Тэцуко Куроянаги - Тотто-тян, маленькая девочка у окна

Уверен, что каждый из вас, читателей этой книжки, поразился бы точно так же, как и Тэцуко, увидев впервые школу «Томоэ». Тэцуко – в детстве ее ласково звали Тотто-тян – «присела на корточки и, раздвинув кустарник, росший у ворот, заглянула во двор. И глазам своим не поверила…

– Мама! Да это же взаправдашний поезд!

И действительно, во дворе стоял самый настоящий поезд – из шести порядком облупившихся вагонов, Это уму непостижимо – школа в поезде!»

А разве менее невероятен, скажем, урок ботаники, каким он был в школе «Томоэ» – городском, столичном, а не сельском учебном заведении?

«Все девять первоклассников с учительницей вышли за школьные ворота и зашагали вдоль речушки… По дороге дети весело болтали, небо было голубое, и в воздухе носились 'бабочки.

Минут через десять учительница остановилась и пока­зала на желтый цветок.

– Смотрите, это сурепица. Знаете, отчего цветут цве­ты? – спросила она и стала рассказывать о тычинках и пестиках.

Ученики присели на корточки у дороги и принялись разглядывать сурепицу. Учительница добавила, что опы­ляются цветы бабочками, которые перелетают от одного цветка к другому. Действительно, бабочки выглядели очень занятыми».

Когда спрашивают меня, вас, почему камень падает на землю, мы говорим: потому что на камень действует сила земного притяжения. Думаю, что на этот же вопрос быв­шие ученики школы «Томоэ» ответили бы иначе: камень падает на землю потому, что любит ее, – хотя они, конечно же, знают о существовании силы земного притяжения.

Один из мыслителей прошлого выстроил, выражаясь се­годняшним языком, технологическую цепочку процесса творчества: воображение рисует, разум сравнивает, вкус отбирает, талант исполняет. В школе «Томоэ» закладывали основу этого процесса – развивали воображение.

Книжка «Тотто-тян, маленькая девочка у окна» вышла в Японии шестимиллионным тиражом. Случай небывалый. Японский автор бывает чрезвычайно горд, если его книжка расходится в шестидесяти тысячах экземпляров. «Тотто-тян, маленькая девочка у окна» переведена на английский, французский, польский, тайский, китайский и еще десяток языков. Теперь она опубликована по-русски. Как это было и раньше, гонорар от русского издания книжки Тэцуко Куроянаги передала в фонд помощи голодающим афри­канским детям и глухонемым.

Благотворительность в буржуазном обществе – это ча­ще всего не дар от чистого, сочувствующего сердца. Бо­гатеи, жертвуя деньги, думают прежде о себе. Они или успокаивают свою совесть, если она еще жива в них, потому что те, кому предоставляются крохи с барского стола, оказались в беде по вине самих богатеев, или преследуют рекламную цель: создать ореол гуманизма и сердобольности вокруг себя. У Тэцуко Куроянаги стрем­ление облегчить страдания людей – составная часть ее характера, воспитанная в школе «Томоэ».

На мой взгляд, одной из самых «педагогических» глав этой книжки является та, в которой рассказывается о школьном спортивном празднике. Особенно описание, как благодаря доброй мудрости директора мальчик с физиче­ским недостатком, страдавший от сознания своей непол­ноценности, победил в спортивном состязании здоровых, крепких одноклассников и испытал радость и гордость собой.

Но директор школы «Томоэ» заботился и о том, чтобы научить всех учеников своей доброй мудрости. Невозмож­но без волнения читать страницы, где описано, как Тэцуко помогала забраться на дерево – страсть и мечта любого мальчишки! – Ясуаки-тяну, пораженному полиомиелитом, то есть детским параличом. Не стану цитировать, чтобы не ослабить впечатление, которое произведут на вас эти стра­ницы. Приведу лишь одну фразу. «Ясуаки-тян полностью доверился Тотто-тян, а та в свою очередь готова была отдать за него жизнь». Надо ли удивляться нынешней человеколюбивой деятельности Тэцуко Куроянаги?

А теперь я хочу вернуть вас в ту пору истории Японии, когда существовала школа «Томоэ». Японский милитаризм исступленно готовился к агрессивной войне. Япония вышла на дорогу империалистических захватов позже своих глав­ных соперников – США, Англии, Франции, и японский империализм, отличавшийся оголтелостью и нетерпением, хотел за годы наверстать отставание от конкурентов, из­мерявшееся десятилетиями. Шовинистический подъем на­селения должен был возместить недостаток материальной базы для ведения войны за колониальный передел мира. Ненависти и презрению к другим народам, подавлению в себе всего человеческого, безоглядной преданности мили­таристским правителям страны начинали учить тогда уже в первых классах школы.

Как же могла сохраниться в таких условиях школа «Томоэ», где проповедовались любовь к людям, к какой бы расе или национальности они ни принадлежали, уважение к человеческой личности, стремление к правде и честности? Тэцуко Куроянаги объясняет это так:

«…Свою роль сыграло отвращение учителя Кобаяси к саморекламе. Он всячески избегал общения с газетчи­ками и даже до начала войны ни разу не разрешил корреспондентам сфотографировать школу или опублико­вать статью о том, какая она „необычная“. Отчасти, может быть, поэтому эта скромная начальная школа, где и уче­ников-то было менее пяти десятков, никому не колола глаза и смогла просуществовать какое-то время».

Скромности и незаметности школы и ее директора было, думается мне, мало, чтобы уцелеть в те мрачные дни. Повальный сыск, доносительство, расцениваемое властями как высшее проявление патриотизма, не обошли бы школу «Томоэ» стороной, если бы не солидарность с Кобаяси родителей учеников. Тэцуко Куроянаги не пишет об этом. Но, надо полагать, отцы и матери школьных друзей Тэцуко походили взглядами на ее родителей. А об их воззрениях она коротко упомянула. Отец-скрипач отказался, как он сказал, «играть военную музыку на своей скрипке», хотя в разгар войны работы он не имел, и продуктовый паек, который сулили ему за концерт, оказался бы для голодной семьи весьма кстати. Мать Тэцуко поддержала отца.

И все же в чем причина популярности книжки «Тотто-тян, маленькая девочка у окна» в теперешней Японии? Повествование завершается очень коротким постскрип­тумом автора, в котором указывается, когда и в связи с чем книжка была написана: «1981 год. В день, когда я услы­шала ошеломляющую новость: на выпускные церемонии в средние школы были направлены наряды полиции, чтобы не допустить нападений школьников на учителей». К фак­ту, приведенному Тэцуко Куроянаги, добавлю статистику. 200 тысяч маленьких японцев ненавидят школу. Ненависть к школе 30 тысяч из них так велика, что они отказываются в нее ходить. Надо ли удивляться, что рассказ о школе «Томоэ», где ученики чувствовали себя счастливыми, при­влек в Японии всеобщее внимание?