Дарья Полукарова - Зовите меня Джин Миллер

Ее родители были людьми искусства. Папа – театральный режиссер в городском драматическом театре, мама – художник-декоратор там же и дизайнер со свободным графиком в фирме, создающей сайты. Расписывает различные вещички в своем фирменном стиле и продает их через интернет-магазин, делает работы на заказ и вообще крайне привержена фрилансу. И если бы она еще не брала работы больше, чем способна осилить в срок, было бы вообще замечательно. И вот у таких жутко талантливых родителей родилась такая жутко неталантливая дочь, от которой, хоть уговорами уговаривай, хоть криком кричи, ничего творческого добиться невозможно. Женька осознала это довольно рано и, осознав, почувствовала угрызение совести за свою бесталанность. Оно сопровождало ее повсюду, ходило тенью, пока не срослось с другими сторонами Женькиной души, вытеснив ее желания и мечты.

И вроде некого обвинять – родители же не виноваты, что в своей профессии действительно хороши. А Женькина беда заключалась в первую очередь в том, что она не знала, чем хочет заниматься в жизни. Она была Женькой, просто Женькой. Не особо интересной личностью. Она не рисовала, не писала стихов, не танцевала, не пела, не увлекалась спортом. Она не выносила химию, не понимала физику и никак не могла представить, что ей делать дальше. В будущем. Всё, что она на самом деле любила, – это коллекционировать фильмы и сериалы, переводить английские песенки, слушать музыку и читать.

Вот и сейчас, переодевшись и захватив с собой еды, обыкновенная Женька шагнула в свою обыкновенную комнату и включила сериал, лишь таким образом соприкоснувшись с творчеством. Так-так… сегодня пусть будет английский. Что-нибудь детективное… И позакрученнее сюжет, пожалуйста, попривлекательнее герои, чтобы выкинуть весь этот грязно-коричневый день из памяти.

Этот трюк у нее, как правило, получался. Выдуманные герои на экранах мониторов и телевизоров, на страницах книг становились для Женьки живыми – порой более живыми, чем окружающие ее люди. У этих героев находился ответ на любой вопрос, а их жизнь была по-настоящему интересна – не то что ее, Женькина. А еще их истории почти всегда рассказывали о справедливости. Сколько бы герои ни страдали по ходу действия, в конце каждый получал по заслугам. И Женька знала, что, как бы ни было мучительно разделять их страдания, в конце она будет невероятно счастлива за них. И счастлива сама по себе. Хоть на некоторое время, на день или два. Под бодрый сериальный фон Женька собиралась в школу, делала уроки, причесывалась, красилась, обедала и ужинала. И пусть кто-то посчитает ее ненормальной, оторванной от жизни, но в этом был ее способ принять реальность. Ее особая формула счастья.

Из другой реальности ее выдернуло сообщение. Обычное такое сообщение. Будь оно отправлено Вадиком Суховым, не вызвало бы никаких эмоций и реальности бы не нарушило. Но оно было прислано совсем даже не Суховым.

«Есть разговор», – высветилось внизу монитора, когда Женька смотрела уже третью серию. Она медленно отложила ложечку, которой размешивала чай. Это что, шутка? Сам Макс Стрельников написал ей сообщение. Не то чтобы он был какой-то таинственной личностью…

Максим – одноклассник Саши Емельяновой, и с Женькой у него не должно быть никаких дел. Но он из тех людей, кто запросто общается со всеми, а потому повсюду имеет приятелей и друзей. Даже с Женькой, которая тяжело сходилась с новыми людьми, он общался настолько сносно, что Дракониха 1 и Дракониха 2 (как называл Вадик Лену и Вику) заподозрили в этом школьный романчик. Паршивее всего было то, что они почти угадали. Только вот романа не было – ее симпатия была совершенно невзаимной, и вряд ли что-то могло измениться.

«Разговор?» – Женька тянула время, думая, что за этим сообщением кроется какая-то ерунда, но надеясь: а вдруг нет? Неужели Стрельников знает про переписку?

«Очень серьезный разговор».

Он так медленно двигался к сути, цедил по предложению, что она представила себе этот разговор маленьким мальчиком на толстых крепеньких ножках, который медленно ковыляет от Стрельникова к ней, Женьке.

«Говорят, у вашего класса есть ответы на тесты по физике…»

– Дура! Дура! Дура! – Женька побилась головой об стол. А потом еще разок. И еще. Ну как она могла хоть на секунду поверить, что он действительно хотел сказать ей нечто не связанное с учебой?! Чтобы ей вдруг ни с того ни с сего кинулся писать парень, который нравится ей уже три года, с тех самых пор, как он перешел в их школу, – это слишком хорошо для сегодняшнего мерзкого дня…

Она и сама не знала, почему Максим производит на нее такое впечатление. Такое, что подгибаются колени и сердце падает в необъятный космос. Он действительно симпатичный, хорошо учится, играет в баскетбол, со всеми неизменно приветлив и всегда найдет что сказать. Может быть, в этом дело? В том, что он заставляет Женьку чувствовать себя так, будто ему нужна именно она?

Явно дело было не только в его внешности. Ведь не влюбляемся же мы во всех красавчиков подряд, верно?

В любом случае, какая разница… Это же она, Женька Высоцкая, девочка из пузыря. Пусть скажет спасибо, что ее вообще кто-то заметил. А ради физики или нет – это уже детали.

– Детали, – пробормотала Женька, отвечая на последнее письмо и снимая сериал с паузы. – Просто мелочи жизни, не больше.

Саша Емельянова из параллельного и Вадим Сухов уже почти год вели «Телеболталку» – дикую смесь школьных новостей и слухов, подкрепленных абсурдностью Сухова и разумностью Емельяновой.

«Мой любимый телепсиходел» – часто говорил Вадик про эти эфиры, но отказаться от них уже не мог. Как только в школе появилась телестудия, а потом на каждом этаже повесили плазменные экраны, «Телеболталка» стала неотъемлемой частью школы.

Они выходили в эфир каждое утро перед первым уроком и на большой перемене. И каждый день должны были рассказывать что-то новое, и желательно так, чтобы было интересно. Поэтому абсурдный и болтливый Вадик здесь блистал. И поэтому Саша тоже была здесь, чтобы вовремя остановить поток его мыслей. Оба они занялись этим делом лишь по просьбе классных руководителей, которых администрация попросила найти активных ребят в качестве ведущих школьного телевидения – временно, чтобы понять, приживется ли эта идея. В итоге временная занятость превратилась в постоянную, от которой и Вадим, и Саша уже не знали, как отделаться. Но, наверное, и не хотели тоже.

– Ты опять опоздал, – сказала, раскачиваясь в кресле, Саша, когда Сухов ввалился в студию перед уроками.

– Я покупал покушать. Я голодный.

– Поздравляю, – фыркнула Саша. – Текст написал?

– Не было вдохновения.