Елена Усачева - Рыцарь на коньках

Идея была проста, как все гениальное, и, главное, не затратная – картон и клей, больше ничего.

– Фотографии нужны, – напомнила Аня, и все ей пообещали принести с десяток своих фотографий, чтобы было из чего выбрать. Подготовку подарка доверили девчонкам во главе с Плотниковой. Ну, не мальчишкам же в самом деле такое поручать!

Через два дня подарок был готов. Красная бархатная бумага, наклеенные на нее яркие цветы и деревья, на ветках которых были «развешаны» фотографии, написаны пожелания и расставлены подписи. Все это было украшено ленточками и блестками.

Даже твердокаменный Щукин умилился. Он подержал в руках пущенный по кругу подарок, хлопнул им об ладонь и довольно заулыбался.

– Хорошо, – изрек он, передавая сердце дальше. – Очень хорошо, – повторил он, глядя на Махина.

Серега понимающе закивал. Шейко повертел перед носом красную картонку, совершенно не понимая, чем здесь можно восхищаться. Подарили бы лучше торт или пачку салфеток – все польза. А сердце? Куда его денешь? На стенку повесить пыль собирать? Вроде не шедевр, не Айвазовский. Какое удовольствие видеть одни и те же лица в школе и дома?

В раздумьях он стал так сильно размахивать картонным сердцем, что живые девчачьи сердца не выдержали.

– Абориген! – заволновались они. – Помнешь!

– Дубина криворукая, верни!

– Отдай им, – Леха светился от удовольствия. Так и хотелось подсунуть ему лимон, чтобы немного подкислить жизнь.

Щукин выбрался из толпы жаждущих получше изучить подарок, следом за ним в коридор устремилась его гвардия.

– Ждем два урока! – Щукин отдавал приказания на ходу, как Петр Первый при Полтавской битве. – Они перестанут носиться с этим дурацким сердцем, и на большой перемене мы заберем его. Плотникова в ауте, все на рогах. Мы на коне.

Махин довольно заржал и потер руки.

– Почему на коне? – смутился Валька. Сердце ему, конечно, не нравилось, но Плотникову было жалко.

– Ладно, ты будешь на жирафе, – милостиво разрешил Леха. – Значит, на тебе портфель. Отследишь, когда он останется без присмотра, и закинешь в мужской туалет, там мы с ним разберемся.

И Петр Первый, то есть Леха Щукин, ушел вперед, оставив Вальку в мучительных раздумьях. Что-то ему в этом плане не нравилось.

То ли его все еще смущал подарок, плод старания девчонок. То ли что-то в плане Щукина было не так...

Портфель! Точно! Пройти по коридору с ярко-красным портфелем и остаться незамеченным невозможно. И ладно бы они хотели стащить у Плотниковой домашку – все бы поняли и не осудили. А то ведь они собирались оттуда вынуть общеклассное достояние, сердце всего 6 «А».

Надо было отказываться.

Шейко уже собрался это сделать, как вдруг увидел одиноко стоящий ярко-красный чемодан Плотниковой в двух шагах от себя.

Куда делась хозяйка и почему рассталась со своим сокровищем, осталось загадкой, разгадывать которую у Вальки не было ни желания, ни времени. Он вдохнул побольше воздуха, шагнул вперед, схватил портфель и сунул к себе под ноги.

А вот теперь надо было немного подумать. Потому что с такой уликой незамеченным выйти из класса не получится ни при каком раскладе.

А ведь портфель-то ему и не нужен! Ему нужно только то, что там лежит.

Как можно бесшумней Валька щелкнул замком. Долго искать бархатное сердце не понадобилось, оно само прыгнуло ему в руку.

Теперь с красным сердцем под мышкой он был еще более заметен, чем с красным портфелем. Портфель вещь невинная. Ну, взял по ошибке, с кем не бывает! Мужчины очень часто дальтонизмом страдают – думал синий, а он оказался красный.

А вот сердце – это настоящая улика.

Долгую секунду Валька боролся со слабостью в ногах, и уже дернулся, чтобы выбежать из класса, когда в дверь впорхнула стайка принцесс, одним своим видом приговорив Шейко к пожизненному заключению, немедленному расстрелу и смерти через повешение.

Не задумываясь, Валька подтащил к себе первый попавшийся портфель, а вернее, рюкзак и сунул сердце туда.

А в следующую секунду объявилась хозяйка рюкзака.

Носова застыла над Валькой в недоумении.

– Ты чего вцепился? – буркнула она, дергая рюкзак за лямку.

– Это... давай помогу, – выдавил из себя Шейко, не в силах выпустить из рук ценную добычу. – Это... до кабинета донесу.

– А ну, пусти! – сильнее потянула Лена.

– Это... как принц, – выдал последний аргумент Валька, чувствуя, что от одного слова «принц» у него мурашки бегут по спине. – Это... чтобы ты тренировалась.

Какое-то время Лена сжимала лямку рюкзака, не по-доброму изучая перепуганное лицо одноклассника, а потом сдалась. Незаметно для самой себя выпрямилась, задрала подбородок и сделала руки буквой «О».

– Ну ладно, – царственно кивнула она и пошла по проходу.

Наверное, при каждом ее шаге должны были звенеть бубенчики и разлетаться во все стороны бабочки. Но из-за шума и гвалта ничего слышно не было, а все бабочки уже давно залегли в зимнюю спячку. Да и величественного выхода все равно не получилось – по дороге Ленку пару раз толкнули, на ногу ей чуть не свалился стул, сама она успела отпихнуть от себя зазевавшегося одноклассника. Словом, в коридор Носова вывалилась уже не в таком пафосном виде, в каком начинала свое триумфальное шествие по классу.

Дальше произошло то чудо, которое иногда случается с людьми. Шейко почти дошел до кабинета истории и уже смирился с мыслью, что ничего сделать не сможет, когда рюкзак у него из рук выхватили.

Есть такая великая школьная забава, называется она «А ну-ка, отними!». В честь нее даже конфеты назвали. Но по незнанию вместо школьников нарисовали на обертке собачку. Игра эта примитивная – рюкзак выхватывается из рук зазевавшегося ученика и отправляется летать по всему холлу. По ходу игры из него выпадает все содержимое. Хозяин рюкзака должен бегать по кругу и жалостливо вымаливать пощаду себе и своей собственности. Игра заканчивается, когда хозяину рюкзака надоедает бегать за игроками и те теряют к нему интерес. Или когда звонок прозвенит. Или когда, как джинн из бутылки, появится учитель или завуч и остановит игру. Впрочем, последнее случается крайне редко. Завуч обычно сидит в своем кабинете, а учителя стараются не выходить в коридор на переменах, дабы не мучиться, разбираясь с какой-нибудь очередной школьной заварушкой.

Рюкзак Носовой совершил свой первый перелет, потом второй, клапан его при этом открылся. Ленка секунду сохраняла спокойствие – ведь известно, что равнодушие может остановить любую игру, даже такую веселую, как пинание чужого чемодана. Но стоило выпасть первой тетрадке, как она ринулась в бой. Зазевавшиеся мальчишки полетели в разные стороны.

Из рюкзака посыпались ручки, и тут уж в игру вступил Валька. Он с такой яростью кинулся на защиту Ленкиного чемодана, словно это как минимум была корона Российской империи, а не потертый рюкзак с учебниками и тетрадями.