Любовь Воронкова - Волшебный берег

Белка не знала, что делать. Тронет? Не тронет? А лепёшка лежит на пеньке и ждёт.

— Мы не тронем тебя, Белка! — сказала Аринка. — И Дружок не тронет. Спускайся!

Белка поверила и стала потихоньку спускаться. С ветки на ветку, всё ниже, ниже…

И вдруг — ж-ж-ж! — толстая палка взвилась откуда-то из-за куста и ударила по стволу.

Белка мелькнула среди хвои, крикнула:

— Обманщики!

И тут же исчезла.

А из-за калинового куста вышел Корней — Аринкин брат. Он был толстый, коренастый и, как он считал, самый умный на свете. Его так и звали: Корней-Всех-Умней.

Он поглядел Белке вслед и сказал с досадой:

— Эх, промазал!

Аринка так и бросилась на Корнея:

— Ты зачем её, а? Ты зачем, а?

А Лёня чуть не плакал от злости и от стыда:

— Эх ты!

Корней глядел на них, то на Лёню, то на Аринку:

— А чего я? А чего вы? Человек она, что ли?

— Нет, ты скажи, — приступил к нему Лёня, — зачем ты хотел её убить?

Но Корней совсем не знал, что ответить.

— А чего? Ну, и убил бы. А чего? Подумаешь! Твои они, что ли?

Тут Лёня не выдержал. Он размахнулся корзинкой и ударил изо всех сил Корнея по спине.

Корней рассердился.

— А, ты драться? Ну, драться-то и я умею — не дурак! — Он выхватил у Лёни корзинку, забросил её в кусты так, что все лепёшки из неё разлетелись, и принялся молотить Лёню кулаками.

Лёня пытался защищаться, но у Корнея кулаки были крепче. Аринка била Корнея по спине, но у него и спина крепкая: Аринка бьёт, а он не чувствует. Что поднялось тут на колокольчиковой полянке! Лёня кричит, Аринка кричит, Дружок лает, хватает Корнея за штаны!.. А Корней молча бьёт.

Но вот ударил ещё с правой и с левой, и Лёня упал в траву.

— Понял? — сказал Корней.

Аринка протянула Лёне руку.

— Вставай.

Но Лёня встал сам. На лбу у него вздулась шишка, на щеке закраснелась царапина. Он отряхнулся и пошёл собирать лепёшки. Аринка стала помогать ему. Дружок тоже хотел помочь, но Лёня не велел.

— Ступай, съешь, которая на пеньке, — сказал он.

Дружок весело взмахнул хвостом и в один миг слизнул кусок сладкой лепёшки с пенька.

Лепёшки кое-как собрали, уложили в корзинку, укрыли полотенцем. И пошли.

И тут Лёня увидел, что всё на полянке изменилось. Солнышко не ходило среди деревьев, не раскрывало колокольчики — оно, как обычно, висело в небе. И деревья ничего не говорили, они, как всегда, чуть шелестели листьями. И птицы не пели складную песню — они просто чирикали кто как умел…

Корней ещё раз крикнул вслед:

— Понял?

Ему никто не ответил.

— А что, меня будут бить, а я буду стоять? — продолжал он. — Я не дурак небось. Я умный.

Ему опять никто не ответил.

Тогда Корней сломил цветущую ветку с калинового куста, счистил с неё и цветы и листья — сделал хлыст.

Засвистал лихо и пошёл домой. Он шёл и топтал своими толстыми пятками нежные колокольчики. А хлыстом размахивал и сбивал головки всем цветам, которые ему попадались.

В озере было полно солнца. Солнце играло в маленьких волнах, запускало широкие лучи в глубину, а у берега рассыпалось белыми блёстками.

Феня только что накормила уток. Теперь они отдыхали на тёплом прибрежном песке. Весь берег был белый от белых уток.

Лёня и Аринка вошли в утиный загон. А Дружка не пустили.

— Жди здесь, — сказал Лёня. — Собакам нельзя на ферму. Уток распугаешь.

