Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса

Профессор Кхембридж кашлянула довольно отчётливо.

— Хотите леденец от кашля, Долорес? — бросила профессор Макгонаголл, даже не поглядев в сторону Кхембридж.

— Ах нет, большое спасибо, — отозвалась Кхембридж с тем жеманным смешком, который Гарри люто ненавидел. — Я лишь хотела узнать, не могу ли прервать вас на по-о-олсекундочки.

— И, осмелюсь предположить, узнали, что можете, — сквозь зубы процедила профессор Макгонаголл.

— Я немного засомневалась: а обладает ли мистер Поттер подходящим темпераментом для того, чтобы стать аврором? — сладко пропела профессор Кхембридж.

— Вот как? — с отменным безразличием сказала профессор Макгонаголл. — Что же, Поттер, — продолжила она так, будто никто её не перебивал, — если ваши намерения серьёзны, я бы рекомендовала вам подтянуть до нужного уровня оценки по превращениям и зельеделию. Как я вижу, профессор Флитвик последние два года ставил вам «хорошо» и «сверх ожиданий»… с заклинаниями, по— видимому, всё в порядке. Что касается защиты от сил зла, то здесь ваша успеваемость в целом высока; профессор Люпин считал, что у вас… Может быть, всё-таки предложить вам леденцы от кашля, Долорес?

— О нет, благодарю, не нужно, Минерва, — жеманясь, отказалась профессор Кхембридж, которая только что громко кашлянула. — Просто меня обеспокоило, что вы, должно быть, не видите справки о последних оценках Гарри по защите от сил зла. А я уверена, что вложила в его дело записку…

— Эту? — профессор Макгонаголл с явным омерзением достала из папки розовую бумажку, поглядела на неё, приподняв брови, и без комментариев убрала обратно.

— Как я говорила, Поттер, профессор Люпин считал, что у вас ярко выраженные способности к этому предмету, а очевидно, что для аврора…

— Разве вы не поняли моей записки, Минерва? — медовым голосом осведомилась профессор Кхембридж, позабыв кашлянуть.

— Разумеется, поняла, — ответила профессор Макгонаголл. Она так сильно сжимала зубы, что слова выходили неразборчиво.

— В таком случае я… я не понимаю… не вполне понимаю, зачем вы даёте Поттеру ложную надежду…

— Ложную надежду? — повторила профессор Макгонаголл. Она упорно не хотела повернуться к Кхембридж. — У него высшие оценки по всем тестам…

— Очень жаль, но я вынуждена возразить вам, Минерва. Как видно из моей записки, Гарри очень плохо успевает по моему предмету…

— Видимо, мне следовало выразиться яснее, — сказала профессор Макгонаголл, поворачиваясь наконец к Кхембридж и глядя ей прямо в глаза. — У него высшие оценки по всем тестам, которые проводили компетентные преподаватели.

Улыбка пропала с лица Кхембридж так внезапно, словно у неё в голове перегорела лампочка. Она откинулась на спинку стула, открыла чистый лист и принялась строчить с неимоверной скоростью. Выпуклые глаза быстро катались из стороны в сторону. Профессор Макгонаголл повернулась к Гарри. Её глаза горели, тонкие ноздри вздувались.

— Какие-нибудь вопросы, Поттер?

— Да, — сказал Гарри. — Допустим, с оценками всё нормально. А что это за психологические тесты и испытания, которые надо проходить?

— Нужно продемонстрировать умение не сдаваться в трудных обстоятельствах и работать в условиях стресса, — ответила профессор Макгонаголл, — а ещё, поскольку обучение авроров длится три года, упорство и хорошую работоспособность, не говоря о прекрасных практических навыках использования защитной магии. Всё это означает, что после школы вам предстоит ещё очень много учиться, и, если вы не готовы…

— Кроме того, вам будет интересно узнать, — ледяным тоном сообщила Кхембридж, перебив профессора Макгонаголл, — что министерство досконально изучает личные дела претендентов. И их криминальное прошлое.

— …если вы не готовы после окончания «Хогварца» снова сдавать экзамены, вам следует подумать о другой…

— … а следовательно, этот юноша имеет не больше шансов стать аврором, чем Думбльдор — вернуться в «Хогварц».

— То есть, шансы высоки, — заметила профессор Макгонаголл.

— Поттер был под судом, — громогласно объявила Кхембридж.

— Поттер был оправдан по всем статьям, — ещё громче отозвалась Макгонаголл.

Профессор Кхембридж встала. При её росте этого можно было и не заметить, но наигранное жеманство на широком дряблом лице уступило место такой холодной ярости, что Гарри стало страшно.

— У Поттера нет ни единого шанса стать аврором!

Макгонаголл тоже встала. С её стороны это был куда более эффектный ход — она как башня возвышалась над профессором Кхембридж.

— Поттер, — звеняще произнесла она, — я помогу вам стать аврором, даже если это будет последнее дело моей жизни! И даже если мне придётся каждый день с вами заниматься, я позабочусь, чтобы вы достигли необходимых результатов!

— Министр магии никогда не возьмёт Гарри Поттера на работу! — сильно повысив голос, воскликнула профессор Кхембридж.

— Будем надеятся, что к тому времени у нас будет новый министр! — крикнула профессор Макгонаголл.

— Ага! — завизжала профессор Кхембридж, тыча коротким пальцем в сторону Макгонаголл. — Вот! Вот-вот-вот! Так я и думала! Вот чего вы хотите, Минерва Макгонаголл! Чтобы в кресло Корнелиуса Фуджа сел Альбус Думбльдор? Метите на моё место? Хотите стать старшим заместителем министра и директором школы впридачу?

— Вы бредите, — с надменной невозмутимостью отозвалась профессор Макгонаголл. — Поттер, наша беседа окончена.

Гарри перекинул рюкзак через плечо и, не осмелившись даже взглянуть на профессора Кхембридж, поспешил выйти. Он шёл по коридору, и вслед ему неслись громкие крики: Кхембридж и Макгонаголл истошно орали друг на друга.

Когда чуть позже профессор Кхембридж вошла в класс, она всё ещё дышала так, будто пробежала марафонскую дистанцию.

— Надеюсь, ты передумаешь, Гарри, насчёт того, что вы затеваете, — зашептала Гермиона, едва они открыли учебники на главе тридцать четыре, «Политика непротивления и ведение переговоров». — Кхембридж и так жутко злая…

Кхембридж то и дело бросала на Гарри яростные взгляды. Тот сидел, не поднимая головы и невидяще уставившись в «Теорию защитной магии», и думал, думал…

Что скажет Макгонаголл, которая выказала ему такое доверие, если его застукают в кабинете Кхембридж? И что, собственно, мешает ему вернуться после уроков в гриффиндорскую башню? А летом, в каникулы, расспросить Сириуса о сцене в дубльдуме. Вроде бы ничто не мешает… но при мысли о таком благоразумном поступке на душе становится ужасно тяжко… и потом, близнецы… они уже спланировали отвлекающий манёвр… и ещё нож, подаренный Сириусом, который лежит сейчас в рюкзаке вместе с отцовским плащом-невидимкой…