Ирина Пивоварова - Рассказы Люси Синицыной, ученицы третьего класса

– Люсь, давай в классики.

– Давай, – сказала я.

Мы попрыгали в классики, и я пошла домой решать свою задачу.

Только я села за стол, пришла мама:

– Ну, как задачка?

– Не получается.

– Но ведь ты уже два часа над ней сидишь! Это просто ужас, что такое! Задают детям какие-то головоломки!.. Ну давай показывай свою задачу! Может, у меня получится? Я всё-таки институт кончала… Так… «Из пункта А в пункт Б вышли два пешехода…» Постой, постой, что-то эта задача мне знакома!.. Послушай, да ведь вы её в прошлый раз вместе с папой решили! Я прекрасно помню!

– Как? – удивилась я. – Неужели?.. Ой, правда, ведь это сорок пятая задача, а нам сорок шестую задали.

Тут мама страшно рассердилась.

– Это возмутительно! – сказала мама. – Это неслыханно! Это безобразие! Где твоя голова?! О чём она только думает?!

Я долго ждала этого утра.

Миленькое утро, скорей приходи! Пожалуйста, что тебе стоит, приходи побыстрее! Пусть скорей кончится этот день и эта ночь! Завтра я встану рано-рано, позавтракаю быстро-быстро, а потом позвоню Коле, и мы пойдём на каток. Мы так договорились.

Ночью мне не спалось. Я лежала в постели и представляла, как мы с Колей, взявшись за руки, бежим по катку, как играет музыка, и небо над нами синее-синее, и блестит лёд, и падают редкие пушистые снежинки…

Господи, ну скорей бы прошла эта ночь!

В окнах было темно. Я закрыла глаза, и вдруг оглушительный звон будильника впился в оба моих уха, в глаза, во всё моё тело, как будто тысяча звонких пронзительных шил одновременно воткнулись в меня. Я подпрыгнула на постели и протёрла глаза…

Было утро. Светило ослепительное солнце. Небо было синее, как раз о таком я мечтала вчера!

Редкие снежинки, кружась, влетали в комнату. Ветер тихо колыхал занавески, а в небе, во всю его ширь, плыла тоненькая белая полоса.

Она всё удлинялась, удлинялась… Конец её расплывался и становился похож на длинное перистое облако. Всё вокруг было синее и тихое. Мне надо было торопиться: стелить постель, завтракать, звонить Коле, но я не могла сдвинуться с места. Это синее утро заколдовало меня.

Я стояла босыми ногами на полу, глядела на тонкую самолётную полоску и шептала:

– Какое синее небо… Синее, синее небо… Какое синее небо… И падает белый снег…

Я шептала так, шептала, и вдруг у меня получилось, как будто я шепчу стихи:

Что это? Ужасно похоже на начало стихотворения! Неужели я умею сочинять стихи?

Ура! Я сочиняю стихи! Настоящие! Первый раз в жизни! Я схватила тапки, наиз-нанку напялила халат, бросилась к столу и принялась быстро строчить на бумаге:

Дзы-ынь! – вдруг зазвонил в прихожей телефон.

Я помчалась в коридор. Наверняка звонил Коля.

– Аллё!

– Это Зина? – раздался сердитый мужской бас.

– Какая Зина? – растерялась я.

– Зина, говорю! Кто у телефона?

– Л-люся…

– Люся, дайте мне Зину!

– Таких тут нет…

– То есть как нет? Это ДВА ТРИ ОДИН ДВА ДВА НОЛЬ ВОСЕМЬ?

– Н-нет…

– Что же вы мне голову морочите, барышня?!

В трубке загудели сердитые гудки.

Я вернулась в комнату. Настроение у меня было слегка испорчено, но я взяла в руки карандаш, и всё снова стало хорошо!

Я принялась сочинять дальше.

Дзын-нь! – снова зазвонил телефон.

Я подпрыгнула как ужаленная. Скажу Коле, что не могу сейчас пойти на каток, занята очень важным делом. Пусть подождёт.

– Аллё, Коля, это ты?

– Я! – обрадовался мужской бас. – Наконец-то дозвонился! Зина, дай мне Сидора Иваныча!

– Я не Зина, и тут никаких Сидоров Иванычей нет.

– Тьфу, чёрт! – раздражённо сказал бас. – Опять в детский сад попал!

– Люсенька, кто это звонит? – послышался из комнаты сонный мамин голос.

– Это не нас. Сидора Иваныча какого-то…

– Даже в воскресенье не дадут поспать спокойно!

– А ты спи ещё, не вставай. Я сама позавтракаю.

– Ладно, дочка, – сказала мама.

Я обрадовалась. Хотелось быть сейчас одной, совсем одной, чтобы никто мне не мешал сочинять стихи!

Мама спит, папа в командировке. Поставлю чайник и буду сочинять дальше.

Сиплая струя с шумом полилась из крана, я держала под ней красный чайник…

Ура! Замечательно! «Смеялись мы – хи-хи!» Так и назову это стихотворение!

Я грохнула чайник на горячую плиту. Он зашипел, потому что был весь мокрый.

– С тобой заснёшь, – застёгивая в дверях стёганый халатик, сказала мама. – Что это ты раскричалась на всю квартиру?

Дзы-ынь! – снова затрещал телефон.

Я схватила трубку.

– Нету тут никаких Сидоров Иванычев!!! Тут Семён Петрович живёт, Лидия Сергеевна и Людмила Семёновна!

– Ты чего орёшь, с ума, что ли, сошла? – услышала я удивлённый Люськин голос. – Сегодня погода хорошая, пойдёшь на каток?

– Ни за что на свете! Я ОЧЕНЬ ЗАНЯТА! ДЕЛАЮ ЖУТКО ВАЖНОЕ ДЕЛО!

– Какое? – сразу спросила Люська.

– Пока сказать не могу. Секрет.

– Ну и ладно, – сказала Люська. – И не воображай, пожалуйста! Без тебя пойду!

Пусть идёт!!

Пусть все идут!!!

Пусть катаются на коньках, а мне некогда на такие пустяки время тратить! Они там на катке покатаются, и утро пройдёт, как будто его и не было. А я стихи сочиню, и всё останется. Навсегда. Синее утро! Белый снег! Музыка на катке!

– Слушай, что это ты разрумянилась? – сказала мама. – У тебя не температура, случайно?

– Нет, мамочка, нет! Я сочиняю стихи!

– Стихи?! – удивилась мама. – Что же ты насочиняла? А ну-ка, прочти!

– Вот, слушай…

Я встала посреди кухни и с выражением прочла маме свои собственные замечательные, совершенно настоящие стихи.

– Потрясающе! – воскликнула мама. – Неужели сама сочинила?

– Сама! Честное слово! Вот не веришь?..

– Да верю, верю… Гениальное сочинение, прямо Пушкин!.. Слушай-ка, а между прочим, я, кажется, только что видела Колю в окно. Могли они с Люсей Косицыной идти на каток, у них вроде коньки с собой были?