Тальбот Рид - Капитаны школы Виллоуби

– Настал черед Эшли постоять за школу: он со свежими силами! – важно заметил Тельсон.

И действительно, сразу было видно, что Эшли в хорошей форме: не успели подать знак к старту, как он стремительно бросился вперед. Но это была всего лишь хитрая тактика, чтобы сбить с толку и утомить лондонца. И она возымела свое действие! Раусон, испугавшись смелого броска Эшли, тоже пустился со всех ног, стараясь не отстать.

Блумфильд и Виндгам особенно не спешили, к концу первого круга они отстали от лидеров ярдов на пятнадцать. Лондонец, видимо, никак не мог решить, держаться ему рядом с Эшли или поберечь силы для следующих кругов. Если немного замедлить бег, то, чего доброго, Эшли добежит до финиша первым. Если же держаться наравне с Эшли, то хватит ли потом сил на последний круг, когда задние начнут «припускать»?

Видимо, Раусон все-таки склонился к последнему, потому что продолжал бежать рядом с Эшли.

Из толпы раздались громкие крики поощрения, и громче всего – с того места, где стояли Парсон с Тельсоном.

– Молодец, Эшли! Держись! Не сдавайся!.. Лондонец запыхался!.. Припусти, Виндгам!.. Так, так, молодец! Ура! За школу!..

Состязающиеся пробежали мимо. Начался второй круг. К его концу Эшли начал выказывать признаки усталости, а Блумфильд ускорился.

– Эге! Кажется, не Эшли, а Блумфильд вывезет школу! – заметил Тельсон.

– Лондонец все еще впереди… Ничего! Блумфильд бежит, точно рысак!.. Эшли, голубчик, продержись еще чуточку! – подпрыгивал от нетерпения Парсон.

Но Эшли отставал все больше и больше и наконец сошел с круга, с честью выполнив черную работу на общую пользу.

Теперь все взгляды с тревогой обратились на троих оставшихся бегунов. Лондонец все еще возглавлял гонку, и расстояние между ним и Блумфильдом почти не уменьшалось, а между тем до финиша оставалось не более четверти мили. В толпе воцарилось зловещее молчание. Вильбайцы упали духом…

Но вдруг раздался единодушный радостный крик: Блумфильд и Виндгам начали нагонять лондонца. Крик перешел в такой неистовый рев, что перепуганные грачи вылетели из гнезд и закружились в воздухе.

Главная площадь Виллоуби еще никогда не видела такого великолепного бега. Шаг за шагом вильбайцы сокращали расстояние, отделяющее их от соперника. Раусон, видя опасность, тоже прибавил ходу. Несколько секунд неопределенности – и наконец лондонец стал сдавать позиции.

– Смотрите! Смотрите! Наши сейчас его догонят! – закричал Тельсон.

– Великолепно! Виллоуби! Ура! Поравнялись!.. Виндгам впереди! Оба впереди! Молодцы наши!..

Виндгам достиг финиша первым, за ним пришел Блумфильд, а последним – Раусон, окончательно посрамленный.

Веревка полетела на землю, и толпа зрителей бросилась к победителям. Все спешили поздравить героев дня, подхватить их на плечи и торжественно пронести по площади под восторженные крики и аплодисменты.

Так закончились майские бега 18… года. В тот день не было в Виллоуби ни одного мальчика, чье сердце не переполняла бы гордость за победу школы.

Виллоуби недаром славилась на всю округу своим искусством во всех спортивных играх и насчитывала в списке своих питомцев множество отличных бегунов, гребцов и игроков в крикет. Но чтобы школа смогла победить даже лондонского спортсмена, да еще два раза подряд, – на это могли надеяться разве только самые смелые, да и те были очень удивлены, когда их ожидания оправдались.

События этого достопамятного дня менее всех взволновали, наверное, самого героя дня. Виндгам – «старый капитан», как его теперь называли, потому что сегодняшний день был для него последним в школе, – отличался большой скромностью и сдержанностью. Он ненавидел всякие чествования и потому тотчас же по окончании бега скрылся в своей комнате, где необычно долго провозился с умыванием.

Толпа вильбайцев упорно ломилась в дверь, требуя, чтобы Виндгам вышел принять поздравления. Но он преспокойно продолжал заниматься своим туалетом. Тогда, видя, что здесь они ничего не добьются, школьники отправились чествовать Блумфильда, который, как всем было известно, относился к своим лаврам не столь равнодушно.

Впрочем, и «старому капитану» не удалось полностью избежать предназначавшихся ему почестей. Виндгам не мог не выйти к парадному обеду, всегда проходившему в этот день в большом школьном зале. Когда по окончании обеда директор, согласно обычаю, предложил тост за здоровье бывшего главного капитана школы, который, по его словам, был у них не только лучшим «классиком», но и первым во всех спортивных играх, то, право, можно было подумать, что старая крыша Виллоуби провалится от грома рукоплесканий.

Виндгам охотно отказался бы от обязанности отвечать на речь директора, если бы это было в его власти. Но школа скорее согласилась бы пожертвовать целой неделей каникул, чем остаться без речи в столь торжественном случае, как этот.

Когда «старый капитан» встал, оглушительные крики «Браво!» долго не давали ему заговорить. Неизвестно, сколько времени простоял бы Виндгам таким образом, если бы классные капитаны не приняли должные меры для водворения тишины.

Тогда Виндгам сказал следующее:

– Я очень благодарен нашему директору за ту доброту, с какой он отозвался обо мне. Конечно, все вы отлично знаете, что школа ничего не теряет с моим уходом. (Послышались крики: «Нет, нет, многое теряет!») Для такой школы, как наша, один человек ничего не значит, и те, кто сказал «нет», сказали это, не подумав.

Тут аплодисменты совершенно заглушили голос оратора. Те, кто кричал «нет», почувствовали себя пристыженными.

– Годы, которые я провел здесь, всегда будут лучшими годами моей жизни, – продолжал Виндгам. – Я горжусь тем, что был вашим капитаном. Я не гордился бы этим, если бы не считал, что наша школа – очень хорошая школа. А хороша она, как мне кажется, тем, что вильбайцы всегда ставили интересы школы выше своих собственных. До тех пор, пока так и будет, школа останется на прежней высоте. Благодарю вас, мистер Патрик, и вас, джентльмены!

Таковы были прощальные слова главного капитана школы Виллоуби.

На следующий день он уехал, и только гораздо позже вильбайцы поняли, как много они потеряли с его отъездом.

Почему они это поняли и как им впоследствии пришлось не раз припомнить прощальные слова своего «старого капитана», будет рассказано в следующих главах нашего повествования.