Марина Бутовская - О дохлой кошке и живых котятах

Все это продолжалось очень долго, но я не уходила, потому что было страшно интересно. Новорожденный появился на свет ближе к утру. Сестра моя в этот момент сидела, расставив ноги, и головка ребенка мягко скользнула на листья, устилавшие пол хижины. Сестра слегка придерживала тельце. Через минуту он уже появился целиком.

Роды – трудная работа

В большинстве традиционных культур женщины рожают в вертикальном положении. Они сидят на корточках, стоят на коленях либо на полусогнутых ногах, держась за натянутую веревку, цепь от очага или перекладину. Такое положение тела оправдано с точки зрения законов физики:тело младенца выталкивается из материнского лона не только благодаря работе мускулатуры, но и под действием силы тяготения.

У других народов женщины рожали сидя – для этого изобрели специальные стулья или кресла. У египтян рожениц усаживали на два особых кирпича, украшенных изображениями головы богини Мешенит, покровительницы новорожденных, и знаками, приносящими счастье. Такие кирпичи называли «родильными». Их можно увидеть в музее. Несколько позднее в том же Египте появился родильный стул, напоминавший по форме гончарный круг. Стул стоял на четырех ножках: считалось, что роженицу охраняют целых четыре богини Мешенит – по одной на каждую ножку. Традиция класть роженицу горизонтально в момент родовых схваток возникла сравнительно недавно, примерно лет 200–250 тому назад в Европе, и, повидимому, объясняется соображениями удобства для врача-гинеколога, принимающего роды. В это время вместо женщин-повитух, тысячи лет принимавших роды, появились врачи-мужчины. Разумеется, врача вызывали только в богатые семьи, а простой народ до недавнего времени пользовался услугами повитух и знахарок. В далеком прошлом главной обязанностью повитух было перерезать пуповину,соединяющую мать и ребенка. По-гречески слово «повитуха», в сущности, и означало «перерезающая пуповину». У древних греков, если рождался мальчик, В качестве награды за трудповитуха получала пуповину. Пуповину мальчика повитуха могла продать в качестве амулета беременным женщинам, ибо все они страстно желали родить сына.

– Пуповину не перерезали, пока из тела роженицы не вышла плацента, – продолжала свой рассказ Михи.

– Что такое плацента? – спросила Аля, которую настолько ошеломил рассказ, что она даже забывала задавать вопросы.

– Это такое место внутри матки, вроде нароста, к которому прикреплен ребенок во время беременности. Ты что, не проходила еще биологию? – удивилась Михи. Ей и в голову не приходило, что Але, хоть ростом она и выше, только десять лет, и анатомию человека она еще не проходила. – Ну вот, пока выходила плацента, ребеночек лежал на полу. Плацента была связана с ребеночком пуповиной. Ее надо было перерезать. Небольшим бамбуковым ножом она сама перерезала пуповину. А меня попросили передать роженице кусочки тлеющих углей из костра. Сестра осторожно взяла угольки и прижгла ими ранку.

Пуповина – священный предмет

У русских, как и у многих других народов, пуповина рассматривалась как священный предмет. Как только младенец появлялся на свет, пуповину перерезали в нескольких сантиметрах от живота. Если рождалась девочка, под пуповину подкладывали какие-нибудь предметы женского обихода – например, прялку или веретено. Пуповину мальчика перерезали на топоре. Затем повивальная бабка обмывала младенца и посыпала его солью крест-накрест – от сглаза. Обмывали младенца не только ради гигиены: в древности считали, что до рождения ребенок пребывал в каком-то ином мире, и надо было смыть следы его пребывания там.

Отрезанную пуповину завязывали узелком, тщательно высушивали и прятали в надежное место. Там она хранилась многие годы и выполняла роль амулета. Иногда ею натирали лицо ребенку, чтобы был красивым. А лет в семь ребенка подвергали небольшому испытанию: предлагали ему развязать на пуповине узел. Если ребенок легко справлялся с заданием, считалось, что он будет умным и удачливым.

– Ой! – воскликнула Аля. – Совсем забыла о котятах! Они, наверное, с голоду умирают! Побежали!

Аля схватила Михи за руку, и они помчались в пансионат к голодным котятам. Михи с большим сочувствием отнеслась к их судьбе, и девочки вместе их покормили.

Сами они, как выяснилось, опоздали на обед, но ругать их было некому, поскольку все взрослые уже сидели в конференц-зале. Впрочем, повариха тетя Маша, которая сочувствовала и котятам, и Але, предложила полную тарелку пирожков с вареньем, что, как известно, прекрасно заменяет любой обед. Заметив Михи, которая скромно стояла неподалеку, тетя Маша ахнула:

– О господи! Это ж надо, какая черная! А что, пироги-то мои она станет есть?

– Станет, станет, – успокоила ее Аля. – Пироги с вареньем все народы едят!

Девочки забрались в беседку, и Михи продолжила рассказ о рождении племянника:

– Когда ребеночек родился, сестра встала и обтерла его листьями. Потом приложила к груди, и тот мгновенно зачмокал. Сестра сказала, что ей уже не больно. Она ходила по хижине, и никто не удивлялся, что она так быстро после родов пришла в себя. Мальчик родился прелесть какой – крупный, здоровый, и всем жен-щинам понравился. У нас, у папуасов, женщины сильные и выносливые. Не то что европейские женщины.

Аля молчала. Ей никогда в голову не приходило, что роды у женщин такой тяжелый и сложный процесс.

– Неужели и мы будем так мучиться? – тихо спросила она. – Мою маму, когда пришло время родить моего младшего братика, забрали на «скорой помощи» в родильный дом, и через неделю она вернулась уже с малышом. Но она сказала мне, что ей, когда она рожала, сделали обезболивающий укол и было совсем не больно.

– Да, в Европе и в Америке женщинам часто делают обезболивание, а папуасские женщины могут рожать сами, – сказала Михи, и Аля вдруг усомнилась: а не придумала ли Михи всю эту историю про роды в женской хижине.

– Знаешь, – вспомнила Аля, – я один раз видела по телевизору, как врачи принимали роды у женщины, а рядом был ее муж. Он здорово переживал, держал жену за руку и донимал акушерку – каждые две секунды спрашивал, скоро ли появится ребенок. А когда ребенок появился, муж чуть в обморок не упал от страха. И пока врачи приводили его в чувство, пуповину перерезала акушерка.