Евгения Агафонова - Ромашковый лес

Гепард, как обычно, с самого утра пошел на охоту. Он спрятался в высокой траве, высматривая из засады самую слабую газель. Он присмотрелся, нашел, и начал пошевеливаться, чтобы распугать стадо, а потом догнать самую медленную из них. Так и случилось: газели, услышав шорох, побежали кто куда, а гепард выждал момент и когда присмотренная им рогатая скотина начала притормаживать, он выпрыгнул из травы и стал ее догонять. Сердце его билось сильнее и чаще обычного, и впервые в жизни он почувствовал, что его скорости не хватает, чтобы нагнать жертву. Он хотел прибавить ходу, но не смог и, изможденный, упал посреди пустынного поля.

Он не понимал, что с ним случилось, но точно знал, что сегодня он стал слишком стар, чтобы бегать и догонять. Он не мог простить себе такого поражения и на пике хотения жить он решил покончить с собой. Но, увидев вдали стадо антилоп, он решил попробовать еще раз кого-то поймать, чтобы существовать дальше. И вот он гонится за одной из них, стараясь ухватиться за жизнь, достает до крупа обеими передними лапами, оставляет на нем глубокие царапины, и все же не ловит. Отчаявшийся, он хотел убиться о ближайшее дерево, разогнавшись и врезавшись в него головой, но потом решил, что не достоин такой легкой смерти и убедил себя в том, что должен долго умирать от голода.

Прошла неделя, а гепард за это время не съел ни куска мяса. Поначалу он пытался питаться корой деревьев и травой, но не мог их переваривать, поэтому он перестал есть совсем.

Он, уже еле передвигая ноги, чувствуя приближение конца, бродил по полю, прощаясь с родными местами, как вдруг к нему незаметно подкралась антилопа с опущенной головой и взглядом, упавшим на землю. На крупе с двух сторон у нее были шрамы, оставленные когтями хищника. Она подошла к гепарду и сказала: «Ешь меня». Гепард очень удивился и тихо спросил: «Зачем?». А антилопа ответила: «Не хочу больше жить. Не хочу – и все! Меня никто не любит». Первым желанием пятнистого хищника было броситься на нее и разорвать на куски, насладившись вкусом молоденького мяса и продлив себе жизнь, но мудрость победила в нем любовь к себе и голод, и он, отвернувшись, из последних сил выжал из себя: «Глупая! Когда-нибудь и ты не сможешь убежать от врага, когда-нибудь и твои ноги перестанут подчиняться твоим мыслям. Вот тогда и придет время, и это правильно, а сейчас…Пусть я сожру твою молодость, а что дальше? Завтра я не догоню жизнь, я умру, забрав с собою и твою душу. У каждого своя лунная дорога в вечную ночь. Подумай над этим». Так сказал гепард, а когда повернулся, от антилопы осталась лишь черная точка, исчезающая в дали горизонта. «Так надо, – прошептал гепард, в последний раз всем телом потянувшись к солнцу, – так надо…» – и навсегда уснул в позе прыжка, обжигаемый жарким южным солнцем, такой гордый и совершенно беспомощный.

– Ты же правда спасешь меня?

– Конечно, держись за мой хвост! Прошу тебя, держись!

– Я совсем не чувствую земли…

– Давай, еще чуть-чуть…Еще капельку…Умоляю! нет! Ты слышишь, я еще держу тебя! Держу-держу-держу………..прости…

Через несколько часов по лесу, как ветер разнеслась весть о том, что маленький слоненок погиб, увлекшись игрой с немой бабочкой. Он хотел прыгнуть на дерево, где она сидела, поймать ее и подружиться, но оступился и упал в самое опасное в лесу место – болото. Сначала все думали, что он утонул тихо и одиноко, но потом выяснилось, что кто-то слышал крики, и это кричал не только слоненок. Выходит, что был еще некто, кто сражался за жизнь малыша, но не смог переписать сценарий, придуманный судьбой.

Однажды южная птичка питта, как всегда летая по утрам наперегонки с теплым потоком воздуха, случайно уловила разговор двух обезьянок. Питта была очень любопытной, поэтому остановилась и прислушалась:

– Ну надо же! Такого гиганта из болота тащила! И не странно, что тебе это не удалось.

– Да мне бы удалось, если бы он только сам мне сказал: «Вытащи меня отсюда!»

Питта, не дослушав, ворвалась в обезьянью идиллию, не разобравшись, что к чему и, обратившись к одной из них, прощебетала:

– Так это была ты?

Обезьяна очень удивилась:

– Что я?

– Ты пыталась спасти слона?! – восторженно вопрошала птичка.

– Ой, да я и не таких спасала! – ответила обезьянка, и маленькая южная птичка тут же разнесла по всей Африке, что бесстрашная обезьяна сражалась за жизнь слоненка.

И все стали приходить к спасительнице, слушать ее героические речи и восторгаться ее мужеством. А обезьяне нравилась эта слава, и она старалась как можно живописнее расписать всю трагедию, делая длинные паузы между предложениями, чтобы полюбоваться тем, как ей восхищаются, а после продолжала свою историю, и в глубине души смеялась над глупыми воздыхателями.

Как-то раз, ночью, когда замерзающее солнце укутывалось в мех лесов, в небе кружила сова, высматривая своими стеклянными глазами нарушителей лесного порядка, как вдруг, пролетая над болотом, она увидела силуэт, который показался ей очень знакомым. Она опустилась на землю и, точно, увидела своего старого друга бегемотика. Но сейчас он был совсем не похож на того бегемота, которого она знала. Он сидел, сжавшись, как моллюск в ракушке. Его нос был воткнут в живот, а руки прикрывали глаза. Маленький хвостик был прижат, а ножки терлись друг о друга, не давая совсем замерзнуть. Сова подошла к бегемотику и спросила:

– Что случилось?

Маленький бегемот отвел немного в сторону ушки, перестал двигать ногами и замер в каком-то боязливом ожидании.

– Что случилось? – повторила сова

– Я убил его, – еле уловимо прошептал бегемотик.

– Кого его? Как убил? – недоумевала сова.

– Тогда, на болоте, когда он тонул…Я убил его… – все также не пошевелившись продолжал он

– Так это был ты? – удивилась сова.

– Да… – с надрывом сорвалось с губ бегемота.

– Ты молодец! – постаралась поддержать его сова, но в ответ получила:

– Молодец? Это я молодец? – полностью развернувшись к сове и обнажив свои красные от «мокрой соли» глаза прокричал бегемотик, – Да я убил его! Я позволил ему утонуть, я подарил ему надежду…я был не в праве…я должен был открыть «второе дыхание», но оно безвозвратно провалилось в меня, как сейчас провалилась душа…

– Ты не виноват, – успокаивала его мудрая сова, – так бывает. Ты не прошел мимо, ты протянул свой хвост. Пусть так: ты подарил надежду, но иногда она стоит дороже жизни, ведь ты сделал все. Тебе больно, я знаю. Ты винишь во всем себя, а кто-то, у кого прозрачное сердце, в котором нет ни капли боли, сейчас упивается вниманием и славой, а ты сидишь здесь и теребишь свою открытую рану. Шрам будет, он не заживет никогда, но делать его больше, терзая свою память и кипящее сердце, не стоит. Ты единственный, кто хотел, чтобы слоненок выжил, больше, чем он сам. Ты тот, кто не прошел мимо, хотя, возможно, знал, что ничего не выйдет, и все же не прошел. А теперь ты несешь слишком большой груз. Не надо, ты лишь пытался помочь.