Светлана Лубенец - Фенечка для фиолетовой феи

Патронташ произвел именно то впечатление, на которое и был рассчитан. Инессу Аркадьевну до такой степени испугал только что изобретенный Золотаревой стиль «military-comics», что она попыталась собственноручно снять с сумасшедшей ученицы ее новое украшение.

– Не имеете права! – отбросила ее руки Ксения. – Я же не снимаю с вас вашу дикую бижутерию, хотя она меня так же шокирует, как вас мой патронташ!

Инесса нервно поправила сбившиеся на сторону бусики из полудрагоценных камней и громогласно заявила:

– После шестого урока всем остаться на классный час!

– С какой стати мы должны за Золотареву отдуваться? – недовольно поинтересовалась Резцова.

– Дело не только в… – Инесса поморщилась от негодования, – в Золотаревой! Все вы совершенно от рук отбились! Прямо не знаешь, что вы еще завтра или… может быть… даже сегодня… выкинете!

На классном часе выяснилось, что журнал 9-го «В» пестрит кем-то наставленными отметками против разных фамилий, а не только против Золотаревой. Ксения почувствовала, что внутри у нее что-то оборвалось – возможно, какой-то очень важный орган сместился на неположенное место. Слишком уж ей вдруг стало некомфортно и тревожно.

– И у кого же стоят лишние отметки? – осторожно поинтересовалась Овца Долли.

– Как выяснилось, те двойки, что я выставила Золотаревой в дневник, никто из учителей ей не ставил, и я не понимаю, почему она мне об этом не сказала.

Учительница после бесславно проигранной ею битвы за патронташ говорила о Ксении в третьем лице и старалась не смотреть в ее сторону. Ксения же, напротив, безжалостно и в упор рассматривала свою классную даму и думала о том, как несправедлив мир. Кто сказал, что ее макияж хуже, чем ядовито-малиновая помада Инессы? У учительницы были такие тонкие и невыразительные губы, что она была вынуждена самостоятельно ежедневно исправлять этот природный недостаток путем их увеличения с помощью помады. Результата она достигала при этом такого, что Ксении при встрече с классной руководительницей всегда казалось, что она только что лопала прямо из банки малиновое варенье и забыла вытереть лицо.

– А еще лишние пятерки, – продолжала между тем Инесса Аркадьевна, – стоят у Брошенковой, Резцовой, Белых…

Она назвала еще несколько фамилий, но Ксения слушала плохо. Сейчас она думала о том, что кто-то понаставил этих отметок, надеясь в случае неудачи все свалить на нее. А может быть, ни на какую удачу тот, кто это сделал, и не рассчитывал, а целенаправленно собирался подставить ее.

– Две лишние двойки стоят у Германовича – по геометрии и еще одна у Сыромятниковой – по литературе…

Ксения обернулась к Стасу. Он в недоумении смотрел на нее расширившимися глазами. Она постаралась как можно выразительнее отрицательно покачать головой, чтобы он понял, что она на такое не способна.

– …и если вы не признаетесь, кто это сделал, то ко всему классу будут приняты самые крутые меры! – услышала Ксения голос классной руководительницы.

– Какие же?

– С какой это стати?!

– Мы ничего не делали! – неслось со всех сторон.

– В самом деле, Инесса Аркадьевна, – перекрыл всех голос Германовича, – какие такие страшные меры нам угрожают?

– Я думаю, что ваш класс просто расформируют – и все дела, – устало произнесла учительница, села за стол и предложила: – Так что лучше признайтесь, ребята, сами, кто это сделал. Я еле замяла историю с побегом, а теперь вот еще один подарочек… Журнал – это же документ! Его теперь переписывать надо или где-то заверять… Я, признаться, и сама точно не знаю, что с ним будут делать…

В классе повисла тишина, а потом девятиклассники, как в каком-нибудь шоу, стали по очереди с постоянным интервалом разворачиваться к Ксении, позади которой сидел только Стас Германович. Ему некуда было повернуться, и он вынужден был глазами буравить затылок Золотаревой. Через несколько минут весь класс в упор смотрел на Ксению. Под враждебными взглядами одноклассников она вынуждена была вскочить с места, довольно немелодично звякнув своими цепочками и брелоками.

– Что вы хотите этим сказать? – приподнялась со своего места и Инесса Аркадьевна.

– Они хотят сказать, что это я… – испуганно произнесла Ксения.

– Что – ты?

– Ставила в журнал отметки…

– Что за чушь? Сама себе двойки ставила? – отмахнулась классная руководительница.

– Да… cама себе поставила…

– Ксения, сядь, – вконец раccердилась Инесса. – Это абсолютно неоригинально. Наоборот, очень глупо и… на тебя не похоже.

– И тем не менее это я! – Голос Золотаревой набрал силу.

– Да? – Учительница усмехнулась. – И зачем же, скажи на милость?

– Ну… чтобы всем понравиться… Вы же знаете, класс меня не любит…

– И чтобы тебя полюбили, ты наставила себе двоек? Никогда не поверю!

– Ну и напрасно. – Порозовевшую Ксению уже несло так, что не остановить. – А других я специально пятерками решила порадовать!

– И на что ты рассчитывала? Неужели думала, что учителя не заметят на страницах журнала лишние отметки?

Ксения кивнула, изображая полную умственную отсталость.

– Та-а-ак! Я-я-сно! – иронично протянула Инесса Аркадьевна. – Решила кого-то выгородить! Только кого? – вот что интересно. Имейте в виду, – она обратилась ко всему классу, – я не поверила ни единому ее слову! Но если никто не признается, ей придется отвечать! Вы хотите, чтобы Золотареву исключили из школы?

Одноклассники молчали, но и Инессе, и Ксении было ясно, что они не против ее исключения, а наоборот за. И даже мечтают, чтобы это произошло, причем как можно скорее. Классная руководительница посмотрела на Золотареву и неожиданно для себя пожалела ее. Она вспомнила, как сама, будучи еще Инночкой Сосновской и учась в шестом классе, вот так же стояла одна против всех. Ее обвиняли тогда в том, что она украла из классного аквариума двух черных меченосцев, а на самом деле все было совсем иначе. Меченосцы просто почему-то вдруг взяли да и всплыли вверх раздувшимися животами в ее дежурство по классу. Инночка двумя пальчиками выловила дохлых рыбок и выбросила в туалет для девочек. Она была не виновата, но все долго еще обзывали ее рыбьей воровкой, потому что у нее дома, в ее собственном аквариуме, жили и собственные ее меченосцы. Они отличались от классных красными плавниками, но никто не хотел этого знать. Инесса Аркадьевна тряхнула головой, отгоняя грустные воспоминания, и ей вдруг до боли захотелось надеть на себя такой же патронташ, как у Золотаревой, взять в руки автомат Калашникова наперевес и встать рядом с Ксенией бок о бок, вдвоем – против всех, на защиту чести, достоинства и доброй памяти безвременно скончавшихся меченосцев. Разумеется, она подавила в себе это желание, велела девятиклассникам все еще раз хорошенько взвесить и вышла из класса.