Елена Ильина - Четвертая высота. Это моя школа

Нина мелким, четким почерком написала условия задачи и теперь внимательно смотрела на доску, чуть шевеля губами и вертя в пальцах мелок.

А тем временем девочки записывали эту же задачу у себя в тетрадках. Было тихо, только поскрипывали перья.

– И чего понадобилось этим землекопам рыть канаву? – тихонько ворчала за спиной у Кати Ира Ладыгина. – Да еще такую длинную. Вечно роют и роют, а ты высчитывай.

– Да замолчи же! – зашикала на нее Катя и обернулась назад. – Тише! Анна Сергеевна услышит.

– Что с тобой, Катюшка? – опять донесся насмешливый шепот. – Подлизываешься?

Катя так и вспыхнула.

– И не думаю! – сказала она и опять оглянулась на сидящих позади.

Анна Сергеевна постучала по столу.

– Девочка во втором ряду у окна! – сказала она строго и посмотрела на Катю. – Ты нам опять мешаешь.

Катя привстала с места:

– Я?

– Да, ты.

Катя опустила голову.

– Садись, – сказала Анна Сергеевна.

Катя села, а позади нее снова раздался насмешливый шепоток:

– Ага, получила? «Девочка во втором ряду»!.. Так тебе и надо!

Наташа обернулась и прошептала, сердито глядя на Иру:

– Тише, тебе говорят! Неужели ты не можешь хотя бы немножко помолчать?

А Катя добавила сквозь зубы:

– Людмила Федоровна две недели может…

Но Анна Сергеевна уже смотрела в сторону Кати строгим взглядом. Наташа дернула подругу за рукав. Катя села как следует, но Анна Сергеевна, оставив Нину одну у доски, подошла к Кате.

– Что тут все время происходит, хотела бы я знать, – сказала она.

Катя сидела, опустив голову.

– Снегирева, – сказала опять Анна Сергеевна.

Катя встала.

– Какой должен быть первый вопрос?

Катя молчала.

– Что нам нужно узнать прежде всего?

Катя переступила с ноги на ногу и пробормотала, опустив глаза:

– Я еще не успела подумать…

– Не успела? – Анна Сергеевна покачала головой. – Да, я вижу, что ты успеваешь только болтать на уроке и вертеться. Ты невнимательна.

И, обратившись ко всему классу, она добавила:

– Имейте в виду, девочки: на экзамене вам, может быть, придется решать задачу такого же типа, как эта. Только та, наверно, будет потруднее. От того, поймете ли вы и решите ли эту задачу сегодня, зависит отчасти, решите ли вы такую же задачу на экзамене. Садись, Снегирева.

Анна Сергеевна вернулась к Нине и попросила ее повторить, что в задаче уже известно и что нужно узнать.

И пока Нина отвечала, Катя торопливо записывала условия задачи:

«5 землекопов вырыли в 6 дней…»

Она то смотрела на доску, то заглядывала в тетрадь к Наташе. Но не успела Катя дописать условия задачи до конца, как Нина уже принялась решать. Она писала так мелко, что у Кати просто зарябило в глазах. Мелок постукивал о доску, и белые крошки сыпались и сыпались на пол. Анна Сергеевна, отойдя от доски, молча смотрела, как доска покрывается частыми белыми строчками.

«Хоть бы объяснила, что делает! – с досадой подумала Катя. – А то пишет, пишет, а что пишет, не поймешь. Ладно, потом разберусь».

Она стала торопливо списывать с доски цифру за цифрой, но тут как раз Нина дошла до самого нижнего угла доски и стала рассказывать, как она решала задачу. Объясняла она не очень понятно. Во всяком случае, Катя ничего не поняла.

«Почему это она там умножает, а здесь делит?» – с недоумением спрашивала она себя и, чтобы как-нибудь разобраться, опять заглянула в тетрадь к Наташе. Но, словно нарочно, в эту минуту Наташа дописала страницу и осторожно накрыла ее листком промокательной бумаги с розовой ленточкой на уголке.

У Наташи было сейчас очень серьезное, сосредоточенное выражение лица. Она перевернула страничку и стала аккуратно выводить цифры, даже не замечая того, как растерянно поглядывает на нее подруга.

Катя опять склонилась над задачей. И ей вспомнилось, как Людмила Федоровна, бывало, спрашивала на уроке арифметики: «Ну, как мы размотаем этот клубочек? Кто найдет ниточку?»

«Размотать клубочек» означало решить задачу, а «найти ниточку» – догадаться, с чего надо начать решение. И Катя всегда радовалась, когда находилась ниточка и клубочек разматывался. Но сегодня она упустила эту ниточку, и теперь клубок не только трудно было размотать – он запутывался для нее все больше и больше.

– Понятно, девочки? – неожиданно спросила Анна Сергеевна. – Всем понятно?

Кате хотелось сказать, что ей все осталось непонятно – с самого начала, – но постеснялась. Ведь тогда Анна Сергеевна увидела бы, что Катя ничего, ровно ничего не слышала, а потому ей и непонятно.

«Опять не слушала, опять все прозевала! – подумала она с ужасом. – Дала себе слово не зевать, а сама зеваю».

Катя уже не раз замечала за собой эту привычку – уноситься мыслями за тридевять земель. Сколько раз Людмила Федоровна, объясняя что-нибудь, останавливалась на полуслове и говорила строго: «Катя Снегирева, ты опять витаешь в облаках?» Катя встряхивала головой и возвращалась «с облаков на землю». А новая учительница ведь не знает, что у Кати такая плохая привычка – задумываться, и не станет из-за нее прерывать урок. И теперь Катя будет пропускать все больше и больше и совсем отстанет от класса. Хорошо еще, что Анна Сергеевна пока не вызвала ее к доске. А что, если сейчас возьмет и вызовет? Кате стало страшно. Еще не хватает сегодня домой двойку принести! Папе в подарок.

«Нет, нет! – твердо решила она. – Не буду больше задумываться».

И ей вспомнилась запись, сделанная вчера на листке из тетрадки: «Буду решать задачу, пока не решу».

И почему это особенно трудно поступать так, как сам себе прикажешь? Начнешь – и бросишь почему-то… Нет, очень трудно избавиться от недостатков! Катя даже и не знала, что это так трудно. А бабушке и всем дома кажется, что очень просто. Стоит только захотеть. Нет, эта задача еще потруднее, чем задача про землекопов!

Катя напрягла внимание, и, словно в награду за все усилия, «ниточка» вдруг далась в руки.

«Надо узнать, какой длины канаву выроют все пять землекопов в один день», – сообразила она, и клубочек стал разматываться будто сам собой. Все так и пошло в ход. Теперь уже ничего не стоило узнать, сколько выроет за один день один землекоп, а потом, сколько выроют за один день все четыре землекопа.

Катя писала быстро и весело. Она даже почти не смотрела на доску. Ей оставалось только высчитать, сколько выроют четыре землекопа за два дня, как вдруг она услышала позади себя какую-то возню и перешептыванье. Она опять невольно оглянулась и увидела, что Ира Ладыгина занимается своей собственной «арифметикой». Закрыв глаза и откинув голову, она писала в тетрадке палочки и при этом шептала: