Елена Ильина - Четвертая высота. Это моя школа

И не зная уже, на кого больше сердиться – на папу, на маму или на себя, – Катя юркнула в постель, свернулась клубком и сунула голову под подушку. И тут дверь скрипнула и приоткрылась…

– Папа! – закричала Катя и бросилась к отцу.

Он подхватил ее, смеясь уложил обратно в постель и присел на край кровати. Он был такой большой, такой загорелый, его широкие, сильные руки стали шершавыми от походной жизни. Катя потерлась щекой о его шершавую руку.

– Папочка, папа!

– Ну что ты, Кутька? Что ты?

Катя засмеялась от радости. Только папа называл ее такими смешными, дурашливыми именами. А папа, привстав и не переставая похлопывать по плечу Катю, смотрел на спящего Мишу. Миша безмятежно спал, раскинув поверх одеяла пухлые руки.

– Вырос, – тихо сказал Сергей Михайлович. – Уже и кровать мала стала, надо новую покупать…

– Он уже, папочка, пишет письменными буквами, – прошептала Катя. – И чернилами!

– А что у тебя, дочка? – спросил отец. – Какими буквами ты пишешь? Я что-то давно твоих букв не видел.

– Я? Я…

И тут с Катей случилось что-то неожиданное. Она ни с того ни с сего уткнулась лицом в дорожную куртку отца – куртка была жесткая, с туго набитыми карманами и с большими костяными пуговицами. Кате было даже немного больно от этих пуговиц, но она ничего не замечала.

– Я, папочка…

И она расплакалась. Слезы так и брызнули у нее из глаз. Она всхлипывала, хотела удержаться, но никак не могла.

– Да что с тобой, Кутенька, девочка моя?

– Ты ее разбудил, Сережа! – с упреком сказала мама, войдя в комнату. – Свалился как снег на голову, девочка обрадовалась, переволновалась. И все – спросонья. Спи, Катюшенька, спи. Завтра наговоритесь с папой.

– Ну-ну, – сказал папа вставая. – И вправду, утро вечера мудренее.

И его большая рука нежно погладила Катю по голове, по плечам, по спине.

– Ничего, Катенька, все хорошо будет.

И Катя почувствовала, что папа все понял. Он вышел, тихонько прикрыв за собой дверь, а Катя еще немножко поплакала, но на душе у нее было почему-то уже гораздо легче.

«Миленький, дорогой мой! – повторяла она, прислушиваясь к его шагам и голосу. – Все будет хорошо. Вот увидишь, все будет хорошо!»

Чтобы успеть до уроков поговорить со Стеллой, Катя вскочила с постели раньше, чем всегда.

Она так торопилась, что забыла про все свои обязательства. Кое-как постелила кровать, поспорила за завтраком с бабушкой, которая, как всегда, требовала, чтобы Катя ела не торопясь, и, не застегнув пальто, выбежала на улицу. Подбегая к школьному крыльцу, она вспомнила, что собиралась каждый день делать зарядку.

«Ну ладно, с завтрашнего дня начну, – подумала Катя, – сегодня некогда».

Часы на углу показывали уже начало девятого. Моросил мелкий дождик, и ветер почему-то норовил забраться в рукава или за воротник. Но Катя не обращала на это никакого внимания. Вскочив на верхнюю ступеньку крыльца и вытянув шею, она смотрела, не покажется ли вдали Стелла. Школьницы, большие и маленькие, подходили поодиночке или целыми стайками, взбегали по ступенькам и скрывались за большой, поминутно хлопающей дверью, а Стеллы все не было.

Наконец вдали показалась знакомая пелеринка красного – не такого, как у всех девочек, – пальто. Стелла! Катя побежала ей навстречу.

– Вот хорошо, что ты уже пришла, – сказала Катя, хватая ее за руку. – Надо сегодня же собрать совет отряда. А может быть, даже сбор устроим. Понимаешь, надо, чтобы все у нас пошло совсем-совсем по-другому.

– Что «все»?

Стелла с удивлением смотрела на Катю, не понимая, о чем она говорит.

– Да все вообще. Мы с Аней вчера были у Людмилы Федоровны…

– Подожди, – перебила ее Стелла. – Дай раньше хоть под навес зайти. Ведь дождик идет!

Она побежала вперед.

Катя догнала ее и отвела в сторонку:

– Ты понимаешь, Стелла, Людмила Федоровна ужасно огорчилась, когда узнала, что у нас творится в классе. А муж Людмилы Федоровны, летчик, так рассердился на нее, что мы с Аней даже испугались.

– За что же – на нее?

– Ну как же? Ведь выходит, что она плохая учительница. И главное дело – это из-за нас! Ну, ничего, еще можно все поправить.

Волнуясь и радуясь тому, что сейчас они со Стеллой с одного маху все переделают, Катя рассказала ей, что именно она задумала.

Стелла смотрела на Катю непонимающими глазами.

– Я не шумела на уроках, – сказала она, дернув плечом, – и ничего плохого Анне Сергеевне не сделала. А вы что, успели нажаловаться на весь класс? И на меня тоже?

Катя от неожиданности даже не нашлась сразу, что сказать.

– Как это «нажаловаться»? – удивилась она. – Мы же все плохо встретили новую учительницу. Что ж ты себя выделяешь?

– Потому что я тут ни при чем.

– «Ни при чем»! – Катя так и вспыхнула. – Ты вечно «ни при чем»! А еще председатель совета отряда! И надо же нам было тебя выбрать.

– Я никого об этом не просила, – сказала Стелла. – Чего ты от меня хочешь? Мне и так дома попало за то, что я не отказалась.

– Вы о чем это спорите? – послышался знакомый голос. – Что у вас тут такое?

Катя обернулась. По крыльцу поднималась Наташа, за ней шли Лена и Настя.

– Ничего такого! – отрезала Стелла и первая открыла дверь.

Девочки прошли за ней в раздевалку. Катя повесила пальто и опять подошла к Стелле. Стелла посмотрела на нее настороженно, как-то даже испуганно. Но Катя этого не заметила.

– Слушай, Кузьминская, – сказала она. – Давай после уроков пойдем к Надежде Ивановне или к Оле.

Стелла пожала плечами:

– После уроков я сразу уйду. Мне домой надо.

Катя махнула рукой и, прыгая через ступеньку, побежала в класс, чтобы успеть предупредить девочек о том, что сегодня все должны вести себя совсем не так, как до сих пор. Но было уже поздно.

Едва Катя переступила порог класса, как следом за ней влетела Ира Ладыгина с криком:

– Аннушка идет!

И сейчас же вслед за ней вошла Анна Сергеевна.

Все встали. У Кати так и забилось сердце.

«Ой, наверно, слышала! Опять обидели ее! Вот тебе и «все по-другому»!»

Но Анна Сергеевна, видно, не обиделась. Спокойно, чуть улыбнувшись, она сказала:

– К сожалению, давно прошло время, когда меня можно было так называть. Садитесь.

Девочки сели. Анна Сергеевна сразу же приступила к делу.

– Ну посмотрим, – сказала она, – как вы сегодня будете решать задачи.

Заглянув в свой журнал, она вызвала Нину Зеленову. Нина, как всегда аккуратная, гладко причесанная и тихая, легкой походкой подошла к доске.

Все раскрыли тетрадки, и Анна Сергеевна принялась диктовать задачу:

– Пять землекопов вырыли в шесть дней канаву длиной в четыреста восемьдесят метров. Какой длины канаву выроют четыре землекопа в два дня?