Аркадий Минчковский - 13 разных историй

— Тебя как кличут?

— Бориков Валерий.

— Откуда такой?

— С Петроградской,— быстро отвечает мальчишка. Это тот самый, что смахивает на Витяя. Оказывается, он живёт тут же рядом.

— А ну, быстро: «На дворе трава, на траве дрова. . . На дворе трава, на траве дрова... »

Петроградский наливается, как помидор, но выговаривает всё ладно.

— так,— кивает Одуванчик. — Теперь: «Лодка, водка... Чушка, кружка.. .»

Парень выговаривает и эту глупость, но толстяк не унимается :

—Ещё: «Шестьсот шестьдесят шесть». Три раза.

Мальчишка, кажется, сейчас лопнет, но выдерживает и такое. Наконец главный кидает Генриху.

— Пойдёт! Пиши на пробу.

Теперь и все остальные понимают, что парня мучили не зря, и все шепчут скороговорки.

Со вторым делом обстоит хуже. Быстроглазый и бойкий, он, однако, в траве и дровах раскатил такое длинное «р-р-р-р» что, казалось, отбил дробь на барабане.

— М-да, — задумчиво почесал нос толстяк. — А глаза хорошие. В эпизоды, Генрих!

Витяй был последним после рыжего мальчишки, которого тоже записали на пробу. Витяй было уже открыл рот, чтобы поскорее выпалить всё, что требовал толстяк, но тот неожиданно спросил :

—В каком классе?

—В шестой перешёл.

—Отметки достойные?

—Двоек нет. — Витяй пожал плечами. — А троек?

—Четыре. — Про минус по русскому письменному Витяй умолчал. Да и при чём тут этот минус?

— Где живёшь?

—В Смольнинском, на Дегтярной, тринадцать.

— Отец кем работает?

— Мать— кондукторша в троллейбусе.

И зачем ему всё это? Сказал бы, что говорить, и дело с концом. Но толстый не спешил.

— В школе в драмкружке участвуешь?

— Нет. Ёлку для малышей ставили — я волком выл.

Витяй вспомнил, как зимой он, ползая на четвереньках, в вывернутой нутром чьей-то шубе и зубастой маске, изображал волка и так рычал, что смеялся даже директор школы Пётр Акимыч. Лёшка играл деда Мороза, его взяли из-за роста. У него ещё тогда отклеилась борода, и он договаривал свою речь с бородой в кулаке.

Толстяк ещё поговорил с Витяем и вдруг сказал Генриху :

— Вроде похож на то, что нужно. Попробуем.

Он поднялся, потрепал Витяя за хохолок и слегка подтолкнул в сторону Генриха.

Меж тем переписку всех остальных уже закончили и всем сказали, что их позовут, когда будет нужно. Светлана повела мальчишек к выходу. Не уходил только Лёшка. Видно, он решил ни за что не покидать студию без Витяя.

— Ну, а ты что, друг? — спросил его главный.

Пришло время вступиться Витяю.

— Это мой товарищ, — объяснил он. — Мы вместе.

— Ну ладно. Пусть ждёт. — Толстяк махнул рукой. — Генрих, веди!

Опять вошли в здание. Поднялись по лестнице и очутились в длинном коридоре. По правой стороне его было много дверей с матовыми стёклами. На той, возле которой остановились, дощечка :

Генрих приоткрыл дверь и заглянул.

— Порядок, на месте. Входите.

Лёшка тоже хотел влезть, но Генрих придержал его и велел ждать в коридоре.

На кресле в комнате сидел седой широкоплечий человек. Он был в белой рубашке. Пиджак висел сзади на спинке. Напротив седого, тоже в кресле, возле круглого стола, находился какой-то лохматый, в лёгкой жёлтой куртке.

Как только вошли, широкоплечий сразу встал и повернулся к ребятам.

— А-а, Вовки! Очень приятно! А ну, садитесь, кто куда может.

Мальчики стеснительно усаживались на края стульев.

— Это что за молодой человек с хохолком? — Широкоплечий протянул руку.

— Лопатин, Витяй. По-правильному — Виктор, — хрипло проговорил Витяй.

— Отлично, а тебя?

Расспрашивая ребят, он быстрым взглядом рассматривал то одного, то другого и, видно, что-то прикидывал про себя.

— Вам уже говорили? Будем пробовать на роль Вовки. Боевого парня. —И он рассказал, что картина будет про то, как мальчишки, которым надоело гонять по улицам, решили превратить двор своего жилмассива в настоящую площадку. Для этого им пришлось немало побороться с упрямым комендантом Некашкиным и даже, тайно удрав ночью из квартир, удивить к утру своей работой взрослых. А заводилой всего был Вовка, которого и предстояло играть одному из мальчиков.

Широкоплечий рассказал всё это, пытливо взглянул на ребят и спросил :

— Ну, как?

— Ничего, пойдёт, — сказал рыжий.

Я про это в «Ленинских искрах» читал, — сказал Витяй.

А мальчишка с Петроградской ничего не сказал. Он только вздохнул. Видимо, ему очень хотелось быть Вовкой.

— Читать все умеют?

Ребята прыснули. Этот не такой важный, как толстяк.

— Ну, так вот. Потом дадим вам сценарий, а завтра будем вас пробовать, то есть снимать на пробу. Вот наш главный оператор Маг —и он действительно маг и волшебник. Лягушку может красавицей сделать.

Лохматый в курточке встал и смешно раскланялся.

— А это Владимир Павлович Чукреев, главный режиссёр-постановщик, — представил он, в свою очередь, широкоплечего.

Вот так так! Оказывается, Одуванчик, который важничал, вовсе не был самым главным. Мальчишки заулыбались. Всё это время в туманном стекле двери Витяй видел приплюснутую кнопку Лёшкиного носа. Лёшку, вероятно, раздирало любопытство. В конце концов он переусердствовал — дверь неожиданно отворилась, и Лёшка клюнул головой уже в комнате. Он тут же отскочил назад и снова притворил за собой дверь, но Чукреев успел заметить перепуганную физиономию и спросил :

— Кто это?

Это мой товарищ, — розовея до ушей, пояснил Витяй. — Мы с одного двора. —И, совсем покраснев, выпалил: — Мы вместе пришли. Мы всегда вместе!

— Понятно, — кивнул головой главный режиссер. Пусти его, Генрих.

— Мы его в массовку записали, —сказал Генрих и, открыв двери, поманил Лёшку.

Тот вошёл, теребя свою кепочку, и, ссутулясь, встал у двери.

Чукреев кинул на него быстрый взгляд и продолжал :

— Значит, завтра всем здесь быть в половине десятого. Пропуска оставим на каждого. Проследи, Генрих.

Генрих ещё раз стал сверять фамилии. Лёшка смотрел на Витяя собачьими глазами.

— Можно нам на двоих? — спросил Витяй.

— Что поделаешь, — развёл руками Чукреев.

— Давай фамилию, — сказал Генрих Лёшке.

— Сухов, Алексей, — подавшись вперёд, произнёс Лёшка и опять отодвинулся к двери.

— Сухов А., Лопатин В. — вместе, — подчёркивая записанное, сказал Генрих и убрал блокнот в карман. — Всё! Пошли на выход!

Все за руки попрощались с Владимиром Павловичем и Магом. Попрощался и Лёшка.

— Бюро пропусков вот там. Видите, будочка в конце двора, — показал Генрих, проводив ребят. — Смотрите не опаздывайте.

Но кто же станет опаздывать?! Дураков нет!

В разных квартирах, на разных лестницах, в эту ночь плохо спали Лёшка и Витяй.