время от времени он оглядывался, чтобы убедиться, что Муми-мама следует за ним. Она путалась в ветках, но ей удалось кое-как добраться до поляны.

— Так вот где ты живешь! — воскликнула она. — Как здесь хорошо!

— С крыши осыпались все листья, — объяснил Муми-тролль. — Но ты бы видела ее, когда она была зеленая. Если лампа зажжена, поляна кажется пещерой.

— Представляю, — сказала Муми-мама. — Надо принести коврик и ящики, чтобы сидеть… — Она посмотрела вверх и увидела звезды и проплывающие мимо облака. — Знаешь, иногда мне кажется, что остров двигается вместе с нами. Нас куда-то уносит…

— Мама, — вдруг сказал Муми-тролль. — Я встретил морских лошадей, но им, кажется, совсем нет до меня дела. Я хотел лишь играть с ними на берегу, смеяться с ними, они такие красивые…

Муми-мама кивнула.

— Не знаю, можно ли дружить с морской лошадью, — очень серьезно сказала она. — Не стоит расстраиваться. Я думаю, ими просто нужно любоваться, как любуются красивыми птицами или пейзажами.

— Наверное, ты права, — согласился Муми-тролль.

Они слышали, как дует ветер в лесу. Муми-тролль почти совсем забыл о Морре.

— Извини, мне нечем тебя угостить, — сказал Муми-тролль.

— Для этого найдется время завтра, — утешила Муми-мама. — Мы можем устроить здесь маленький пикник, и остальные тоже могут прийти, если захотят. Что ж, было приятно увидеть, где ты живешь. А теперь я, пожалуй, вернусь в маяк.

Проводив Муми-маму домой, Муми-тролль погасил штормовой фонарь. Ему хотелось побыть одному. Поднимался ветер. Из-за темноты, грохота моря и чего-то, сказанного Муми-мамой, его охватило чувство безопасности.

Он подошел к месту, где скалы круто спускались к черному озеру. Он слышал плеск, но не остановился, а зашагал вперед, легкий, как воздушный шарик, и ни чуточки не сонный.

И вот он увидел ее. Морра вышла на остров и рыскала у подножия маяка. Она ходила взад-вперед шаркающей походкой, нюхала вереск и близоруко оглядывалась. Потом она побрела к болоту.

— Она ищет меня, — подумал Муми-тролль. — Но она может успокоиться. Я не собираюсь зажигать фонарь. На это уходит слишком много керосина.

Минуту он стоял неподвижно, глядя, как она одиноко бродит по острову.

— Она сможет потанцевать завтра ночью, — сказал он сам себе, чувствуя себя добрым и снисходительным. — Но не сейчас. Сегодня я хочу побыть дома.

Муми-тролль проснулся на рассвете в панике. Он был заперт. Он задыхался в своем спальном мешке. Что-то прижало его, и он не мог высвободить лапы. Все перевернулось вверх дном, и Муми-тролля окружал странный коричневатый свет и странный запах, словно он находился глубоко внизу, под землей.

Наконец ему удалось расстегнуть молнию спального мешка. Вокруг клубилось облако пыли и сосновых иголок, весь мир, казалось, изменился. Муми-тролль совсем растерялся. Повсюду по земле и через его спальный мешок ползли коричневые корни. Сейчас они не двигались, но в темноте они переместились. Лес вытащил свои корни и переступил через Муми-тролля, как будто он был камнем. Коробок спичек был там, где всегда, рядом с ним стояла бутылка черничного сока. Но поляна исчезла — ее просто больше не существовало. Все проделанные Муми-троллем туннели заросли. Казалось, он очутился в первобытном лесу, который бежал вместе с деревьями, полз по земле и волочил за собой его спальный мешок. Муми-тролль вынужден был ухватиться за него, потому что это был очень хороший спальный мешок, да к тому же полученный в подарок.

Он заметил штормовой фонарь, висящий на дереве, там, где он его оставил, но само дерево переместилось.

Муми-тролль сел и что было сил позвал Малышку Мю. Она немедленно ответила серией сигналов, похожих на звуки небольшой трубы или на вой сирены далеко в море. Муми-тролль пополз в направлении звука.

Он вылез на дневной свет, ветер дунул ему прямо в лицо. Муми-тролль поднялся на дрожащие лапы и посмотрел на Малышку Мю с чувством глубокого облегчения. Он впервые подумал, что она почти хорошенькая.

Несколько кустов поменьше, которые без труда вытянули свои корни из земли, уже лежали спутавшись в вересковом поле. Болотистый участок ушел в землю и походил на глубокий зеленый овраг.

— Что происходит? — закричал Муми-тролль. — Почему они это делают? Я не понимаю.

— Они боятся, — сказала Малышка Мю, глядя ему прямо в глаза. — Они так испуганы, что каждая елочная иголка встала дыбом. Они испуганы даже больше тебя! Если бы я не знала, что это невозможно, я бы решила, что здесь побывала Морра. А?