Вера Гамаюн - Пока мама на работе. Рассказы Светы Ермолаевой

– Нет! – Она топнула ногой.

И добавила изречение, которое слышала от дедушки:

– Кто первый встал – того и тапки!

Она развернулась и, толкаясь локтями, стала прорываться сквозь толпу покупателей к своей маме.

– Какая наглая! – донеслось ей вслед. – Хамка! Кто вас воспитывает, таких бессовестных!

Добравшись до мамы, Света сунула ежедневник в корзину.

– Это зачем? – спросила мама.

– Мне это нужно, – ответила Света. – Чтобы организовать моё время.

Мама взяла ежедневник в руки, перевернула, и глаза её вылезли на лоб.

– Ты издеваешься?! – воскликнула она. – Две тысячи триста рублей! Обложка из натуральной кожи! Золотой обрез! Ты что, депутат Государственной думы?!

– Но мне нужно! – взмолилась Света. – Моё время! Его нужно организовать! Как иначе я успею это всё?! Экономить… и зарабатывать!

– Да никак! – всплеснула руками мама. – Что «всё» ты собралась успевать? Ни фига себе «экономия»! Две тысячи триста!

Мама быстро нашла полку «Организуй своё время» и вернула ежедневник на место. Когда к полке подбежал Сопля и жадно вцепился в ежедневник ручонками, Света чуть не заплакала. Мама стала пробивать дорогу к кассе, а Света поплелась следом, задыхаясь от несправедливости и чувствуя, что по её планам на новый учебный год нанесён сокрушительный удар. Не пошьёт она клетчатых штанов, не свяжет Пикассо носки, не напишет фантастический роман, не продаст ни одной фенечки. И директором передовой библиотеки ей не стать. Артист в костюме коня Юлия попытался втянуть её в какой-то хоровод, но Света дёрнула плечами, сбрасывая его копыта.

– Жесть, – фыркнула мама, когда они покидали «Школьный *ад». – Я просто в шоке от цен.

В машине Света вынула телефон и написала длинное сообщение своей подруге Алине, в котором жаловалась на маму. Больше ей было некому пожаловаться на маму так, чтобы мама об этом не узнала. Но от жалобы нисколько не полегчало.

Вечером заехал дядя Стас, привёз букет от дедушки. Мама весь вечер суетилась: красиво заворачивала и перевязывала астры, гладила Светину форму, стирала и сушила рюкзак. Света, надувшись, на продавленном диване глазела в книжку, будто её все эти приготовления не касаются. Она очень старалась показать, что обижена на маму до глубины души, но та за делами упорно этого не замечала.

Мама так волновалась, как будто сама шла в третий класс. Даже поменялась с коллегой сменами, чтобы торжественно проводить Свету в школу. Света, наконец, немного оттаяла и подумала, что надо как-то маме помочь, но к моменту, когда ей пришла эта мысль, мама уже всё сделала сама.

Незадолго до сна мама сказала:

– Я макароны сварила, ты просила. Иди поешь.

И тут Свете стало совсем стыдно, что она нажаловалось на маму Алине. Горечь от потери ежедневника и чёрная зависть к Сопле – а это была именно она, разрушительная чёрная зависть, – уже отступили. Свете стало казаться, что происшествие в магазине случилось когда-то давно и, может быть, даже не с ней.

Открыв чат, она увидела, что Алина ещё не прочитала сообщение, и нажала на значок «ведро». «Вы удалили данное сообщение» , – уведомил мессенджер.

Чтобы не оставлять чат с подругой в таком виде, Света написала:

«Я иду завтра в школу, а ты?» – хотя вопрос глупый, ведь завтра – первое сентября.

В новом учебном году Светин класс перевели в соседний кабинет, посветлей и побольше, а в их старый кабинет заселили первоклассников.

Уже на третий день учёбы разразилась драма. Выглянув в коридор на крики, Света обнаружила толпу возмущённых малышей, плотным кольцом обступивших кого-то, кто при ближайшем рассмотрении оказался… Соплёй. Мальчиком из магазина «Школьный *ад», которому покупали любые канцелярские товары в любых количествах. Неспроста они повстречались накануне первого сентября в единственном торговом центре рядом с домом! И со школой. Похоже, этот монстр жил где-то поблизости.

Одноклассники собирались бить его всей толпой.

Вообще-то, Света и сама была не прочь помахать кулаками. Дядя Стас всегда говорил, что, когда тебя или другого обижают, – надо драться, а не сопли размазывать.

– Протри глаза, – строго отвечала ему мама. – У меня девочка, а не Джейсон Стетхем. Тех, кто дерётся, могут и в ответ побить.

– Это ты протри глаза, – отмахивался дядя. – Твоя девочка свалит Стетхема одним ударом. Да, Светка?

– Да-а-а! – ликовала Света.

Дядя верил в неё больше всех.

Так что, будь Света первоклассницей – она бы и сама с радостью вздула Соплю. Но Света училась в третьем, а бить маленьких – подло. Даже самых вредных.

– Нельзя всем на одного, – объявила первоклассникам Света. – Нечестно. За что вы его?

– Он ужасный! – крикнула девочка с двумя хвостиками. – Обзывает меня китаёзой!

Девочка действительно походила на китаянку. Света сначала не поняла, что в этом такого страшного и почему в глазах девочки стоят неподдельные слёзы.

– Говорит, я ем собак! – воскликнула девочка, и слёзы хлынули по щекам. – А я люблю собак! Очень!

– Есть? – дерзко уточнил Сопля, и девочка заревела пуще прежнего.

Из толпы первоклассников вылетел чей-то маленький кулачок и влетел Сопле в ухо.

– Он обзывает меня четырёхглазым! – крикнул очкарик.

– А меня хорьком! – добавила одна девочка. – А я… я Надя Хорькова!

– Меня Наташей… – печально пробубнил самый крупный мальчик. – А я Святополк.

Что ж, теперь Свете стало понятнее, но не легче. Проще простого сделать доброе дело, когда того просит душа. Например, защитить невиновного от расправы. Особенно когда ты большая, сильная Бегемотина, а твои противники – первоклашки.

Гораздо сложнее поступить правильно, когда совсем не хочется. Например, если «невиновный» виновен по полной программе, и бить его собираются за дело.

– Всё равно нельзя всем вместе, – твёрдо повторила Света. – Бейте по одному.

– Но мы все хотим! – крикнул кто-то.

Толпа первоклашек пришла в движение, они навалились на Соплю и прижали его к стене. Свете пришлось вклиниться и энергично поработать локтями, чтобы их всех растолкать.

– Я же сказала: нечестно! – крикнула Света. Она раскраснелась и даже рассердилась, что малявки, которые всего третий день в школе, не слушаются её. – Хотите бить – встаньте в очередь! И бейте по одному!

Идея зашла:

– Давайте посчитаемся!

Первоклассники мигом забыли о Свете, собрались в кружок и начали считаться, чтобы установить очередь возмездий. Прижатый к стене Сопля тёр ушибленное ухо и непримиримо ждал, выставив нижнюю челюсть. По крайней мере он не трусил и готов был до последнего биться за своё гадство со всем классом.