Николай Богданов - Искатели сбитых самолетов

Зачем она преследовала тружениц лесных сестер?

А Зиночка… Далась же эта ее корзиночка! Ну, пусть вязала бы себе, что хотелось, так нет…

Какие пустяки все это, какие формальности…

«Ах, если бы выйти отсюда! Остаться в живых. Теперь-то я знаю, на кого опереться, с кем совет держать, с кем дела делать! А какого мнения останется обо мне Володя…» И если его схватят, не предательницей ли сочтет ее? От этой мысли стало нестерпимо больно. Владлена Сергеевна упала на сырой пол и заплакала.

Не все люди так смирялись перед смертью. Одни пытались выломать железную решетку окна, другие — сделать подкоп. Многие, уходя на смерть, завещали оставшимся держаться не сдаваясь. Иные громко выкрикивали, кто их предал, и называли имена изменников.

Однажды в подвал бросили какого-то человека, который сразу закричал:

— Граждане, советские люди, запомните, доктора Соколовского выдал Митрофан! Кучер Митрофан Царев, затаившийся кулак… оборотень!

И замолк.

Владлена Сергеевна бросилась к нему, собрав последние силы. Не может быть, чтобы кучер… Но в голосе неизвестного почудилось что-то знакомое. Она приблизилась вплотную, стала ощупывать лицо, грудь.

Под рукой пошевелились жесткие усы.

— Митрофан и меня сгубил… Проговорился я ему про катер… А место, глубину, на которой я его укрыл под волнами, чтобы гадам не доставалось, не сказал… Нет, нет… Пусть поищут… Матрос своему флагу не предатель!

— Егорыч?!

Владлена Сергеевна хотела помочь ему, поговорить, может быть, он ошибся все же… Но тут раздался грохот запоров, скрип железной двери и нерусский голос закричал по-русски:

— Мужчины, выходи!

Мужчины вышли и вынесли с собой Егорыча.

В застенке остались одни женщины.

Наступила гнетущая тишина.

В подвале было полутемно. Лишь чуть пробивался свет в зарешеченное окно с мутными стеклами.

И вдруг — дзинь! Посыпались осколки стекла. Заключенные насторожились. Подсадили друг друга, и кто-то, заглянув в окошко, разочарованно произнес:

— Мальчишка из рогатки.

Но вожатая встрепенулась, словно услышала пароль в слове «мальчишка». И поторопилась подняться к разбитому окошку. Вдохнула глоток свежего воздуха. Всмотрелась. Увидела пустынный двор, окруженный высокой кирпичной стеной, крыши каких-то сараев. И на одной из крыш — мальчишку. Босоногий, вихрастый, он, не обращая ни на кого внимания, пулял из рогатки по воробьям.

«Что ему фашисты, что ему заключенные… у него свои дела, — горестно подумалось ей, — а ведь, наверное, пионером был совсем недавно».

Мальчишка обернулся. Знакомое лицо. Да это Варвель! И он узнал вожатую, на лице его блеснула улыбка.

— Варвель! — крикнула она осекшимся голосом. Она хотела сказать ему, что кучер Митрофан предатель, что в руках его Лизочка, у которой он все может выпытать.

Но мальчишка сделал знак, чтобы она замолчала, и прицелился прямо в нее из рогатки, быстро достав из кармана не то камешек, не то пульку.

Она едва успела отстраниться, как в разбитое окошко влетел восковой шарик. Вожатая подхватила его. По старой привычке покатала на ладони, вспомнив, как такими шариками озорные мальчишки стреляли из окон своих спален к девочкам, посылая им записочки. Сколько она их переловила… Сколько за эти штучки прорабатывала…

Машинально размяв шарик, вожатая обнаружила крошечную бумажку и на ней одно слово: «Соглашайтесь».

С кем соглашаться? На что соглашаться? Кто это советует? Чей это приказ? Весточка от своих? Не успела она собраться с мыслями, как тот же нечеловеческий голос выкликнул:

— Эй, кто там пионерская вожатая, выходи!

И она снова очутилась в кабинете фашистского начальника перед портретом Гитлера. Он принял ее вежливо, даже не напомнил о первой встрече. А тот самый беленький немчик в очках, что так жестоко ударил ладонью по шее, с улыбкой проговорил:

— Вы очень правдивы, фрейлейн. Вы правильно говорили, предупреждая нас об опасности, о том, что лес наполнен партизанами и красноармейцами… И больше того, они здесь, рядом. И так дерзки, что сегодня ночью напали на конвой и освободили большевиков, которых везли на уничтожение…

Владлена Сергеевна не поверила своим ушам. А немец продолжал:

— О, я это проверил своими глазами, сколько в хуторе партизан. Вот значок этой проверки, отметка, — и он показал на лоб, заклеенный пластырем. — Хорошо, что я не поторопился сойти с катера на эту коварную землю… Могло быть хуже… Ваше предупреждение меня спасло… Спасибо, фрейлейн.

Его шеф был немногословен. Растворив окно, он указал на площадь, где виднелась виселица и на ней повешенный.

— Это тот самый негодяй, что клеветал на вас. Он завел наших солдат под пули партизан, за что и казнен! — И, помолчав, коротко произнес: — Мы предлагаем вам честное сотрудничество.

Владлена Сергеевна вся собралась, чтобы не сорваться, не дать ему пощечины. «Соглашайся, соглашайся», — билось у нее в мозгу единственное слово, долетевшее с воли весточкой от своих.

А переводчик тем временем разъяснял:

— Вверенные вам дети, к сожалению, попали в руки партизан… Но много еще других детей рассеяно по деревням, по отдельным семьям. Вам предстоит всех их собрать и препроводить в село Бутенево. Для них жилье предусмотрено в доме помещика фон Бутенопа на всем готовом… Там дети будут жить до особых распоряжений… Германское командование надеется, что вы выполните свою благородную миссию, как подобает честному человеку…

— Да, я выполню свою миссию, — произнесла вожатая одними губами, — я согласна.

А в душе ее поднялась буря, сердце громко забилось, и перед глазами встали лица любимых ребят.

«Вот она, спасительная веревка, брошенная мне на дно пропасти неизвестными, но своими людьми. Я должна доказать, на что я способна, я многое поняла теперь! Мы еще увидимся, ребята!» Ей страстно захотелось увидеть Варвеля и сказать ему, как она в нем ошибалась! Теперь уже она постарается не ошибаться — от малейшей ошибки в таком деле, на которое она идет, зависит не только ее, но и многих других судьба.

«Постойте, ребята, я докажу вам, мои орлята, что могу быть настоящей вожатой!»

— А что же дальше? — спросил я Цыганкова. — Что с этими искателями сбитых самолетов? Что с их вожатой? И как вам удалось выбраться оттуда?

— Очень просто, наши спасители пограничники опять же выручили. Подбили фашистский связной самолет, вернее, подстрелили летчика, но он в агонии сумел все же посадить машину целенькой. Они ее замаскировали, пригодится… Вот я и вывез на ней раненых в бою у хутора пограничников и полковое знамя, которое они несли с собой. Ну и ребят, конечно. Вылетал я на советском «ястребке», а вернулся на фашистском «аисте»… Так уж мне не везет!