Валерий Медведев - Капитан Соври-голова или 36 и 9

А папа сказал:

— Хотите уже сейчас лечь спать? Ну, что ж… Тем лучше… Тем лучше… Чем раньше вы с Димой ляжете спать, тем лучше будет и для вас, и для нас!

«Боже мой, — подумал Женька, стоя, как дурак, на веранде с четырьмя стаканами молока на тарелке. — Если через десять минут выяснится, что Дима по ошибке принес в чемодане не ужей, а каких-нибудь ядовитых змей, так папа пожалеет о том, что он сейчас сказал!»

— Тогда, значит, спокойной ночи, мама, — сказал Женька дрогнувшим голосом, здесь он не выдержал (кто знает, может быть, они прощались навсегда!) Женька подошел к матери и поцеловал ее в щеку, держа в руках эти четыре предсмертных стакана с молоком. — И тебе спокойной ночи, папа, — сказал Женька, целуя папу в щеку.

А Диминой сестре Зинаиде он только кивнул на прощание головой. Сидела рядом и ничего не могла подслушать! Растяпа! А ведь если бы подслушала, могла бы, в интересах всего человечества, наябедничать папе с мамой и тем самым предотвратить гибель двух троюродных братьев!

Простившись со всеми, Женька решил еще немного постоять. А вдруг произойдет чудо и кого-нибудь в последнюю секунду осенит все-таки подозрение! Прошло пятьдесят, а может быть, даже шестьдесят самых последних секунд. А он все стоял со стаканами молока на тарелке.

— Ты чего? — спросил папа.

Женька где-то читал, что перед смертью люди обычно просят за что-то прощения. Ничего не поделаешь, придется на всякий случай попросить. И Женька сказал:

— Папа и мама, вы простите нас с Димой, что мы съели ботинки…

— Боже мой, — сказала мама, — я и забыла про это!

— Я не сержусь, — сказал папа, — какие пустяки!

«Пустяки? — подумал Женька. — Конечно, пустяки… по сравнению с нашей гибелью…»

Все… Больше ему ничего не оставалось делать, как глубоко вздохнуть и нетвердой походкой направиться в свою комнату.

— Спокойной ночи! — сказал Дима всем.

Они подошли к дверям. Женька постоял в нерешительности, потом открыл дверь и вошел в свою комнату, как в могильный склеп.

Когда Женька вытащил из-под кровати чемоданчик, Дима сразу же захотел извлечь змей наружу. Но Женька наступил ногой на крышку.

— Подожди, Дима, — сказал он. — Ты пока не вытаскивай своих ужей.

— Почему моих? — удивился Дима. — Они теперь наши общие ужи…

«Общие! — подумал Женька про себя. — У меня со змеями никогда не было ничего общего». А вслух он сказал:

— Давай, Дима, сначала пройдем все, что у нас будет, только без ужей… Значит, мы пьем молоко из стаканов… А они из тарелки…

Дима вылил два стакана молока на тарелку и сказал:

— А потом все ложимся спать…

— А можно, — попросил Женька, — чтобы уж для начала спал под кроватью, а я на кровати?

— «Под кроватью»! Да разве тебя после этого уж будет оберегать, если ты его под кроватью держать будешь!

— Хорошо, — сказал Женька. — Тогда пусть я лежу под кроватью, а он на кровати…

— Вечно ты со своими отговорками! — зашипел Дима, сталкивая Женькину ногу с крышки чемодана.

Потом он поставил чемодан к себе на колени, оглянулся вокруг и сказал:

— Вместе, так все вместе!

С этими словами он сорвал пломбы из пластилина, щелкнул замочками и стал медленно открывать крышку, а Женька стал так же медленно закрывать свои глаза.

Потом наступила такая пауза, что Женька подумал, что с Димой все кончено. Бесшумно, как это и принято у змей. Вот настает и его очередь…

— Странно… — услышал он голос Димы. — Куда же они могли деться?

Женька открыл глаза. Дима сидел на стуле с чемоданом на коленях. Чемодан был совершенно пуст. Никаких ужей в чемодане не было. Дима перевернул чемодан и даже потряс его, потом оглянулся по сторонам и тоскливо сказал:

— Интересно, куда же они могли задеваться? И пломбы целы… Неужели они выползли через это окошечко?

Дима перевернул чемодан, и Женька увидел, что сбоку У него был выпилен кусок фибры и заделан тонкой металлической сеткой. Один уголок сетки загнулся и образовал отверстие, через которое, вероятно, и выползли все ужи.

«А может быть, эти ужи уже поужинали и завалились спать, не дожидаясь нас с Димой?» — подумал Женька, осторожно откидывая одеяло со своей постели.

Кровать была пуста. Тогда Женька подумал, а потом высказал подозрение, что, может быть, ужам больше понравилась мамина постель (она мягче) и они устроились у нее под одеялом. Дима внимательно осмотрел комнату от пола до потолка и сказал:

— Нет, ужи где-то здесь… Видишь, как ваш кот Васька сидит на шкафу?

Васька сидел на шкафу действительно с самым очумелым видом. Ясно было, что он чего-то так боится, что даже шерсть на загривке у него встала дыбом от страха.

— Это он ужей чует… — сказал Дима.

«Вряд ли бы Васька напугался ужей, — подумал Женька. — Он, наверное, чует, что эти ужи — совсем не ужи!»

— Вась, Вась, Вась… — позвал он кота, но тот даже и не взглянул на Женьку.

— Вот что… — сказал Дима, забираясь на стол. — Сейчас мы их высмотрим сверху и сцапаем. Они нас на столе не заметят и выползут… Ты осматривай правую половину комнаты, а я — левую…

Женька тоже забрался с ногами на стол. Было тихо. Потом вдруг раздался тихий шорох. Дверь в комнату стала тихо-тихо отворяться, и на пороге… тихо-тихо… появилась

Зинаида.

— Чего это вы сидите на столе? — спросила она подозрительно. — Опять готовитесь?

— Зина, ты только не волнуйся, — сказал Женька. — Дело в том, что Дима принес ужей для тренировки, а они все куда-то расползлись.

Громко взвизгнув, Зинаида прыгнула прямо с порога на стол. Это был потрясающий рекордный прыжок. Никогда потом Зинаида не могла повторить его на своем фигурном катании. Дрожа всем телом, Зинаида стучала зубами и повторяла громко одно какое-то непонятное слово:

— Ва-ва-ва-ва-ва-ва…

— Если ты будешь дрожать вслух, — сказал ей Дима, — то мы не поймаем ни одного ужа…

— Хорошо, — сказала Зинаида. — Я буду дрожать про себя!

— Она будет дрожать, а мы будем наблюдать! — возмущенно сказал Женька. — Ты тоже… как увидишь ужа… так сигнализируй!

— Хорошо! — сказала Зинаида. — Я буду наблюдать! — И закрыла от ужаса глаза.

Они сидели втроем на столе, как на острове. Зинаида все время старалась дрожать, и это у нее очень здорово получалось. Женька наоборот. Он все время старался не дрожать, и у него это не очень-то получалось. За дверью снова раздался тихий шорох. Дима прислушался и сказал:

— Кажется, ползут…

Дима приготовился к прыжку. Женька тоже… Большие так, конечно, для виду… Стал бы он еще прыгать на ужей! Дверь осторожно открылась, и на пороге комнаты появилась мама. Она некоторое время смотрела непонимающими глазами, а потом спросила:

— Чего это вы все уселись на столе?

Женька с Димой взглянули на Зинаиду, Зинаида посмотрела на маму и сказала: