Array Сборник - Внеклассное чтение. 2021

Летним вечером во дворе многоэтажного дома, как всегда, было шумно. На детской площадке играли ребята разного возраста. Девочка лет пяти-шести катала коляску, её подружка-ровесница расставляла на скамейке детскую посуду, на больших железных качелях сидел мальчишка, а весёлая толпа ребятишек гоняла мяч по мягкому зелёному газону. В общем, в этот чудесный летний вечер все были при деле. Обычно такую картину дополняли бабушки и дедушки, сидящие на лавочке и с любопытством наблюдающие за всем вокруг, но сегодня их не было. И всё было как обычно, пока во двор не пришли дети из соседнего двора. Вот тут идиллия закончилась, и ребята стали выяснять, кому можно играть на этой территории, а кому нет. Ещё немного, и перепалка непременно привела бы к крупной ссоре, а то и к драке. Но в этот момент маленькая девочка, катающая по асфальту коляску с куклой, громко закричала. Чёрный пёс, увязавшийся за соседскими ребятишками, кинулся на голубя и поранил ему крыло. Голубь отбивался, как мог, но силы были неравные. Мальчишки тут же перестали ссориться и побежали к покалеченной птице и преследующей её собаке. Оказалось, что хозяина пса среди детей нет, и опасен ли он, никто не знает. Глядя на раненую птицу, девочка плакала и кричала так громко, что вскоре на балконах дома появились любопытные, а некоторые поспешили во двор. Собака не хотела отпускать испуганного голубя и продолжала гонять его по траве, а тот, загнанный, пытался улететь, но покалеченное крыло не позволяло этого.

Вообще, птичка эта была местной достопримечательностью, так как имела определённые особенности: белые крылья и большое пятно на голове – белую шапочку.

Собака непременно погубила бы голубя, но, испуганная возгласами подбежавших детей, всё же отступила и ретировалась со двора. Голубь продолжал лежать на земле. Обступившие со всех сторон люди смотрели на раненую птицу, а пожилой мужчина снял с головы панаму и аккуратно положил в неё изувеченное животное.

– Ну что, пошли лечиться… – тихо прошептал он и направился к своему подъезду.

Мальчишки, позабыв про недавнюю ссору, громко обсуждали произошедшее только что событие. Никто и не думал спорить и прогонять соседских ребят.

Уходя, «неместные» обещали непременно прийти проведать раненую птицу. За две недели голубь окреп, и мужчина решил, что пора его выпустить на волю, и при этом сказал: «Крыло зажило, летать может! Отпускаю вашего голубя мира!»

– А почему голубь мира? – со всех сторон загалдели ребята.

– Как почему?! Ну, если честно, причин много… После второй мировой войны Пабло Пикассо – художник такой великий, эмблему даже нарисовал: голубя с веточкой оливы. А на самом деле, ещё в Библейских рассказах эту птицу так называли. Голубь, он ведь в разных странах и у разных народов по-своему уважаем…

– Расскажите, расскажите… – послышались робкие детские голоса.

– Про Великий потоп слышали? Так вот, голубь ветвь оливкового дерева Ною доставил, чтобы тот узнал, что суша на земле есть. Благую весть, значит, принёс! Ещё в древности его считали символом плодородия, а раз все сыты, то и война ни к чему. Значит – птица мир несёт! И в Древнем Риме голубь считался символом мира. По легенде, голуби гнездо в перевёрнутом шлеме бога войны

Марса свили, а тот картине этой так умилился, что не стал их беспокоить, и от очередного кровопролития отказался! А сколько посланий и писем голуби доставили! Про голубиную почту-то слышали?

Между тем голубь в белой шапочке важно разгуливал по асфальту, будто понимая, что речь идёт именно о нём.

– Ах, какая же гадкая эта собака! Такую важную птичку покусала! – проговорила маленькая девочка. – Вот собака, она же совсем неважная! Разве можно ей птичек обижать!

– И собака важная! У матушки-природы не важных – нет! Даже самый маленький комарик, и тот важен! А про собаку столько легенд сложено! Вот кто самый верный друг человека? А я скажу – собака! А покусала оттого, что природой в неё инстинкт охотничий заложен. Только это уже другая история…

Голубь важно прошёл по дорожке, ведущей на детскую площадку, затем резко взмахнул крыльями и взлетел высоко в небо. Дети махали ему руками и кричали, чтобы он возвращался.

А маленькая девочка, задумавшись, добавила: «А я знаю, почему наш голубь тоже голубь мира. Потому что он мальчишек помирил, если бы на него собака тогда не напала, наверняка подрались бы, а теперь в футбол каждый день вместе играют».

И все дружно рассмеялись в подтверждение сказанного.

Тётке Стасе опять не спалось. Это повторялось уже которую ночь подряд. С вечера она, намаявшись за день, вроде бы быстро и крепко засыпала, а потом, через пару часов, резко прокидывалась от того, что ей не хватало воздуха. Она подолгу лежала неподвижно, с закрытыми глазами, пытаясь унять расходившееся сердце.

– Ну, чегой-то с тобой опять-то? – мысленно спрашивала она у своего «двигателя». – Устало, бедненько, устало. Ну, погоди-то, не части так. Тихенько, тихенько… Нема ж войны уже, не бейся, не бейся… Полтора года, как нема…

Когда бешеный пульс понемногу успокаивался, тётка Стася открывала глаза. Первое, что видела она напротив дощатого настила, служившего ей кроватью, было желтоватое в ночном мраке пятно лика Николая Угодника. Икона была единственной вещью, которую Стася успела выхватить из уже полыхающей хаты под гогот подвыпивших немцев. Наскоро отступая, они, окружив деревню, уже не сгоняли в сарай стариков и баб с малолетними детьми. Спешно прошерстив хлевушки и вспоров последние оставшиеся в живых подушки с матрасами, фашисты подожгли деревню с четырёх сторон и, для пущего страху разрядив несколько обойм под ноги обезумевших от горя воющих баб, пошли дальше, зажимая под мышками трепыхающихся тощих кур.

Бабы, голося навзрыд, кинулись было тушить крайние хаты, но осень сорок четвёртого года была на диво сухой и тёплой, да и порывистый ветер быстро закончил дело, начатое фашистами. В этом пожаре уцелела и старая кошка тётки Стаси – угольно чёрная, без единой белой шерстинки Васеня. Васеню ещё до войны котёнком принёс младший сын Стаси, пятнадцатилетний Алёшка. Прибежал с улицы и дрожащими руками ткнул что-то матери в подол.

– Мамк, давай возьмём кошёнка, а? Я на поле нашёл. По-глядь, какой маленький, сосун ещё, видать. Помрёт же ж.

Тётка Стася подхватила из рук сына чёрненький, еле тёплый комочек. Котёнок открывал розовый беззубый ротик, но звук не шёл.

– Ай-яй, горечко ж мелкое! Так он не видит же ж, глазки больные, – закудахтала тётка. – Поди-тка, вон там за забором ромашки растут. Нарви жмени две. Только рви те, у которых сердечник вверх торчит, то лечебные будут.