Дарья Полукарова - Зовите меня Джин Миллер

– И почему? – потребовала ответа Ира, пока Вадик корчил Мирке рожи. Эти рожи, очевидно, служили заменой какому-то сообщению, которое Мирослава игнорировала.

– Почему что? – переспросила она. – Я тебя с полуслова еще пока не научилась понимать.

– Почему радиостудия закрыта? – потребовала ответа Ларшина.

– А потому что у нас больше нет радиоведущей.

– Эй!

– Мы же предупреждали. И не раз.

– Это всё из-за тебя, да, Арсеньева?

– Да ладно тебе, – вступился Сухов. – При чём тут Славка? Она просто отвечает за выходы в эфир.

– Просто вы меня не любите, – проныла Ларшина. Женька вдруг поймала себя на мысли, что это красивое лицо уродуют негативные эмоции.

– Ага, – согласилась Мирка и одним глотком допила компот, якобы апельсиновый. – Так не любим, что терпели целый год.

– Да. Просто вы не хотите, чтобы я заняла место Емельяновой.

– О, – Славка закатила глаза. – Начался бред.

Она поднялась с места, захватив свой поднос.

– Все вопросы – к завучам. Чао.

Женька успела подскочить раньше, чем Арсеньева отошла от стола. А вот Вадик замешкался и был схвачен Ларшиной, очень цепкой, когда нужно. Бросив на Сухова умоляющий взгляд, Высоцкая проскочила между столами и на выходе из столовой столкнулась с Максом Стрельниковым.

Сердце тут же заколотилось как безумное, а руки стали влажными, и Женька только порадовалась тому, что в них сейчас нет ничего, что она могла бы уронить.

– А вот и наша палочка-выручалочка, – протянул Макс с улыбкой. – Куда торопишься, Женечка?

– А тебе интересно?

– Почему ты думаешь, что нет? Меня интересуют не только ответы на тесты и контрольные.

– Всё шутишь, – не стала подыгрывать ему Женька. – Смотри, дошутишься – перемена закончится, а пообедать не успеешь.

Максим усмехнулся. Когда он вот так мило усмехался, глядя на нее, или просто смеялся вместе с ней над чем-то, девочка мечтала задержать это мгновение и не думать о том, что будет дальше. Правда, ее мечтам не удалось сбыться. И не только потому, что Стрельников явно никакие мгновения задерживать не собирался.

– Пойдем, чего застряла? – Мирослава догнала ее и схватила под локоть. – Привет.

– Привет-привет, – поспешно ответил Макс, а Арсеньева уже волокла Женьку по коридору.

– Нечего с ним статую изображать!

– Ничего я не изображаю.

– Да-да, это мы уже слышали, – отмахнулась Мирка. – Еще бы пару минут простояла, и о вас бы начали спотыкаться. А мне только еще одного разговора с Ларшиной сегодня не хватает. И как отделаться от этой чокнутой?

– Быстрее взять кого-то на ее место, – задумчиво ответила Женька, всё еще думая о Стрельникове.

– Ага, только вот кого! Не тебя же…

– Спасибо за веру в мои способности, – иронично откликнулась Высоцкая.

– Да нет, я не в том смысле! Тьфу ты, ты же сама не пойдешь!

– Да ладно, расслабься, я шучу, – Женьку развеселила реакция Мирославы. – Конечно, не пойду. Даже ради портфолио.

А вот на следующий день ей было уже совсем не весело, когда в утреннем эфире «Телеболталки» прозвучало имя того, кто украл кеды, – Денис Раевский.

Женька как стояла посреди раздевалки с курткой в руке, так и замерла. Откуда Сухов и Емельянова прознали об этом? Это была часть секрета, который она услышала тем днем и который пообещала Артуру сохранить. Откуда же об этом узнали главные сплетники школы?

Женька сделала глубокий вдох, и способность двигаться вернулась к ней. Что же теперь делать?

На полпути к телестудии до нее дошло, что она слишком суетится. Как будто это ее имя прозвучало на всю школу. Вокруг гомонили школьники. Только что пришедшие даже пока не слышали эту новость. Но уж Артур-то точно в курсе.

На первом уроке она так и косилась в его сторону, но мрачный Раевский на нее даже не смотрел. Некоторые из одноклассников, кто был явно в курсе родства Артура и Дениса, всё время перешептывались и, не скрываясь, смотрели на Раевского-старшего. А тот вообще никуда не смотрел, уткнувшись в сложенные на парте руки. «Что он делает? – раздумывала Женька. – Планирует, как спасти брата или как бы побыстрее его убить?»

«Откуда инфа про конверсы?» – написала она Мирке прямо в тетради по русскому карандашом.

«Очень проверенная инфа из очень проверенного источника. А что?»

«Как-то это всё… немного слишком».

Мирка прочитала сообщение и, нахмурившись, посмотрела на нее. Но Высоцкая не ответила на ее взгляд.

На перемене после первого урока уже вся школа активно мусолила эту новость. Дениса Раевского никто не видел – он торчал в кабинете директора. Не разрешая себе раздумывать, к чему это всё приведет, Женька пришла к кабинету и, конечно же, увидела Артура.

Артура, который скривился, заметив ее.

– Я просто хочу сказать, что ничего не рассказывала, – заторопилась она. – Я действительно ничего не рассказывала друзьям.

Раевский не смотрел на нее, но она чувствовала волнами исходившую от него ярость.

– Бессмысленно, – бросил он.

– Что?

– Бессмысленно сейчас говорить об этом, не находишь? – он перевел взгляд прямо на Женю.

– Я… просто хотела, чтобы ты знал.

– Мне плевать, – его кулаки сжались. – Проваливай.

Женька отступила на шаг назад.

– И дружкам своим спасибо скажи, – донеслось до нее. Женька резко остановилась, ощутив, как заполыхали ее щеки.

– Я не виновата, что твой брат у директора! И не мои друзья украли те кеды!

– Сделай одолжение… – начал Артур, но тут открылась дверь приемной и оттуда вышел его брат.

– А где красная ковровая дорожка? – с ленцой спросил Денис. Он выглядел спокойным и расслабленным, не потревоженным ничем. Даже и не скажешь, что у него сейчас состоялся неприятный разговор.

– Ну?! – Артур сделал шаг к брату. Денис вздохнул, сунул руки в карманы брюк.

– С родителями – в школу. Это так необычно, надо пойти подготовиться.

Он усмехнулся и, обогнув брата, пошел по коридору. Артур замер с видом ошарашенным и злобным одновременно.

Женька вмиг почувствовала – злость на брата в Артуре была сильнее всего. Но почему он злится? Из-за того, что тот украл, или из-за его невозмутимости – слишком необычной для тринадцатилетнего подростка?

– Может быть, это он себя и сдал, – вырвалось у Женьки. Раевский тут же обернулся к ней.

– Ты соображаешь, что несешь?

Женька помолчала, до последнего пытаясь быть спокойной.

– Соображаю. И соображаю еще кое-что. Ты несколько лет учишься в нашем классе, но хорошо, что я не общалась с тобой раньше.

Она еще никогда не чувствовала себя такой разозленной и вместе с тем несчастной. Завернув за угол, она остановилась и подержалась за стенку. Вот что было совершенно на нее не похоже. Она никогда такого не делала. Никогда никому не высказывала в лицо, что думает о нем на самом деле.