Варвара Марченкова - Непридуманные истории

– И будет у нас улитка в шоколаде!

Вариант приняли на ура, но почти сразу отмели за возможной несъедобностью Натальи Вениаминовны.

– А чем пирожные «Картошка» хуже? Они и лепятся быстро, и в духовке не надо запекать, – предложила Анюта Титова. На «Картошке» и порешили.

Тем временем в стане второй бригады царила полнейшая неразбериха. Ирка Болтунова бросилась к вафельнице печь вафли, Танька Ушакова – к мультиварке стряпать шарлотку, а мудрая Ленка Зло- тина, командирша второй бригады, забралась под стол к конкуренткам, чтобы подслушать в тылу врага как можно больше кулинарных идей.

Вдруг – бац! – стол как вздрогнет, недоумённые девчонки с первой бригады как завизжат:

– Мамочки, под столом привидение! – и кинутся врассыпную.

Это Ленка с торжествующим видом и шишкой на лбу выскочила из укрытия, выкрикивая на ходу:

– Придумала, сама придумала!!! Печём творожный кекс!

Дело у девчонок заспорилось. Ещё бы, оставалось всего полчаса до конца урока. Первая бригада живенько намолола в мясорубке мои любимые ванильные сухари и смешала в тазике все остальные, как их называет мама, энгырдиенты [1] Энгырдиенты – исковерканная Дениской форма множественного числа слова «ингредиент», которое означает составную часть чего-либо в смеси или веществе. – Примеч. ред. . Забежав к девчонкам за журналом, я подсмотрел, как Юлька Лебедева переборщила с молоком и ухнула в смесь для пирожных целую литровую пачку вместо стакана. Я хоть и не девчонка, волей-неволей наблюдаю за мамой на кухне, пока рассказываю домашнее задание, и даже запоминаю отдельные энгырдиенты и их количество. И сейчас мне показалось, что пирожным угрожает опасность затопления молоком. Вторая бригада действовала более осмотрительно благодаря Ленке Злотиной. Каждый свой шаг она дотошно сверяла с поваренной книгой. Кекс замешивался грамотно, тщательно, но очень медленно.

Пятнадцать минут до конца урока. Наталья Вениаминовна, отдав последние кулинарные приказы, мерно посапывала с вязанием и секундомером на коленях на фоне нарастающей паники, грохота и криков юных поварих. Первая бригада только что закончила лепить пирожные и загрузила их в холодильник. Уже через секунду шоколадные картошки расплылись на подносе и превратились в кашу.

– Может, их в морозилку запихнём? – заволновалась Анюта. – Быстрей застынут!

За двенадцать минут до конца урока вторая бригада, наконец, замесила свой кекс и отправила его в духовку. Все замерли в ожидании результатов. Ещё через минуту проснулась Наталья Вениаминовна, принюхалась к духовке, пожала плечами, так ничего не унюхав, и снова заклевала носом.

Ноль минут до конца урока труда, а это значит, 4-му «Б» пора спешить со всех ног на контрольную по цивилизациям Древнего Востока. Вынув из морозилки и духовки блюда с пылу с жару и с холоду, девчонки кое-как растолкали Наталью Вениаминовну, сдали часть десерта на пробу, получили свои пятёрки и поскакали на второй урок истории к Аделаиде Евгеньевне. Нам с Васькой и Вовкой в тот раз так ничего и не перепало. Зато Аделаиду Евгеньевну девчонки решили хором задобрить прямо перед самым уроком и радостно водрузили на её стол два подноса с картошками и творожным кексом. Все ребята в школе знают, какая она сладкоежка. Каждую перемену проводит в столовой, уплетая слойки, пирожки с повидлом, рисом и картошкой, сахарные крендели и булочки с изюмом. Оттого любое платье Аделаиды Евгеньевны натянуто на ней плотно и упруго, как наволочка на подушку. Голос у неё густой и грудной, а точнее, низкий бас, как определил наш тоненький учитель музыки Баян Баяныч, столкнувшись как-то со мной и Аделаидой Евгеньевной на повороте в актовый зал.

– Вам бы «Дубинушку» Шаляпина петь под аккомпанемент моего баяна, – мечтательно предложил он ей.

– Увы, Пахом Семёныч, вы – не Навуходоносор, да и я уже давно не Аманис, чтобы меня осаждать нелепицами, – прогудела Аделаида Евгеньевна на ходу, рассекая руками воздух, точно атомный ледокол – айсберги у берегов Антарктиды.

Мы с Пахомом Семёнычем долго стояли, задумчиво глядя ей вслед, и каждый пытался понять, кто такой этот Новый с худым носом , и чем его хуже наш Пахом Семёныч.

Одинаково круглая со всех сторон, Аделаида Евгеньевна или, как прозвала её Лебедева Юлька, Колесо истории, со звонком появилась в дверях кабинета. Гудевший саранчой класс притих в ожидании расправы – контрольного теста. Всё смешалось в наших головах: троянский конь с египетским сфинксом, Тибр с Евфратом, Амон Ра с Ярилой. По искрящимся зловещим огоньком глазам Аделаиды Евгеньевны я прочёл, что спасение в виде переноса контрольной нам сегодня не светит. Оставалось молиться Яриле и надеяться на счастливый случай. Списать у Аделаиды Евгеньевны не смог ни один ученик за все двадцать пять лет её работы в школе. И сейчас, в отчаянии глядя на чистый лист бумаги, я вспомнил подслушанную у старшеклассников шутку: «У Аделаиды не то что муха, инфузория-туфелька не проскочит на уроке незамеченной». Что за туфелька, и почему такой странной модели, о которой не слышала мама? У неё в гардеробе водятся любые-прелюбые туфли: на широком каблуке и шпильках, с красной подошвой (зачем туфлям красная подошва?) и чёрной, а фузорной туфельки нет.

Пока я задумался, не заметил, как Аделаида Евгеньевна сменила гнев на милость, увидев на столе два подноса со свежеиспеченными дарами волхвов. Мигом раздав задания, она уселась за стол и сразу принялась за Ленкин кекс. В нависшей тишине раздавалось шумное причмокивание жующей Аделаиды Евгеньевны.

Прошло минут семь. Мы по-прежнему надеялись на чудо, и чудо произошло! Слегка изменившись в лице, Аделаида Евгеньевна широкой вальсирующей походкой покинула кабинет… на целых пятнадцать минут!

Всякий раз, когда папа смотрит новости, я часто слышу, как дяденька с хмурым лицом и в ярко-розовом галстуке говорит о переломном историческом моменте для страны. Всякий раз я спрашиваю у папы, что такое этот переломный момент, и папа, вздохнув, отвечает:

– Приплыли, сынок, дальше некуда.

Вот и сейчас мы приплыли к нашим шпаргалкам, быстренько всё списали, пока Аделаида Евгеньевна отсутствовала, и, довольные, смекнули, что дальше и лучше уже некуда.