Елена Романова - SOS, или Люся спешит на помощь

— А ты откуда здесь взялась?! — изумилась, увидев меня, Светка. — Я же сказала вам с Люсей спускаться по черной лестнице. Кстати, куда ты дела собаку?

— Никуда я ее не дела. Я велела ей охранять рюкзак, — похвасталась своей сообразительностью я. — Помните, как малышка Катюша посадила Рэда охранять свою панамку?

— Ну ты даешь! То Рэд, а то Люся… Когда это ты видела, чтобы Люся у нас что-нибудь охраняла? У нее же совсем другая специализация.

В подтверждение Светкиных слов где-то вдалеке, причем вовсе не там, где я ее оставила, залаяла моя собака.

Мы все, включая Хакера и уже вылезшую из ванны Настю, дружно отправились на голос.

Картина, представшая нашим взорам, была одновременно смешной и печальной. Люся, радостно оглядываясь на нас, с чувством облаивала пустую стену.

— Ну вот, опять, — в отчаянии всплеснула рукой я. — Что ей, эта стена медом намазана, что ли?!

— Э, нет, вовсе не медом, а кое-чем получше… — с хитрой улыбкой протянула Светка и показала рукой куда-то вверх. Я повела взглядом в том направлении и замерла. На торчащем из стены пруте арматуры висел солидный кусок вареной колбасы.

— Откуда здесь колбаса? — изумилась я.

— Откуда, откуда… Может, привет от старика Карлсона, а может просто рабочие пошутили, — отмахнулась Светка. — Версий можно придумать тысячу. А у собаки, у нее праздных вопросов вообще не возникает. Собака знает, что раз где-то висит колбаса, значит неспроста, значит повешена туда специально, чтобы собака не прошла мимо. И ее, собаки, первоочередной долг эту колбасу непременно достать.

Как бы подтверждая Светкину правоту, Люся в очередной раз изо всех сил подпрыгнула и яростно ударила лапами в кирпичную кладку. Все произошедшее следом проплыло передо мной как в замедленной съемке. Кирпичи под Люсиными лапами вдруг дрогнули и стена начала со страшным грохотом обваливаться. Комнату заволокло клубами белой пыли. «Люся! Ко мне!» — только и успела крикнуть я осипшим от ужаса голосом. Но команде моей так никто и не последовал.

Через несколько секунд, когда пыль рассеялась, мы увидели живую и невредимую Люсю, по плечи влезшую в образовавшуюся в стене дыру. Со старательным сопением она пыталась оттуда что-то вытащить. Светка, Настя и я бросились ей на помощь.

Когда мы развернули извлеченный из тайника сверток, по комнате пронесся вздох не нашедшего слов восхищения. На куске холста перед нами лежал таинственно мерцающий старинный серебряный подсвечник и две толстые восковые свечи.

— Нашедшим клад вообще-то полагается вознаграждение. В размере двадцати пяти процентов от стоимости ценностей, — веско сказала Настя, помешивая ложечкой чай.

Участники совета взвесили сказанное и важно закивали головами.

Наш оперативный штаб разместился на Светкиной кухне. Вокруг обеденного стола, на котором были бережно разложены бесценные находки, гордо восседали мы со Светкой, Наташка и Настя. Притихшим собакам, кажется прекрасно сознающим серьезность момента, тоже было позволено присутствовать с правом совещательного голоса.

— Выходит, надо сдать клад в милицию, — неуверенно предложила Наташка.

— Только не в милицию, — энергично замотала головой Светка. — Заграбастают сокровища, и все дела. Вон недавно по телеку рассказывали про оборотней в погонах. Им-то все равно, что хапать, а этот подсвечник, может, национальное достояние… Лучше бы нам у кого-нибудь проконсультироваться…

Наташка задумчиво подперла щеку рукой.

— Слушайте, около нашего дома есть хороший ломбард! — припомнив, просияла она.

— Нет, в ломбард мы никого пока закладывать не будем, — отрезала Светка. — Думаю, нам больше подошел бы какой-нибудь музей.

— Предлагаю музей Пушкина! — подхватила я. — По-моему, я видела там очень похожий подсвечник…

— Ну да, — хмыкнула Светка, — завалимся туда и скажем: вот вам, граждане, любимый подсвечничек Александра Сергеевича. В этом у нас нет ни малейших сомнений, потому что не зря же, мол, Люся, чтобы добыть его, так упорно пробивала лбом стену. А Люся у нас не лишь бы кто. Она опытный экстрасенс и матерая пушкинистка.

На этих словах Люся оживилась и согласно замолотила по полу хвостом. Я же обиженно поджала губы и отвернулась.

— Может, тогда в Эрмитаж? — спросила Настя. — Если подсвечник вещь историческая, то это точно по их части.

— Скажешь тоже, в Эрмитаж… — тут же принялась критиковать и это предложение Светка. — Ты давно вообще была в Эрмитаже? Там же залов немерено. И пока мы найдем кого-нибудь, кто рубит в подсвечниках, мы уже успеем состариться.

— Знаю! — вдруг хлопнула себя по лбу Настя. — Как же я раньше не сообразила! Нам надо к Севе Загорскому.

— Да? Чтобы он опять умничал, корчил из себя взрослого и воротил от нас свой выпендрежный греческий нос? Обойдемся как-нибудь без него.

— Конечно, обойдемся. Я и не Севу вовсе имела в виду, а Севину маму, Людмилу Александровну. Она в Эрмитаже работает. Вроде бы научным сотрудником. По-моему, как раз то, что нам нужно.

— В Эрмитаже? Ты точно знаешь?

— Мне Сева сам рассказывал.

— Что ж ты раньше молчала?! Какой у Севы номер? Сейчас мы это дело в два счета обтяпаем.

Назавтра к шести часам мы со Светкой и Настей отправились в гости к Севе Загорскому.

Едва я успела надавить на кнопку звонка, как из-за двери донесся грозный басовитый лай.

— Во, слышишь, Севин волкодав разоряется, — сделав страшные глаза, шепотом сообщила Светка Насте. — Советую не зевать, а то эта зверюга в один присест сожрет тебя и даже не заметит…

Настя побледнела и отступила на шаг назад.

— Знаете, — растерянно пробормотала она, — я вас лучше внизу подожду. У меня неплохо с людьми и кошками налаживать контакт получается, а по собакам я… н-н-не специалист…

И Настя, не оглядываясь, побежала по ступенькам вниз. В этот момент собачий лай отдалился и внутри квартиры кто-то завозился с замком. Наконец дверь распахнулась. На пороге в полосатой тенниске и светлых джинсах стоял Сева Загорский.

— А вы точны, — вежливо улыбнулся он, пропуская нас внутрь. — Раздевайтесь, проходите. Мама говорит по телефону, она скоро освободится.

Под неумолкающий Летин лай, доносящийся откуда-то из глубины квартиры, Сева проводил нас до гостиной, привычно справился, не хотим ли мы чаю, и, получив отрицательный ответ, ушел, плотно закрыв за собой дверь. Оставшись одни, мы огляделись. Комната была необычной, такие иногда показывают в старых фильмах про писателей или профессоров в ермолках. От пола до потолка громоздились книжные полки с огромным количеством книг. Там, где не было полок, висели картины. У окна стоял окруженный мягкими стульями лакированный стол. Справа громко тикали старинные часы с украшенным причудливыми рисунками желтым диском маятника. Слева чернел огромный, занимающий большую часть комнаты рояль. Посмотрев картины и украдкой понажимав на клавиши рояля, мы со Светкой чинно уселись на диван.