Сергей Алексеев - Секретная просьба (Повести и рассказы)

— Хватит!

— Навоевались!

— Долой войну!

— Мира!

— Братья!.. — кричал Громолысов.

Солдаты задвигались. Зашумели ещё больше. Передние ряды придвинулись к самой трибуне. Нажали. Трибуна скрипнула. Покачнулась.

— Долой Временное правительство! — кричали солдаты. — Мира! Мира! Мира!

Министр побледнел, поспешно бросился к лестнице.

— Что же вы, полковник! Как же это понять?! — отчитывал потом министр Громолысова. — И что это за глупая выдумка с мальчиком?!

Командир полка стоял, краснел и только непонимающе разводил руками.

На следующий день полк Громолысова был срочно расформирован — солдаты отказались вернуться в окопы. А ещё через день под конвоем неизвестных ему солдат с передовой был отправлен и Лёшка.

— Мерзавец! — на прощанье проговорил Громолысов.

— Агитатор, — хихикнул Лещ.

Поезд тащился медленно. Долго стоял на станциях и полустанках. Паровоз надрывно пыхтел на подъёмах. Колёса нудно стучали на стыках. Ехали и спали в два этажа на нарах, слева и справа от центра вагона. Вагон был товарный. Ехало сорок человек. Лёшка был сорок первый.

Добирались до Петрограда неделю. Поезд шёл через Великие. Луки и станцию Дно. Лёшка пристроился на верхней полке и всю дорогу смотрел или в открытую дверь, или в маленькое оконце вагона.

За окном бежали поля и леса; то вынырнет из-под самых колёс река, то змейкой метнётся просёлок, то, словно игрушечные, пронесутся крестьянские избы. И снова поля и снова леса — необозримая земля русская.

И такой же нескончаемой чередой, как эти поля и леса, как эти избы и эти дороги, разные думы одна за одной неслись в голове у мальчика. Почему-то вспомнились Охта и бабка Родионовна; потом аптека и Золотушкин, стрельба в рабочих на Знаменской площади, парень без шапки, царский портрет, взрыв на Аптечной; потом Голодай-село, каратели и смерть деда Сашки; наконец, Наташа, фронт, Ломов и Пятихатка.

Много. Ой, как много прошло за это время перед Лёшкой людей и событий! Тревожный, насторожённый, чего-то ожидающий год. И что впереди?

Беспокойно на душе у мальчишки. В кармане у Лёшки письмо. Везёт его мальчик токарю Путиловского завода Андрею Кузьмичу Зотову. Письмо было коротким. Писалось оно впопыхах на клочке серой бумаги перед самой отправкой мальчика с фронта. Лёшка наизусть помнит его содержание:

«Дорогой Андрей!

Направляю к тебе мальчика — Лёшу Митина. Парень он стоящий. Позаботься о нём.

Ломов»

«Кто же это такой Андрей Кузьмич Зотов?» — раздумывает Лёшка. И как-то он встретит? И что-то скажет, прочитав привезённое Лёшкой письмо?

В Петроград поезд прибыл к вечеру. Вошёл в тупики Николаевского вокзала. Выдавил клубы белого пара. Остановился.

Вот и он — забытый, затерявшийся где-то далеко в Лёшкиной памяти Питер!

Идёт мальчик по городу: знакомая Знаменская площадь, широкий, шумный, как улей, Невский, перекрёсток Литейного, перекрёсток Садовой. Идёт мальчик, дышит не надышится свежим петроградским воздухом.

За Нарвскую заставу к Путиловскому заводу Лёшка добрался уже в темноте. Разыскал Новоовсянниковскую улицу и указанный Ломовым номер дома. Поднялся на второй этаж. Прошёл по длинному тёмному коридору. Ещё раз глянул на адрес. Остановился перед дверью, обитой мешковиной. Переступил с ноги на ногу. Постучал.

— Войдите.

Мальчик нерешительно перешагнул порог крохотной, как чулан, комнаты.

Хозяин, сидевший спиной к двери, повернул голову. На Лёшку глянули большие глаза. Худощавое лицо, заострённый нос, широкая дуга сросшихся у переносицы бровей. Короткие, непокорно торчащие во все стороны волосы… Он! Тот самый, стрелявший в жандарма на Знаменской площади, хозяин «Смит и Вессона»!

Прочитав привезённое Лёшкой письмо, Зотов спрятал его в карман и стал расспрашивать про фронт, про Ломова, про солдат: и о чём говорят, и что думают, и как отнеслись к наступлению.

Лёшка рассказал про братание, о приезде военного министра, о митинге.

— Говоришь, расформировали, — расхохотался Зотов. — Не хотят, выходит, войны солдаты.

Потом стал расспрашивать у Лёшки о нём самом. И мальчик не знал, с чего начинать. Начал с дяди Ипата и приезда на побывку Степана Зыкова.

— Значит, бежал на войну, — опять засмеялся Зотов. А когда Лёшка рассказал о днях, проведённых на фронте, сказал: — Выходит, не сладко в солдатах.

Лёшка разговорился и сам не заметил того, как рассказал дяде Андрею про всю свою жизнь.

Зотов только слушал и поражался.

— Да ну?! — воскликнул, узнав про историю с гранатой и пулемётом.

— Значит, не подошёл по классовым соображениям, — заключил он, выслушав рассказ про Наташу.

— Запороли до смерти. Ну, подожди! — грозно сказал, узнав про смерть деда Сашки.

Но больше всего Зотов поразился тогда, когда Лёшка рассказал ему про пистолет и встречу на Знаменской площади.

— Помню, помню. Так ты, значит, и есть тот самый… Вот не узнал. Совсем не узнал. Вырос ты, что ли? Я тебя ещё по уху, кажется, съездил.

— По шее, — поправил Лёшка. — А здорово вы тогда жандарма и царский портрет…

— Да, не вышло у нас тогда, — задумчиво произнёс Зотов. — Не получилось. Да ничего. За народом не пропадёт. Не пропадёт? — обратился он к Лёшке.

— Не пропадёт, — проговорил мальчик, хотя, что имел в виду дядя Андрей, не очень-то понял.

И вот Лёшка стал жить у дяди Андрея на Новоовсянниковской. Отвёл ему Зотов угол в каморке, купил кружку и ложку, пообещал устроить учеником к слесарю на Путиловский завод.

Вспомнил Лёшка про тех парней, которые приносили раненого Зотова тогда в аптеку.

— Наши, путиловские, — сказал дядя Андрей.

Вспомнил и девушку.

— Зоя, учительница. Сейчас она в Орловской губернии. Скоро вернётся.

Прошло несколько дней, и дядя Андрей сдержал своё слово. Мальчик был принят учеником в механическую мастерскую.

Лёшкин учитель старик Авлов, взглянув на новичка сквозь узкие очки, сидевшие бабочкой на самом кончике носа, спросил:

— Как звать?

— Лёшка.

— Фамилия?

— Митин.

— Так, хорошо, — произнёс Авлов и показал Лёшке слесарный станок, тиски и разные инструменты. — Вот тут пока стой рядом, наблюдай за работой. На завод приходи вовремя. Да смотри у меня, не озоруй и не балуй.

В обеденный перерыв к Лёшке подошёл мальчик.

— Пашка Мельник, — протянул он лоснящуюся от машинного масла руку.

— Лёшка Митин.

— К нам?

— В механическую.

— К Авлову?

— К Авлову.

— Это хорошо, — проговорил Пашка. — Этот научит.

Пашка повёл Лёшку по заводу, показал ему заводоуправление, объяснил, где какой цех, зачем через заводской двор проложены железнодорожные пути, и многое другое.