Дружок вяло махнул хвостом, опустил голову и улёгся у калитки. Ждать так ждать. Это дело собачье.

— А! — весело сказала Феня. — Вот как хорошо, что пришли. Сейчас чай пить будем.

— С лепёшками! — подхватила Аринка. — Мы тебе лепёшек принесли!

Лёня молча протянул Фене корзинку с лепёшками.

— Вот молодцы! — обрадовалась Феня.

Она взяла корзинку, развернула полотенце и удивилась:

— Батюшки! Что же это с лепёшками? Все на куски развалились. И трава на них налипла. И мох. Что это у нас в печке — лес, что ли, вырос?

Лёня и Аринка молчали.

Феня взглянула на Лёню и ещё больше удивилась:

— Батюшки родные! Да откуда ты, Алексей? На лбу фонарь светится. И щёку располосовал. Дрался, что ли?

— Ничего не дрался… — начал было Лёня.

Но Аринка перебила его:

— Дрался! Дрался! С нашим Корнеем. Корней его и отлупил!

— За что же он тебя?

— Я его корзинкой по спине.

— А за что же ты его?

— Корней белку хотел убить, — встряла Аринка, — а Лёня заступился.

— А зачем же сразу драться? Ты бы поговорил с ним, объяснил бы…

— Да, поговоришь с ним. Он только и знает: «Подумаешь! Твои они, что ли!»

— Эх ты! — усмехнулась Феня. — Защитник слабых!

И пошла в вагончик за чайником. Вагончик этот стоял на самом берегу. Там была Фенина постель — ведь и ночевать приходилось на озере, уток одних не оставишь. Там и керосинка стояла, а на ней кипел чайник.

Феня накрыла суровой скатёркой стол, врытый ножками в землю под рябиной. Поставила кружки. Достала сахар. Хорошо чай пить, когда над головой зелёные ветки, под ногами тёплый песок, а перед глазами синее озеро!

После чая Феня пошла по берегу посмотреть — всё ли тихо в её утином царстве-государстве. Лёня и Аринка тоже пошли с ней.

— Всё равно я буду защищать слабых, — сказал Лёня, — если их будут обижать.

— А меня будешь защищать? — спросила Аринка.

— И тебя буду.

— А ещё кого?

— Птиц защищать буду. Белок. Деревья.

Лёне вспомнилось, как Корней наступал своими толстыми пятками на колокольчики, и добавил:

— И колокольчики тоже защищать буду.

Тут Феня усмехнулась:

— Чтобы защищать слабых, надо самому сильным быть. А тебя, видишь, Корней и то отколотил.

Лёня сжал кулаки, покраснел. Можно бы и обидеться на Феню за такие слова. Но разве за правду обижаются?

— Вот ты надулся, а зря, — сказала Феня. — Подумай сам. Если бы наши солдаты только кричали: «Не дадим в обиду свою Родину!» А ни стрелять, ни воевать не умели бы — что бы получилось? Пустые слова. А кому пустые слова нужны?

Аринка увидела, что Лёня нахмурился.

— Пойдём к Пугалу, а? — сказала она. — Давно у него не были.

— Какое там Пугало! — засмеялась Феня. — Там теперь зелёный Тополь стоит. Вы его и не узнаете!

Раньше на бугорке возле птичника стояло Пугало. Его поставили там, чтобы пугать ворон, потому что вороны любят таскать маленьких утят. А сделали это Пугало так: вбили свежий тополевый кол, привязали крестовину, надели на него рваный пиджак и старую шапку. Так оно стояло, махало рукавами, а вороны думали, что это человек стоит.

Но потом с Пугалом случилось весёлое чудо. Свежий тополевый кол пустил корни, выкинул зелёные ростки, и Пугало стало деревом!

Лёня сразу повеселел, когда Аринка напомнила про бывшее Пугало.

— Побежим! — крикнул он.

И они помчались на бугорок.

Да, в самом деле, на бугорке возле птичника стояло дерево, молодой зелёный Тополь. Листья у него блестели, кора так и сияла, как отполированная, она ещё не успела огрубеть и потрескаться.