Пауло Коэльо - НА БЕРЕГУ РИО-ПЬЕДРА СЕЛА Я И ЗАПЛАКАЛА

Я снова почувствовала, что сбита с толку и не понимаю, что происходит. Кто-то приблизился ко мне, обвил рукой мои плечи. Кто-то другой обнял с другой стороны.

Обнявшись, мы ввосьмером образуем круг, наклоняемся вперед так, что наши головы соприкасаются.

Это и в самом деле похоже на живой шатер. Дождь усиливается, но никто не обращает на это внимания. Поза, в которой мы стоим, требует всего нашего внимания и тепла наших тел.

– Пресвятая Дева Непорочно Зачавшая, помоги моему сыну, сделай так, чтобы он нашел свой путь, – говорит мужчина, обнимающий меня справа. – Прочтем «Аве Мария» для моего сына.

– Аминь, – отвечают остальные, и восемь голосов начинают молитву.

– Пресвятая Дева Непорочно Зачавшая, просвети меня, ниспошли мне дар целителя, – произносит женский голос из нашего «шатра». – Прочтем «Аве Мария».

Снова звучит «аминь», и следом – молитва. Каждый из восьмерых излагает свою просьбу, и все поддерживают ее своей молитвой. Я удивляюсь самой себе – потому что молюсь, как ребенок, и, как ребенок, верю, что нам будет дарована благодать.

На долю секунды установилась тишина. Я поняла, что пришел мой черед обратиться к Деве с молитвой. В других обстоятельствах я умерла бы со стыда – и ничего бы не сумела из себя выдавить. Но здесь было Присутствие, и оно придавало мне уверенности.

– Пресвятая Дева Непорочно Зачавшая, научи меня любить, как любила Ты, – слышу я свой голос. – Пусть эта любовь крепнет во мне и в том, к кому она обращена. Прочтем «Аве Мария».

Мы молимся вместе, и вновь приходит ко мне чувство освобождения. Столько лет боролась я против собственного сердца, ибо страшилась печали, страдания, забвения. Но я всегда знала, что истинная любовь – превыше всего этого, что лучше умереть, чем перестать любить.

Однако мне казалось, что лишь другие наделены отвагой, необходимой для этого, а у меня ее нет. И только сейчас поняла – есть! Если даже любовь несет с собой разлуку, одиночество, печаль – все равно она стоит той цены, которую мы за нее платим.

«Нельзя думать только об этом, я должна сосредоточиться на церемонии». Священник, который вел нашу группу, попросил разомкнуть кольцо и сказал, что теперь мы будем молиться за болящих. Люди молились, пели, танцевали под дождем, славя Господа и Пречистую Деву. Время от времени все начинали говорить на неведомых языках, покачивая из стороны в сторону воздетыми ввысь руками.

– Тот из нас, у кого хворает невестка, пусть знает, что она выздоравливает, – в какой-то момент сказала женщина.

Возобновились молитвы, а вместе с ними – песнопения и танцы. Время от времени раздавался голос этой женщины:

– Тот из нас, кто недавно потерял мать, пусть крепко верует, что она пребывает в царствии небесном.

Позже он рассказал мне, что это и есть дар пророчества, что некоторые люди обладают свойством предчувствовать, что сейчас происходит за тысячи миль от них или что вскоре произойдет.

Он так никогда и не узнал об этом, но я верила в силу голоса, говорившего о чудесах. Я ждала, что эта женщина вот-вот скажет о любви двоих из нас, я надеялась, что она возвестит – эту любовь благословили все ангелы, святые, Бог и Богиня.

Не знаю, сколько продолжалось это радение. Люди вновь принимались говорить на неведомых языках, пели, танцевали, воздев руки к небу, молились за ближних своих, просили ниспослать чудо, свидетельствовали, что благодать снизошла на них.

И наконец священник, руководивший церемонией, произнес:

– Давайте помолимся за всех тех, кто сегодня впервые участвует в этом харизматическом обновлении.

Стало быть, я здесь не одна такая. Сознание этого успокоило меня.

Вновь зазвучало песнопение. На этот раз я не пела вместе со всеми, а только слушала и просила, чтобы благодать осенила меня.

А нужно мне было многое.

– Примем благословение, – сказал священник. Все повернулись к освещенной пещере на другом берегу реки. Священник прочел несколько молитв и благословил нас. После этого все расцеловались, поздравили друг друга с праздником и разошлись.

Он подошел ко мне. Лицо его было веселей, чем обычно.

– Ты вымокла насквозь, – сказал он.

– И ты тоже, – смеясь, ответила я.

Мы сели в машину и вернулись в Сент-Савен. Как я мечтала об этой минуте, а теперь, когда она наступила, – не знаю, что сказать. Какими словами описать дом в горах, книги и диски, обряд, неведомые языки и шатер, образованный восемью молящимися?

Он живет в двух мирах. Где-нибудь и когда-нибудь эти два мира сольются в один – и мне необходимо понять, как это произойдет.

Но слова в такие моменты ничего не значат. Любовь познается только любовью.

– У меня только один свитер, – сказал он, когда мы вошли в комнату. – Надень его. Завтра куплю себе другой.

– Давай повесим одежду на калорифер. К утру она высохнет, – ответила я. – А у меня есть майка, я ее вчера выстирала.

На несколько мгновений воцарилась тишина. Одежда. Нагота. Холод.

В конце концов он вытащил из чемодана еще одну футболку.

– Сгодится вместо ночной рубашки?

– Конечно.

Я погасила лампу. В темноте стянула с себя промокшую одежду, развесила ее над калорифером и повернула регулятор на полную мощность.

Уличный фонарь давал достаточно света, чтобы он видел мой силуэт и знал, что я – голая. Я надела майку и нырнула под одеяло.

– Я люблю тебя, – услышала я его голос и сказала в ответ:

– Я учусь любить тебя.

Он закурил.

– Как, по-твоему, сейчас подходящее время?

Я знала, о чем он говорит. Поднялась и присела на край его кровати.

Красный огонек сигареты через равные промежутки времени освещал его лицо. Он взял меня за руку, и так мы просидели несколько мгновений. Потом я высвободилась и погладила его по голове.

– Ты не должен спрашивать, – ответила я. – Любовь не задает вопросы, ведь если мы начнем задумываться – начнем бояться. Это – необъяснимый страх, я не стану даже и пытаться облечь его в слова. Это может быть страх того, что тебя отвергнут, не примут, страх нарушить очарование. Звучит нелепо, но это так. А потому надо не спрашивать, а совершать поступки. Как ты сам и столько раз говорил – надо рисковать.

– Я знаю. И никогда прежде не спрашивал.

– Ты уже завладел моим сердцем, – сказала я, делая вид, что не слышала его слов. – Завтра можешь покинуть меня, но мы всегда будем вспоминать чудо этих дней; романтическую любовь, возможность, мечту. Но я думаю, что Господь в неизреченной и бесконечной мудрости своей запрятал ад посреди рая. И сделал это для того, чтобы мы всегда были настороже. Для того, чтобы мы, наслаждаясь радостью Милосердия, не забывали про столп Строгости.

Руки, гладившие мои волосы, напряглись.

– Ты – способная ученица, – сказал он.