Александр Барков - Неукротимый партизан

Лесок заметно редел. По опушке вилась одинокая тропа. И вдруг впереди, словно сквозь туман, Денис увидел всадников на конях. В тот же миг знакомый казак пробежал, крича: «Скачет! Скачет!»

Денис сделался «весь взор и внимание, любопытство и восторг».

В нескольких саженях от него лихо скакал худощавый и стройный всадник на гнедом коне с чёрной гривой. Из-под копыт лёгким облачком вздымалась пыль.

Белая, с растёгнутым воротом рубаха, узкая солдатская каска, шпага, блестящая на солнце; пристальный взгляд светло-голубых глаз, — всё это показалось Денису знакомым. На полководце не было ни ленты, ни крестов, ни других знаков отличия.

А когда взмыленный конь поравнялся с мальчиками, адъютант Суворова Тищенко, ехавший следом, крикнул:

— Граф! Гляньте, вот дети Василия Денисовича!

Суворов резко осадил коня, повернулся к мальчикам.

Коренастый, подтянутый Денис смело шагнул навстречу всаднику. Евдоким съёжился, опустил глаза и застыл на месте.

Суворов приветливо кивнул мальчикам и спросил хрипловатым голосом:

— А ну, как бравый солдат честь отдаёт?

Денис вытянулся во фрунт: руки по швам, грудь колесом, замер и приложил ладонь к чёрным, слегка вьющимся волосам.

Александр Васильевич улыбнулся, высоко вскинул тонкие брови:

— К пустой голове не надлежит руку прикладывать! Где твоя шапка? Денис покраснел, смутился:

— В бою утеряна…

— О, видно, жаркая баталия была! А ты, друг мой, любишь солдат?

— Я люблю графа Суворова! — не помня себя от счастья, одним духом выпалил Денис. — В нём всё: и солдаты, и победы, и слава!

— О, помилуй бог, какой удалой! — Суворов легко спрыгнул с коня. — Весь в отца! — И добавил — Этот будет истинно военный человек. Я, чай, ещё не умру, а Денис, глядишь, три сражения выиграет! А тот… — полководец указал на пухлого розовощёкого Евдокима, — вернее всего пойдёт по гражданской службе.

На прощание Суворов протянул братьям руку для поцелуя, наклонился к Денису, слегка обнял его за плечи:

— Благославляю тебя на ратные подвиги! А теперь беги к своей матушке. Передай ей от меня поклон! — Затем подмигнул и крикнул — Вперёд! — показал, как надо увлекать за собой солдат.

— Ура! — Денис побежал вслед за Суворовым, но, вспомнив о матушке, замедлил шаги и, свернув на боковую тропу, помчался к дому.

На крыльце сидел его друг Андрейка, сопя вытаскивал из ноги занозу.

Возбуждённый, запыхавшийся Денис выпалил:

— Слезай-ка живей! Что я тебе расскажу…

Андрей с недоверием глянул на него сверху вниз:

— Чего вздумал?

— Суворов! — крикнул Денис. — Я с Евдокимом только что видел Суворова!

— Врёшь! — ошеломлённый Андрей мигом слетел с крыльца, позабыв про занозу. — Когда? Где?

— Там! — Денис махнул рукой на ближний лесок. — Он говорил со мной… Назвал «удалой!»

И, словно в подтверждение слов Дениса, издалека донёсся звук боевой трубы.

— Ищи! — крикнул Денис, и в ответ из ближнего леска донеслось протяжное:

— И-щииии…

Голос плывёт над серебристыми водами, над лужком, над озером и теряется где-то вдали. Дневной жар ещё курится над соломенными крышами хат, над пожелтевшей, мягкой от пыли дорогой.

Мальчик спрятался за пригорок и замаскировался: «Попробуй теперь найди!»

Всматриваясь в ряды стройных тополей, выстроившихся вдоль дороги, Денис представил себе шеренгу воинов-великанов, готовых ринуться в бой по первому его приказу. Пусть только покажется враг!

Тем временем друг Дениса, сын полкового егеря Андрейка, пробирался к опушке леса. Его рыжая голова то и дело мелькала в кустах, словно солнечный одуванчик.

По уговору достаточно было подкрасться и дотронуться до плеча противника, чтобы тот считался побеждённым.

Андрейка полз по траве, прислушиваясь к малейшим звукам и шорохам. У дороги он решил влезть на тополь, чтобы получше разглядеть с высоты опушку леса: не спрятался ли там Дениска?! С трудом добрался до середины дерева, раздвинул ветви, осмотрелся кругом: не покажется ли где белая рубашка?

Вдалеке голубой змейкой вился дымок, отделяясь от крохотных белоснежных хат. По дороге не спеша ступал могучий вол. Зеленовато-голубым цветом отливала вода в озере. Андрей загляделся по сторонам и на миг позабыл про Дениску. Его внимание привлекали круги, внезапно возникшие на середине озера.

— Что там? — удивился Андрейка, — Неужто резвятся рыбы?

Он соскользнул с дерева, разорвав о корявый сук штанину.

«Семь бед — один ответ! — махнул рукой Андрейка. — У Дениски вовсе рукав оторван». И, пригибаясь к земле, побежал к озеру.

Едва голые пятки мальчика коснулись воды, как кто-то хлопнул его по плечу.

— Стой! — раздался звонкий голос Дениса, появившегося внезапно, будто выросшего из-под земли. — Теперь ты мой пленник!

— А ты… ты от… ку… да? — заикаясь от волнения и неожиданности, спросил Андрейка. — Там, на воде, круги какие-то… Сплаваем, поглядим…

— Круги? — рассмеялся Денис. Затем размахнулся, кинул вдоль поверхности озера плоскую гальку, вынырнувшую несколько раз из воды, и лукаво подмигнул другу: — Военная хитрость!

Андрей шмыгнул носом, поскрёб с досады в затылке и, погрозив Денису кулаком, медленно поднял руки вверх.

Словам Суворова суждено было сбыться: в семнадцать лет Денис Давыдов отправился в Петербург и поступил в один из гвардейских кавалерийских полков. Там он с усердием изучал военную историю. А кроме того, в совершенстве овладел французским языком, полюбил литературу и начал писать стихи.

Грозный роковой 1812 год, когда «великая» шестисоттысячная французская армия под командованием императора Наполеона Бонапарта пошла войной на Россию, Давыдов встретил в седле. Он командовал первым батальоном Ахтырского гусарского полка. При отступлении войск он видел, как крестьяне защищали свои деревни, как закапывали в землю мешки с зерном, жгли избы, резали и угоняли в леса скот. А отдельные храбрецы объединялись в небольшие сходки, вооружались топорами, вилами. Народ сам стал нападать на французские войска. И тогда у лихого гусара зародилась мысль об организованной партизанской войне. Он решил создать отряды из казаков и гусар, чтобы наносить по французским тылам удар за ударом.

Незадолго до Бородинского сражения подполковник Давыдов пришёл к храброму полководцу суворовской выучки генералу Багратиону и рассказал ему о своём намерении. Багратиону пришлось по душе предложение гусара о дерзких боевых операциях в тылу врага. И он тотчас же поехал доложить о сём главнокомандующему русской армией фельдмаршалу Кутузову.